Литература часто понимается, как вид искусства. Это в научном мире мало кем оспаривается. Тем не менее, в массовом сознании существует некая семантическая дифференциация этих двух терминов. В поисковой программе «Яндекс» словосочетание «литература и искусство» по запросу встречается 24 милиона раз. (www.yandex.ru, запрос от 12.12.10). Эта цифра должна быть значительно уменьшена за счет понимания настроек поиска, но, даже уменьшенная в тысячу раз, она останется показательной.Таким образом, независимо от научности дифференциации литературы и искусства, или ее ненаучности, можно говорить о восприятии термина массовым читателем. В этой связи очень важна постановка вопроса о сути литературы как вида искусства, которая должна быть решена в рамках литературоведения, а не искусствоведения или философии.
При изучении в рамках литературоведения слово «литература» часто ассоциируется с понятием «художественная литература». Последняя обладает признаками искусства в полной мере, - об этих признаках мы поговорим ниже, в то время как «нехудожественная», как кажется, не должна ими обладать. Нам представляется, однако, что именно при сравнении художественной и нехудожественной литературы можно найти определение художественного творчества писателя как вида искусства.
Часто документальная проза, например, мемуары г. Керенского, написана блестящим языком с использованием стилистических приемов, тропов, и, конечно же, не лишена некоторого лукавства, то есть вымысла. То же самое можно сказать о сочинениях господина Радзинского, или о статьях журнала «Вокруг Света».
Если же мы говорим о технической литературе, например, о составлении инструкции по использованию компьютера, то давно известно, что талант составления таких документов дан не каждому индивидууму, владеющему русским литературным языком. Мастерство составителя подобной инструкции состоит в точности высказывания и способности «пробиться» к читателю, то есть в умении правильно подать практическую мысль. Очень часто читатель, имея дело с неудачными инструкциями, язык которых сложен и затуманен, жалуется на составителей, и наоборот – благодарен им за хорошую, качественную работу.
Нам представляется в целом, что литературоведение должно более активно заниматься изучением нехудожественной литературы. Мы же сейчас будем брать примеры из нее, чтобы пояснить суть соотношения по линии творчество писателя – искусство.
Литература и искусство
В разные времена люди по-разному понимали слово «искусство». Мы построим свою работу на рассмотрении теорий, исторически сложившихся в искусствоведении. При этом мы будем данные теории сразу же применять к работе литературоведа над конкретным текстом или группой текстов.
Искусство – это подражание жизни.
Среди представителей этой концепции – Демокрит, Платон, Аристотель, Августин Блаженный, Леонардо да Винчи, Альберти, Декарт, Дидро и другие. В той или иной степени, они утверждали, что искусство подражательно, - и цели и причины этих подражаний у них разнились, так что вывести единую схему невозможно. Фактически же, подражательная концепция несостоятельна, так как, если искусство и есть преобразование увиденного в написанное, – это всего лишь один из инструментов творчества, а не его суть. Роберт Шекли не хотел подражать увиденному, он хотел создать нечто новое, чтобы изменить увиденное.
Искусство – это субъективная творческая способность.
Увы, но и это определение не может нас устроить никаким образом. Искусство субъективно? А что такое – субъективность? Как под это определение подходят те случаи, когда именно субъективная точка зрения после проверки историей оказывается единственно верной? Ну да, термин «единственно верный» тоже субъективен. Скажем по-другому, что делать с ситуацией, когда несколько человек работают над одним творчением? Субъективная способность к творчеству Ильфа и Петрова? Конечно же, тут речь идет о двух субъективных способностях к творчеству, которые, скаладываясь вместе, дают вдруг одну, но уже намного более объективную. Кроме того, творчество не заканчивается на писателе, оно продолжается при чтении – читатель додумывает из текста идеи, о которых атвор и не мыслил (см. случай с «Коллекционером» и то, как в нем обыгрываются цитаты и образы Шекспира). Вот Кант говорит о том, что взгляды людей важнее, чем их реальное положение в мире вещей. Но как это сочетается с написанной Шолоховым по заказу «Поднятой целиной»? Как это сочетается с разницей в идеологии разных частей трилогии Гроссмана? Как это сочетается с обоянием отрицательных героев в некоторых книгах? Автор вполне может писать то, что противоречит его собственной идеологии, поскольку его субъективизм вынужденно объективизируется при работе с текстом. В литературе идеология автора часто отличается от идеологии героя. Одной способности к преломлению мира через слово недостаточно – надо уметь ещё и убедить мир, что твое преломление для него ценно. Убедить надо реальный мир! Который, в целом, стремится к объективности.
Таким образом, мы не можем пользоваться и этой концепцией, говоря о литературе как об искусстве.
Исторически-объективные концепции
Слово «объективный» - это плохое слово, когда говоришь об искусстве. Его надо стараться избегать. Но есть группа ученых, которые решились и на такую трактовку искусства.
По Волкову суть этой концепции состоит в том, что художественное творчество – это часть общественной жизни людей и общественно-исторического развития. Это особое художественное постижение, выражение сущности духовной жизни народа или человеческого общества в целом.
Во-первых, все это относится и к музыке, и к живописи, интерпретационные возможности которых намного превосходят интерпретационные возможности литературы. Но не только это представляет проблему. Под это определение попадает история как наука. Под это определение попадает методика преподавания иностранных языков. Под это определение попадает футбол – если интерепретировать уже совсем свободно.
Литеретура имеет дело с общественной жизнью людей. Это верно. Но само слово «людей» слишком обобщено. Во введении я говорил о статистике читающих в России. Предположим, что меня читают не только те, кто хватается за каждую книгу, но и резистентные к чтению лица.
Вот они подтвердят - если бы мы провели референдум в России – то 20 процентов избирателей как минимум, а то и больше, – высказались бы за отмену литературы в школе, или вообще подтвердили бы, что чтение – бесполезное занятие. Из тех, кто читает – далеко не все занимаются поглощением именно художественной литературы.
В определение надо внести изменения. Литература – это часть жизни определенной группы людей, которую можно определить по признаку заинтересованности в искусстве. Почему они в нем заинтересованны – это другой вопрос. Но важным является то, что эти люди, сколько бы их не было – не все считают, что в литературе должны быть отражены социально-политические процессы общества, и уж точно покупают книги не из-за этого.
Искусством интересуются ради проведения свободного времени, духовного обогащения и практической выгоды. И это далеко не всегда связано с общественной жизнью.
Совершенно антинаучно и наличие в определении Волкова слова «народ». Банальность о том, что искусство межнационально известна любому, кто ходил на итальянскую оперу в театр. Мы знаем сотни и тысячи сотен случаев, когда представители, например, российской федерации, предпочитают чтение литературы совершенно другого народа. Дюма, например, вместо Королева.
С другой стороны, лишь небольшая доля писателей выходит на международную арену с популярностью Дюма-отца, то есть интересы всего человечества художественное словесное творчество тоже отражает крайне редко, статистически ничтожно и после вхождения в наш мир японской литературы (Акутагава, Абэ, Мураками), или намеренной работы ряда писателей по продажи экзотики под видом сюжета (Борхес, Коэльо), мы понимаем, что очень сильно отделены в плане ценностей от другой части читающего человечества.
Это позиция читателя. А позиция писателя и вовсе довольно проста. Что там отражал Дюма, который несправедливо очернил кардинала Мазарини? Какую часть общественной жизни представлял себе Дефо, выбрасывая человека на остров? Кто-то скажет, что он хотел описать победу разума над обстоятельствами и торжество человека над ними. Довольно распространенная идея. Герой Дефо не жил, а выживал. При первой же возможности от с радостью уехал со своего острова. Таким образом, он оказался способным просуществовать там физически, но не духовно. В чем тут победа разума?
Что духовно-народного можно найти в текстах Байрона? И если что-то можно, то о каком народе пойдет речь? Другими словами, субъективное в тексте настолько сильно, что ни о каких социальных обобщених и речи идти не может.
Возьмите господина Мура, американского режиссера, который снял фильм против Буша. Он поляризирован в США. Его поступок часть общества полагает предательским, про него снимаются комедии – довольно злые, и некоторые друзья перестали подавать ему руку после выхода фильма. А в Каннах – дали золотую ветвь. Так что, получается он отразил мышление жителей Канн или конкретной группировки, засевшей там в жюри?
Нет, он просто выразил свою позицию.
Вся проблема в том, что слепок духовной жизни народа – это задача не искусства и не литературы.
Ее задачи – показать, как «народ» видит писатель. И дать народу взгляд на себя со стороны, часто нелициприятный.
Наоборот, это читатель должен в произведении находить интерпретацию того, о чем он думает сам. Но вряд ли широкий образованный читатель найдет эту интерепретацию в произведении Даниэллы Стил. Я уже не говорю о низовых жанрах – например, эротических книгах, следование которым может просто привести к физическим проблемам.
Тем не менее, Гегель, один из умнейших философов, говорит о том, что цель искусства – это раскрытие сущности мира в форме его конкретно-чувственного бытия. Он эстетизировал отметение бытовых подробностей и частных моментов, настаивая на объективной «абсолютной» идее. Ну что же, он не читал Сорокина и Фаулза.
А результатом исследования литературы с позиций поиска объективности - пусть даже и исторической, стало то, что было описано у Оруэлла – один из лучших перлов литературы прошлого столетия «Все животные равны, но есть те, которые равнее» - только к этому и может привести сортировка произведений искусства по принципу поиска объективности. Ибо в объективности все произведения искусства равны. Ее не существует.
И когда Волков пишет о том, что Ленин выступил с критикой программы Пролеткульта ипредложил не отрываться от традиций классической русской литературы – он забывает, что именно поиски в литературе объективности привели к тому, что лучшие писатели страны изгонялись и умервщлялись, так как объективность, если уж мне позволено будет немного пофилософствовать, всегда и есть главная субъективность
