«Спорт День за Днем» и ветеран фанатского движения «Зенита» Максим «Пацифик» Дукельский открывают серию публикаций о настоящей истории фан-движения сине-бело-голубых.
В помощь - слова непосредственных участников событий на трибунах и вокруг них, с первых дней существования 33 сектора (осень 1980-го года) и до дня сегодняшнего, когда сине-бело-голубые фанаты занимают ведущие позиции в России.
Сегодня о том, как в Ленинграде родилось фан-движение. Рассказывают непосредственные участники тех событий – Вячеслав Блинов (Очки), Евгений Степанов (Шляпа), Сергей Осипов (Блондин), Сергей Мозоль (Длинный), Юрий Николаюк (Ихтиандр), Николай Шеханин (Беломор).
Футбольная команда «Зенит» Ленинград, в полном составе, на предсезонном сборе, 1980 год
Ихтиандр: Были ли в середине 70-х предпосылки для зарождения фан-движения? Пожалуй, нет. Вот на хоккее в «Юбилейном», бывало, народ заводился. Закрытое помещение, отличная акустика. Когда скандировали «Шайбу! Шайбу!» и при этом начинали еще ногами топать, здорово получалось.
А на Кирова ветер, акустики никакой. Характерный признак стадиона того времени – и это не только я, многие вспоминают – звук катящихся вниз бутылок. Стадион большой и покатый. Бутылки не бились, а проносить их не возбранялось – личного досмотра не было.
По будням на футбол ходили большие заводские компании. В своем цехе я был самым молодым. Мужики просили мастера отпустить меня с обеда, собирали деньги и отправляли меня за билетами, провиантом и стаканами, которые следовало взять из автоматов, торгующих газировкой.
В 4 часа мужики выходили с проходной, где я уже стоял с двумя сумками, садились в первый попавшийся трамвай – они со всего города на Кирова шли – и собирались в парке перед стадионом. Атмосфера – как 1 мая или 7 ноября.
Милиционеры до Олимпиады следили только за тем, чтобы не было беспорядков, и к отдыхающим не приставали. Затем люди шли смотреть футбол – именно смотреть. Иногда, когда совсем уж заруба начиналась на поле, народ заряжал: «Шайбу! Шайбу!» Меня это слегка коробило. Когда один раз, это остроумно. Когда входит в систему – уже не смешно.
Попадались среди болельщиков и достаточно заметные фигуры. Один мужик все время сидел за воротами и кричал: «Зенит», комбинацию!» Его так и звали – Комбинация. Была тогда еще группа людей – постарше нас, следующее поколение, – которых в начале 80-х мы окрестили циниками. Это сокращение от «ценители футбола».
У них была своя компания, но с ними было интересно, и мы к ним перебрались. Циники ходили на все спортивные соревнования, проходившие в нашем городе: футбол, хоккей, баскетбол, волейбол. Во всем разбирались. Их грядка – 15–20 человек – сохранилась до сих пор, с учетом смены поколений, конечно. Из стариков на «Петровский» ходил Боря Папаша, Геша. Прозвища у них, кстати, тоже появились еще в те времена.
В основном по месту проживания: Кировец, Политехник. Были и забавные: Кушай Кашу, Пиво-Воды. Леша был Президент. Такое прозвище само говорит о статусе человека.
В 1977 году мы вернулись из стройотряда. Стройотрядовские курточки тоже, кстати, знаком некой касты были: ты уже не маменькин сынок – мужик, боец.
Если человека в стройотрядовке кто-то будет обижать, за него такие же люди впишутся обязательно. То есть некая система уже созревала изнутри. В общем, по приезде 30 августа я предложил друзьям сходить на «Зенит» – «Арарат». Человек пятнадцать в эту историю вписалось.
У касс с параллельного потока такую же компанию встретили. Среди них – Антоха, брат которого был моряком, плавал в Европу и рассказывал нам, как там болеют за футбольные команды.
Из экономии мы взяли билеты на детский 40-й сектор. Он был практически пуст – детишки по центральным трибунам расползлись, но милиционеры все равно присутствовали. Ну и мы остались. Неподалеку расположилась армянская диаспора, которая громко поддерживала своих. Кавказцы вообще в те годы на трибунах активны были. Если, скажем, азербайджанцы числом брали, то армяне отличались, говоря современным языком, качеством поддержки. Болели очень дружно.
Хотя они с турками и враги, видимо, корни сказывались. Прыгать и кричать могли всю игру, на каждом матче их было слышно. Возможно, сказалось и то, что «Арарат» не так давно был чемпионом.
И вот они собрались, человек 150–200. Сразу же зарядили свой знаменитый клич. Нас это задело – они болеют, а мы футбол смотрим. Ну, Антоха и предложил: «А давайте попробуем болеть, как в Голландии!» Нас было человек двадцать.
Он вставал и заводил сектор. Он кричал: «Аля-улю!», и вся эта компания подхватывала: «Гол! Гол!». И так несколько раз. Получалось очень громко, дружно и здорово, некий аналог современного «Надо гол, гол, гол!». Но буквально после третьего раза на нас наехала милиция.
Они подошли сразу со всех сторон и сказали, что это нарушение общественного порядка. Мы были крайне удивлены, и желание шизовать, болеть активно дальше у нас пропало, отбили у нас всякую охоту…
Очки: Для меня знакомство с фанатизмом началось в 1977 году. Я учился в седьмом классе и случайно пришел на матч первой лиги, в котором ленинградское «Динамо» принимало московский «Спартак». Тогда впервые и увидел «мясных».
Впечатление сильное – все в красно-белом, поют, плакаты привезли. Сначала я даже не понял, кто это такие. Первая мысль: народ с предприятий за отгулы набрали, выдали им атрибутику и в Ленинград отправили.
С точки зрения поддержки команды наш стадион в те времена представлял собой унылое болото. Люди приходили в основном попереживать, поохать-поахать.
Завести их можно было разве что самыми простыми кричалками: «Зенит! Зенит!», «Судью с поля!» – или дурацким хоккейным кличем «Шайбу! Шайбу!».
Длинный: Были какие-то небольшие группки по три, по пять человек. Я помню, была группа из пяти человек, они после матчей ехали в транспорте и пели песню, переделанную из репертуара Лещенко. Из неё я помню только такие слова: «…выпьем за победу мы «Зенита»…» и припев: «Из полей доносится - налей!».
Очки: Где-то уже к концу 1979-го на трибунах стали появляться группки ребят – школьники, студенты, сослуживцы – которые пытались болеть активно, в основном переделывая кричалки «Спартака». Из своих были, пожалуй, «Раз, два, три, Зенитушка, дави!», «Эй, «Зенит», давай вперед, Ленинград победы ждет» и самая старая – «Шалалайла». Она и сейчас активно используется фанатским виражом.
Шляпа: Первый толчок развитию питерского движения фанатов дал приезд фанатов «Спартака» в 1979-м году на стадионе имени Ленина. Мы их увидели, и, видимо тогда нам что-то в душу и запало. Из будущих фанатов я тогда ещё никого не знал, но был уже знаком со многими людьми, которые ходят на матчи и сейчас, но представляют собой простых неорганизованных болельщиков.
Это люди грамотные, любящие футбол. Тогда они собирались под табло, обсудить футбол, посплетничать. Такие сборы болельщиков происходили перед каждым матчем, и были присущи всем футбольным городам: Минску, Одессе и т.д. Но для нашего фан-движения это принципиального значения не имеет, а имеют именно первые приезды спартачей.
И как только стадион имени Кирова открылся после Олимпиады, люди стали пытаться организовываться. Одним из первых организаторов был некто Леха Вельвет. У него была коричневая вельветовая куртка, за которую его так и прозвали. Он очень хорошо рисовал, и начал подтаскивать на футбол плакаты, интересные надписи.
Очки: Перед Олимпиадой-80 стадион имени Кирова был закрыт на реконструкцию, но два матча в 1980-м, с минским «Динамо» и «Карпатами», все же решено было провести здесь. И группа молодых парней (человек 20–30) во главе с Серегой Длинным собралась на 33-м секторе.
Игра с минчанами ничем особенным не запомнилась, а вот на «Карпатах» 4 июля эта группа стала очень активно кричать, и народ стихийно к ним повалил. Я сам сидел за воротами и, увидев, что происходит на 33-м, предложил друзьям пересесть туда, тем более что проход был свободным, и я своим ко второму тайму говорю: «Пойдем туда, там веселее, интереснее, покричим!»
Все так переходят, переходят потихонечку, Таким образом, и возник 33-й сектор. Во 2-ом тайме нас набралось уже где-то полсектора. Когда расходились после матча, кричали: «Давайте будем собираться здесь!»
33 сектор начала 80-х. Стадион им. Кирова
Длинный: 33-й сектор вообще пошёл с меня. До этого группы болельщиков сидели где угодно. Мы организованно шли после игры с Минском по аллее, и вышли на проспект Динамо. Надо решать, где будем собираться на следующем матче. На центре – не у всех были деньги, поэтому решили садиться на одном из боковых секторов. Я предложил 33-й, т.к. «тридцать три» легко запоминается.
Очки: Дальше был перерыв – Олимпиада. Приезжали болельщики из Африки в национальных расцветках, с флагами, барабанами. Они тоже показали, как нужно болеть. И на следующий матч с «Черноморцем» люди шли целенаправленно на 33-й, и он практически заполнился.
После игры состоялась знаменитая демонстрация. Шли по центральной аллее по направлению к «Петроградской». Очень много было нетрезвых, плюс эффект толпы.
Народу было порядка тысячи человек.
Возникла идея: «Пошли на Невский!». И пошли. Милиция-то была не готова. Они вообще не ожидали, что такое может быть. Орали все, что можно и что нельзя. Говорят, на Левашовском окна побили. В какой-то момент кто-то вспомнил, что умер Высоцкий. Стали скандировать: «Высоцкий! Высоцкий!»
Народ высовывался из окон и не понимал, что происходит. Что нами двигало? Трудно сказать. Все произошло стихийно. Своего рода глоток свободы, ведь в те времена компаниями больше трех человек разрешалось собираться только на демонстрации 1 мая да 7 ноября.
А тут в обычный день люди перегородили улицу и пошли. Милиция к этому оказалась не готова и среагировала поздно, мы уже почти прошли Петроградскую сторону, но когда понаехали машины с мигалками и стали всех разгонять. народ разбежался врассыпную.
Длинный: Никакой политической окраски демонстрация не имела, просто шли и орали про «Зенит». О том, чтобы выступать против системы, тогда никто не задумывался. Жили все примерно одинаково. Все были комсомольцами, и не потому, что так уж боролись за идеи Ленина, а потому что в противном случае даже в ПТУ не принимали, не говоря уже про институт. Зарплаты у всех были практически одинаковые, портвейн дешевый, но это уже другая история.
Шляпа: Люди шли не только с 33-го, к ним на лестнице подключился народ с других трибун. Общее скандирование – это то, чего нам тогда не хватало. И эта импровизированная демонстрация стала дополнительным толчком к активному болению.
Одним из самых мощных толчков была плотненькая демонстрация, прошедшая в начале июля 1980-ого года после матча с «Карпатами». Во время этой демонстрации прошел слух, что на следующем матче все собираемся на 33-м секторе. После этого там и начали собраться люди, жаждущие некой инициативы, объединения.
Интервал между этой демонстрацией и первым выездом - на «Спартак» был совсем небольшой – всего 2,5 месяца.
На следующем домашнем матче человек по прозвищу Дух предложил изготовить что-нибудь из атрибутики. На следующий день мы собрались и поехали в спортивный магазин на проспект Смирнова (ныне – Ланское шоссе). Почему именно туда, не помню. Видимо, так было удобнее большинству. Это сейчас доступно все и в любом районе, а раньше народ куда угодно был готов ехать, лишь бы что-то достать.
Все помнили спартачей, которые приезжали в Питер в своих полосатых колпаках-«буратинах». Ну и мы, по их примеру, купили себе синие береты с белыми помпонами. Это было очень нестандартно, напоминало что-то французско-матросское. Тогда еще не было такого понятия, как сине-бело-голубые цвета.
Было четкое представление, что бело-голубые – это «Динамо», а у нас требовалось наличие синего. То есть, необходим был какой-то третий цвет, голубой или, скажем, черный, это было не так принципиально.
«Кони прыгали, а спартачи от них защищали»
Мы тогда все эти береты скупили, а остальной народ тоже стал подтягивать всевозможные вещи (шарфы, шапочки и т.д.) сине-белой расцветки. И стали стараться на 33-м дружно скандировать. У меня была лужёная глотка, плюс я был немного постарше остальных, учился уже на 3-м или 4-м курсе, и так получилось, что я стал заводить сектор.
Одна из первых наших шизовок была «Во всем Союзе знаменит ленинградский наш ЗЕНИТ». Ее придумали в пику «Спартаку», и точно помню, что в 1980-ом она уже была. Потом появилась считалочка, когда я что-то перечисляю, и весь сектор отвечает «Нет!», и только в конце, когда я заряжаю «Наш великий, могучий ленинградский ЗЕНИТ!», все кричат «Да!».
Поначалу считалочка была строго политически выверенная: «Атомная бомба – нет! Нейтронная бомба - нет!». Потом уже началось: «Женщина, которая поет! Женщина, которая дает!», потом перечисление «Динамо» Минск, «Динамо» Киев, «Динамо» Москва, «Динамо» Тбилиси без рифмы, затем московский «Спартак», «Кайрат», «Арарат», «Барселона», «Манчестер», «Рапид», в общем, пока дыхалка работала.
Потом был небезызвестный народный эпос «Я хочу иметь ребенка от Володи Казаченка», который потом продолжился «хочу иметь второго от Юры Желудкова, а третьего – от Вовы Клементьева». Тогда же, то ли в 80-м, то ли в начале 81-го появилось «Раз, два, три, Зенитушка, дави!» Она стала нашим позывным.
Тогда уже четко определялось, какие хлопки у нас, какие у мясных, какие у коней и т.д. Вот этот ритм стал нашим фирменным, зенитовским. По-моему, это даже спартачи нас научили тому, что у каждого должны быть свои хлопки, когда мы с ними закорешились.
Лично я не считаю эту дружбу каким-то позорным пятном в нашей истории, потому что тогда это были признанные лидеры всего советского фан-движения. Мы приехали, и первыми встретили их. Вот и подружились. Помню, потом кони на нас прыгали, а спартачи от них защищали.
Почему мы поехали на первый выезд? Несомненно, поддержать команду. Но, будем откровенны, хотелось еще и как-то выделиться. Не перед кем-то конкретно, а перед всеми!
Хотелось не быть такими, как все. Это вообще свойственно молодежи, и в этом смысле мы были ничуть не хуже, чем нынешнее молодое поколение. Причем это был способ, не направленный против системы. То есть, вроде бы и ругать-то не за что, но вроде, как и некий вызов обществу бросили…
Продолжение следует
При составлении записи были использованы материалы клубного издания «ProЗенит», автор Алексей Антипов и издания фанатов «Знамя Зенита», автор Виталий «Й»
