1. Текст.
Михаил Щербаков
Баллада
Известно стало, что вблизи от города, в лесах,
бунтовщики, мятежники
имеют наглость жечь костры, валяться на траве
и замышлять недоброе.
Отряду нашему приказ: проследовать туда.
Отряд кивнул — и следует.
Найти злодеев окружить врасплох и повязать,
манёвры всё привычные.
И через несколько часов отряд уже кольцом
смутьянов жмёт в их логове.
И к горлу каждого копьё приставлено — и мы
считаем до пятнадцати.
Не долго думая, они смекают, что к чему
и что за чем последует.
На счёте «три» сдаются все, оружье побросав,
сдаются все как милые.
Кто плачет, кто кричит, что рад правительству служить
хоть палачом, хоть пытчиком.
Кто выкуп выплатить сулит, кто — выдать вожаков.
Ну, ни стыда, ни гордости.
И лишь один сдаётся так, что всем бы перенять,
сдаётся так, как следует.
Лежит, мерзавец, на траве и, глядя в небеса,
свистит мотив бессмысленный.
Как будто просто мимо шёл, решил передохнуть,
прилёг и стал насвистывать.
Как будто вовсе не причём (что, кстати, может быть.
Никто ж не вник, не выяснил.)
Не долго думая, отряд смекает, что живым
такого брать не следует.
И вот копьё моё пронзает горло свистуна,
Всех прочих — в плен, и кончено.
В пути обратном я свистать пытаюсь тот мотив,
Да не идёт, не вяжется.
Оно понятно: сроду я ни слуха не имел,
ни музыкальной памяти.
Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла,
Ла-ла-ла-ла,
Как раз того, что следует.
2. Восприятие художественного текста, произведения искусства вообще, полагает его понимание. Разумеется, если восприятие адекватное.
Знакомясь с тканью текста произведения, читатель должен мысленно перейти от этой материи к смыслу, данному в этой материи. По существу, это творческий процесс, необходимо постичь смысл в материале и вычленить его из материала.
У художника процесс обратный. Он тоже работает со смыслом. Только этот смысл у него называется замыслом. Этот замысел должен быть воплощён в материале: тексте, мраморе, металле, звуке. Разумеется, это тоже творчество.
3. (1) В бытии искусства встречается множество произведений, смысл которых лежит на поверхности.
Каков, к примеру, смысл описаний пейзажа? В утверждении, фиксации именно такого пейзажа, так описанного.
(2) А какой смысл в текстуальном представлении того или иного сюжета? Сам сюжет может быть занимателен неожиданными движениями, новыми героями и проч. Но относительно целого такому художнику мы уже вправе задать вопрос: ты что сказать-то хотел? Просто позубоскалить?
(3) Наконец, имеются такие произведения искусства, которые в самой материи своей столь обширны и столь сложны, что проследить линию повествования составляет немалого труда. Тут нужно капитальное исследование. И очевидно, что если за этой линией не следить, не сопровождать её сознанием, вопрос о смысле можно и не задавать ни себе, ни автору. Прежде всего стоит задать вопросы себе. Ты всё прочитал? Внимательно?
4. Пересказывать данную балладу М. К. Щербакова, пытаясь выявить наиболее точно детали и их оттенки в движении сюжета и поведения героев нет нужды. Всё располагается на поверхности и точно сказано самим автором.
А какой же тогда смысл у данной баллады? Ведь сюжет довольно банален и создавать таких лирических персонажей — дело литературного ремесленника, а не талантливого поэта, коим господин М. К. Щербаков, несомненно, является.
Весь относительно длинный текст — только фон и только контекст для выявления отношений двоих: (1) того, кто «сдаётся так, как следует» и (2) того, кто убивает этого сдавшегося.
5. (1) Сам убийца сдающегося в плен признаёт, что так и надо сдаваться, сдаваться, не теряя своего человеческого достоинства, а уж там, по сдаче, будь что будет. Но он убивает его, потому что такие люди не нужны даже в качестве пленных. Или — особенно в качестве пленных. Таково всеобщее убеждение. Довольно рабов, мразей, сволочей, палачей, пытчиков. Других этому обществу не надо. Косвенно, но весьма глубоко это, конечно же, свидетельствует о самом обществе, о государстве, которому служит эта карательная команда.
(2) Ещё одна очень характерная деталь. Сдающийся «свистит мотив бессмысленный». Это не может не возмущать группу оперативного захвата «бунтовщиков, мятежников». Но мелодия помимо воли главного героя западает ему в душу. Он даже сам пытается насвистывать её на обратном пути.
Да не идёт, не вяжется.
Это данный в посконном, пренебрежительно-бросовом материале, — как насвистывать Девятую симфонию Л. ван Бетховена, — символ того, что с художником угасает его творчество. И потеря произведения искусства никак и ничем не восполнима. Мало того, что настоящего человека убил, так убил ещё и художника, убил его творения.
6. А каков же фон этих главных действий?
Бунтовщики, мятежники
имеют наглость жечь костры, валяться на траве
и замышлять недоброе.
В самом деле, жечь костры и валяться на траве — тяжелейшие преступления. А «замышлять недоброе» — это воистину статья уголовного кодекса с отсечением головы в качестве меры пресечения.
Другая замечательная черта контекста та, что убийца, главный герой, от лица которого и ведётся повествование баллады, представляет эту охоту на людей делом правым. Автор, осуществляющий зачистку леса, предлагает согласиться с тем, что происходит, и оценить его как важный позитивный процесс. Как же всё хорошо! Как всё правильно! Только вот некоторые валяются на траве. Но скоро отваляются…
2022.08.29.
