Сирко лег на берегу ручья, притих и прижал уши. И ручей вроде как перестал журчать, замер в темноте, слился с ней, растворился. Маша, добежав до воды, села на невысокий бережок, опустила ножки вниз и ничего не почувствовала. Словно не было ручья, только ножки покалывали приятные иголочки.
А над ручьем как колыхалось белое марево, словно ночной туман вдруг сгустился в одном месте и никак не мог решить, для чего он здесь, и что надо делать. Туман наконец обрел форму, сначала проявились улыбчивые, добрые глаза деда Матвея, а потом и весь добрый дедушка проявился с белой бородой, в длинной рубахе. Ног его не было видно, быть может ручей скрывал их.
Маша нисколько не испугалась старика, опирающегося на суковатую деревянную палку скорее для вида. Матвей приблизился и погладил девочку легкой рукой по непослушным волосам, а потом поцеловал ее в самое темечко.
- Дедушка, ты живой? - Спросила Маша.
- Живой, - ответил старик.
- А в пещере не ты?
- Я и не я.
- Это как?
- Никак. - Глаза старика сверкнули огоньками. - Придет время, поймешь.
- Мне в лесу нравится жить. - Маша говорила о том, что ей было близко.
- И я в лесу жил.
- Здесь хорошо, людей нет. - Девочка болтала ногами, словно они были и не в ледяной воде.
- Маму с папой любишь?
- Люблю.
- А других?
- Я всех люблю, и Сирко. - Маша погладила пса по голове, тот преданно ткнулся мокрым носом в ладошку девочки.
- Ну и хорошо. Любить надо всех.
- Недавно Прошка в меня камнем кинул и ведьмой назвал. - Маша вдруг вспомнила случай с соседским мальчишкой.
- За котенка вступилась? - Матвей знал все.
- Да. - Маша нисколько не удивилась словам старика. - Прошка котенка в тазик посадил, плавать отправил и камни начал кидать. Котенок утонул, Сирко его вытащил. А я взяла котенка в руки, погладила, он и ожил.
- Молодец.
- Прошка теперь боится меня. А мне и его жалко.
- Раз тебе его жалко, то и Прошка поймет - нельзя так.
- Прошка на меня издали смотрит. Я даже спиной чувствую, повернусь и рукой помашу.
- А он?
- Прячется.
- Ничего. Добро всегда победит. Он сам к тебе придет.
- А когда?
- Увидишь. Скоро уже. - Дед Матвей жил по своему, совсем другому времени.
- Мы бы тогда играли вместе. - Размечталась Маша.
- Завтра вы на заимку пойдете, - Матвей сказал это утвердительно и добавил, - там вас человек ждет.
- А кто? - спросила Маша.
- Твой отец его знает.
- Он ждет нас?
- Нет, не знает, когда придете.
- А он кто?
- Митрофан, меня заменил, на мое место пришел. Только молодой еще, долго ему ждать.
- Нас?
- Вы завтра у него будете.
- Ты загадки загадываешь? - Маша все хотела поймать взгляд Матвея, но у нее никак не получалось.
- Сейчас загадки, ответы после придут. - Матвей опять сверкнул глазами. - Домой не возвращайтесь, к пещере идите. Ворон тебя пропустит и Митрофана с отцом. Без тебя к золоту дороги нет.
- Золото? Что это? - Маша никогда не слышала такого слова.
- Проклятие людское. Его надо в бездну сбросить. Ты сможешь.
- Как?
- Не знаю. Не вижу дальше. Сама должна понять и сделать. Митрофан может и подскажет что. И твой отец в той пещере был и золото видел.
- Ты опять придешь?
- Чем дольше, тем я дальше... Не от меня зависит.
Потянуло сквозняком, туман заколебался, и дед начал отдаляться, таять, пока не осталась только светлая точка, но и она погасла. Маша оглянулась кругом, ночная темнота начала редеть: "Неужели ночь прошла?" Сирко вскочил, подтолкнул девочку и пошел по тропинке вверх, оглядываясь назад. Маша шла следом, ни о чем не думая. Много было для нее непонятного. Но с каждым днем обостряющееся чутье и открывающееся видение мира подсказывали - не думай, плыви по течению, тогда в свое время откроется следующее, и события произойдут нужные.
Маша проснулась в пещере одна, через узкий лаз проникал свет, и на очаге в котелке шумела вода. Отец уже встал и начал собираться в дорогу. А Маша еще полежала какое-то время, пытаясь собрать обрывки длинного ночного сна о добром Дедушке Матвее в одно целое. Не очень у ней получилось. Девочка встала, пробралась в дальний угол, погладила камень, похожий на череп, и поцеловала его.
Путь до заимки лежал вдоль ручья. Когда спустились к нему от пещеры по узкой расщелине, то остановились. Сирый был здесь первый раз.
- Говоришь вкусная? - Спросил отец у дочери и, не дожидаясь ответа, лег на берег и прикоснулся губами к поверхности воды. Пил не долго, затряс головой. - Ледяная! Как ты здесь ноги мыла?
- А я не чувствую холода. - Маша зачерпнула в пригоршню воды и умылась. - От нее тепло.
- Чудно! Что, идем?
- Сейчас. - Маша увидела палку, торчащую из воды, и вспомнила: "Вчера ее здесь не было." Девочка попробовала дотянуться до палки и не смогла, не хватило руки. - Пап, достань!
Сирый вполне мог дотянуться до палки, даже протянул руку, но тут же отдернул ее, - не моя палка. Она тебе нужна?
- Очень! - Маша вдруг вспомнила все детали ночного видения, они тут же соединились в единое целое. - А Как ее достать?
Сирый взял дочь на руки и дал ей возможность дотянуться до палки. Маша взялась рукой за палку, и та легко подалась, удобно легла в маленькую ладонь.
- Будет теперь у меня своя палка! - Маша повертела ей в воздухе, при этом движения руки были быстрыми, а очертания палки терялись.
- Посох! - Поправил Сирый.
- Как ты сказал?
- Посох, - повторил отец и добавил. - Это не просто палка. У меня был такой, да так и не дался до конца в руки. Пришлось оставить.
- Это еще до меня было? - Маша разделила мир до себя и после.
- Как-нибудь расскажу свою болотную историю. Пойдем, пора. До темноты надо успеть.
Вдоль ручья ехать верхом было трудно. Сирко бежал впереди, выбирая собачьим чутьем самый удобный путь. За ним шел Сирый, ведя Лило в поводу. Последней шла Маша, опираясь на посох. Он был чуть выше ее роста, неровный, суковатый. Только место, где девочка держалась, словно специально было отполировано. Посох сам лег в руку и стал как бы ее продолжением.
На дневку останавливаться не стали, перекусили на ходу. А ручей скоро соединился еще с одним и превратился уже в речушку, не широкую, но местами с глубокими ямами. Идти вдоль берега было нелегко, приходилось обходить упавшие деревья. Сирко было проще всех. Он убегал вперед, потом недоуменно возвращался назад и ждал, пока хозяин найдет место, чтобы провести Лило. Маша уже шла сама по себе. Посох еще добавил ей сил.
- Никак дымом потянуло. - Сирый остановился и насторожился. - Не гости ли в нашей заимке?!
- Дед Митрофан, - тут же ответила Маша, а отец от удивления присел на поваленное дерево, не поверить дочери он не мог. Уж очень много странностей за последние два дня произошло с ее участием. Да и не все она договаривала.
- Он что, за пять лет не мог до нас дойти? - Похоже этот вопрос Сирый задал больше себе.
- Митрофан был у нас до моего рождения?
- Да, маму тогда я уже в больницу увез. - Сирый покачал головой, ничего не понимая. - Ну что ж, пойдем. Заждался дед наверное нас.
- Он нас не ждет. - Тут же ответила Маша.
- Это я так, к слову. - Сирый устал удивляться, поднялся с дерева и повел Лило за собой.
Речка в этом месте делала плавный поворот. Путешественникам открылась каменистая коса, по ней можно было легко пройти у самой кромки воды. Лес отступил, дальше на большой травянистой поляне у его опушки и стояла избушка, перешедшая когда-то Сирому в наследство от прежних мужей его жены Насты.
Избушка имела вполне обжитой вид, была уже и не избушкой. Митрофан за пят лет развел в этом месте целое хозяйство, обстроив домик с трех сторон. Только одно окно выходило в сторону реки. Поляна была выкошена, и в зиму сметаны несколько стожков. Из трубы заимки шел дым, топилась печка, его запах путешественники и почувствовали еще издали. На скамейке у дома сидел дед Митрофан и вскочил, увидя приближающихся к нему людей и животных.
____________________
