Имя художника Павла Филипповича Яковлева ныне практически забыто, а значительная часть картин сохранилась только на открытках. Его произведения отличались оригинальными и смелыми сюжетами. Теперь уже трудно сказать, являлись ли они выражением его гражданской позиции или очередной попыткой привлечь к себе внимание и сделать имя на скандале.
О самом художнике известно не так уж много. Родился в 1853 году в селе Боринские Заводы Задонского уезда Воронежской губернии в семье мелкого купца, учился в церковно-приходской школе, а затем в уездном училище, а в 12 лет был отправлен отцом в Москву. Изначально планировалось, что он должен трудиться в конторе торговца чаем, но по неизвестной причине отец передумал и отдал его в иконописную мастерскую. В 1868 году Яковлев поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где учился под руководством таких знаменитых художников как В. Г. Перов, В. В. Пукирев и К. А. Трутовский. Тем временем дела отца расстроились, из-за безденежья приходилось перебиваться уроками рисования и даже на время оставить училище. Годы учебы принесли и первый успех благодаря ученическим выставкам. В 1874 году после второй ученической выставки за картину «Убийство на большой дороге» по решению Совета училища Яковлев получил отдельную мастерскую, право на ежемесячную стипендию в течение года и освобождение от рекрутской повинности. Примерно в то же время произошло знакомство с двумя известными меценатами - К. Т. Солдатенковым и П. М. Третьяковым. Третьяков приобрел полотно «На пожарище» (1875), а Солдатенков оплатил молодому художнику путешествие по России и в дальнейшем оказывал покровительство. А вот с Третьяковым отношения не сложились.
Из воспоминаний Н.А.Мудрогеля «Пятьдесят восемь лет в Третьяковской галерее»: «Чванливых Павел Михайлович не любил. Был, например, художник П.Ф. Яковлев. У него Третьяков приобрел две картины: "Градобитие" и "Пожарище". Картины неплохие. Затем Яковлев написал картину "Право сильного" и выставил ее в отдельном зале. На выставке своей он устроил широкую рекламу и в рекламе отметил: "Две картины этого художника имеются в галерее Третьякова". Как водилось тогда, он прежде всего пригласил Третьякова посмотреть картину. Тот приехал и, увидев рекламу, нахмурился и рассердился. Яковлев ждал, что Третьяков купит картину, а он и не заикнулся о покупке, даже, напротив, вернувшись домой, приказал снять с экспозиции в галерее картину Яковлева "Градобитие", забить в ящик и отправить в Вильну, в школу живописи, где директором был его друг художник Трутнев. Мы сняли картину с экспозиции, забили в ящик и отправили. Так же хотел он распорядиться и с другой картиной – "Пожарище", - но прошло несколько дней, и он ее оставил у себя, хоть мы и долго боялись за ее участь. А после о Яковлеве и слышать не хотел».
«Право сильного» - типичная картина в духе передвижников. Бедная семья, ютящаяся в подвале, и богатый домовладелец, судя по одежде, купец, хочет вышвырнуть их на улицу. Надо заметить, что в Москве, где даже в центре основная часть зданий была в 2-3 этажа, самое дешевое жилье находилось в подвалах. В столичном Петербурге, где земля была дороже и где активнее возводили «человейники» с бОльшим количеством этажей – на верхнем этаже или на чердаке. Поэтому можно даже проследить место действия – если есть своды и высоко расположенные окна, как в подвале – перед нами бедняк московский, а если видна кровля, балки и тому подобное, указывающее на чердак – бедняк столичный. Москва считалась городом купеческим, поэтому хозяин – «канонический» купец. Было бы дело в Петербурге – изобразили бы ему менее колоритный наряд, и выглядел бы он больше похожим на европейского щеголя или чиновника-держиморду.
«В тихой обители» - пожалуй, самая провокационная работа художника. Монастырь, монашеские кельи, а посреди коридора молодая монашка дерется с мирянкой, вероятно, гостьей настоятеля монастыря. На заднем плане мы видим вальяжно сидящего в одном подряснике настоятеля. Да и комната отнюдь не похожа на скромную монашескую келью, и стол явно не постный, и на картине в золоченой раме можно рассмотреть полуобнаженную женскую фигуру. На дерущихся дам падает свет – ехидный штрих, потому что так на религиозных картинах обычно отмечают святых. Может, у «святого отца» сложились с монахиней «неуставные отношения», и это сцена ревности, а может, ее возмутил сам факт прихода в обитель дамы неподобающего поведения. Кстати через несколько лет на всю страну прогремело скандальное дело митрополита Зосимы, который на протяжении многих лет сначала вступал с сомнительные связи с прихожанками, а затем переключил внимание на совсем юных послушниц. Остальные «служители культа» смотрят на эпическую битву с интересом и не пытаются их разнять.
Это не единственная антиклирикальная картина автора. Полотно «Постом и молитвою» дошло до нашего времени только в виде открытки. Толстопузый поп постится колбасой. Картины, критикующие или высмеивающие духовенство, писали и другие авторы, самый известный из них – Перов, непосредственный наставник автора. Причин появлению подобных картин несколько. Во-первых, значительная часть духовенства в сословном обществе выбирало свой путь не по велению души, а под давлением житейских обстоятельств и семейных традиций. Дед был попом, отец был, и сын туда же. К тому же духовные семинарии для бедных слоев населения были одним из немногих способов получить бесплатное и достаточно качественное образование и, если повезет (особенно в случае с монахами), сделать карьеру. С другой стороны, батюшки за труд не получали официальной зарплаты, а жить должны были за счет подаяний и платы за требы (церковные таинства). Это заставляло попов, с которыми и имело дело большинство россиян, пытаться получить с прихожан деньги разными способами. Это тоже подрывало авторитет духовенства. Что немаловажно, церковь до революции фактически была еще и госструктурой, тесно связанной с монархией вообще и государственной бюрократией в частности. Многие художники придерживались оппозиционных взглядов, особенно передвижники, и критика духовенства была также критикой государственного строя. Об этом в частности вспоминал в мемуарах художник К. А. Коровин: «Если изображался священник на заданных эскизах, то обязательно толстый, а дьякон — пьяный. Дьякон сидит у окошка и пьет водку. Картина называлась "Не дело". Другое полотно: художник, писавший картину зимой, упал и замерз, палитра вывалилась у него из рук. Это полотно написал Яковлев и назвал: "Вот до чего дошло!"».
Картина «Убийство после маскарада» с небольшими изменениями могла бы вписаться и в современные криминальные хроники. В 18 веке маскарады появились в качестве придворного развлечения и проводились время от времени, а костюмы были продуманными и дорогими. Позже подобные увеселения стали устраивать аристократы, а затем появились и публичные маскарады, куда был вход для всех желающих по билетам. Женщин иногда пускали и вовсе бесплатно. В итоге публика стала разношерстной, и многие маскарады стали восприниматься как мероприятия «с душком». Они стали довольно популярным местом среди женщин с пониженной социальной ответственностью и мужчин, ищущих легкомысленных знакомств. Обычно знакомства эти продолжались в ресторане или просто ближайшей гостинице, но для этой красавицы – где-то за городом. Рядом с трупом можно заметить сорванные розы – драматичный штрих.
Есть мнение, что автор наделил героя картины некоторыми своими чертами. Может, это и не автопортрет, но сходства он добавил. Как видим, у переезжающего художника из имущества – только кровать, картины и художественные принадлежности, да чей-то каменный бюст под подушкой. Едет художник на так называемой подводе, которую использовали для перевозки подобных грузов. Пожалуй, это одна из немногих жизнерадостных картин автора.
Сам Яковлев человеком был весьма неоднозначным. О странностях его характера можно судить по воспоминаниям художника К. А. Коровина:
«В отдельных мастерских профессоров В.Г.Перова, Е.С.Сорокина и А.К.Саврасова учеников было немного - только отборные. Перовские ученики - Яковлев, Волков, Цимбалистов были люди великовозрастные и "умственные", в головах их бродили "идеи", для картин они искали сюжета и общественных поучений.
Яковлев был человек прямо-таки трагический. На его картине (по живописи неплохой для того времени) "Крестьянин в поле" стоял мужичок во ржах и смотрел на побитую градом ниву с таким отчаянием, что жуть брала!..
Яковлев носил бархатную венгерку, а шею повязывал красным ситцевым платком. Под кудрявой шевелюрой лицо у него было совершенно круглое, и на нем - широко расставлены черненькие сердитые глазки. Он был всегда мрачен, любил иностранные слова и пел низким басом.
Однажды он задушил кошку, прибил ее лапками на дощечку, чтобы не падала, подпер лучинками, придал ей позу и заморозил... Хотелось ему написать кошку с натуры, да кошки плохие модели. Вот и придумал способ! Но только начал он писать у себя в комнате, как оттаяла кошка. Ну ничего и не вышло.
На экзамене, в конце учебного года, выставил Яковлев большой холст. Тоже - зима: посреди шла вдаль дорога, и на ней уезжающая карета, по бокам - лес. На первом плане - ничком мертвая женщина, одетая в бальное платье: в одной руке полумаска. А из лесу, справа и слева, выходили волки, и глаза у них были густо тронуты киноварью. Подпись под картиной гласила: "Покинутая".
Поставив картину на мольберт, Яковлев отошел к окну и встал в позу, подперев рукой подбородок. Он оглядывал нас торжествующе и презрительно. Его молчание выражало: "Каково!"
К нему подошел инспектор Училища, художник К.А.Трутовский, и спросил:
- Что вы хотели сказать картиной?
- Продернуть аристократов, Константин Александрович, - отрезал Яковлев басом».
Во второй половине 1890-х популярность Яковлева пошла на спад, и о его жизни мало что известно. Умер художник в 1921 году.
этот материал также можно увидеть на моем канале тут
#история #живопись #искусство #художник #картина #история
