Нюра с каждым днем чувствовала, как силы к ней возвращаются. Не раз благодарила Бога, что послал им Виктора – сидельца, который в прямом смысле спас ей жизнь целебным еловым квасом. Осенью Нюра поняла, что в ней зародилась новая жизнь.
18 июня 1948 года родился мальчик. Нюра, помня, как папанька хотел назвать Шурика Анатолием, угодила свекру. Анатолий Владимирович Карпеев. Рожденный на Крайнем Севере мальчик станет родительской гордостью. До чего он был похож на отца! Даже взгляд отцовский! Строгий, не по-детски серьёзный. Волосы только темные, как у матери. Парнишка крепкий, как грибок-боровичок.
- Ну, Нюшенька, быть ему начальником, - смеялся свекор, нянчась с внуком.
- Председателем! – улыбалась Нюра.
Степан Иванович стал ее помощником во всем. Видя, что тяжело снохе с двумя малышами, уволился с завода и помогал по хозяйству. Нюра горя с ним не знала. Пока тот с ребятишками возился, готовила, стирала, бегала в магазин. Жили душа в душу.
Кореянка Ася стала сторониться Нюры. При встрече в коридоре, старалась скорее уйти, быстро закрывала дверь в свою квартирку. Наталка Спирина заглянула к Нюре днем.
- Чтой-то Аська шарахается от меня, как от чумы. И что я сделала ей, ума не приложу!
- И тебя? – удивилась Нюра, - я думала только со мной она так.
- Может, оттого, что ребятишек нет у нее, тошно глядеть на нашу бесштанную команду, годики-то идут , а она всё одна - предположила Наталка, недавно подарившая жизнь долгожданной дочке Тонечке, пятой по счету в большом семействе Спириных. До этого одни парни были. «Вон, защита у Тоськи какая, не один жених не подступится, четыре брата! Сила! Подойди попробуй. Эх, сидеть Антонине в вековухах!» - шутили соседи.
-Уж я и не знаю, чем обидели мы Асю, как чужая стала, - недоумевала Нюра.
Асе тридцать скоро. Замужем никогда не была. Была любовь и у неё, до войны ещё, да кончилась. Осталось только вспоминать красавца Джихо. Имя ему выбрано было не случайно. По традиции, старший мужчина клана дал мальчику это имя, означающее – храбрый дух. Имя выбиралось тщательно, обдуманно, ведь оно предрекало судьбу. Да и Ася, не Ася вовсе, а Дасом – древний вариант написания слова любовь. Такое красивое имя дали родители девочке. Русские называли Асей.
Не по своей воле уехал Джихо на Большую землю. Даже писем нет. С глаз долой, из сердца – вон. Да жив ли? Много вынужденных переселенцев нашли свой последний приют по пути следования в Казахстан.
Ася, возвращаясь с работы, быстрым шагом, как будто прячась от всех, проходила в комнату. Что случилось? Не поймешь. Всегда уважительная, поговорит с Нюрой, с Шуриком посидеть предложит.
Тот смешно дразнил соседку, выглядывая из-за подола материной юбки: колей, колей! Трудное слово «кореец» пока не удавалось сказать правильно. Ася, бывало, рассмеётся, схватит на руки и кружит по комнате мальчишку: вот я тебя летать научу! Шурик заливался звонким смехом, крепко держась за Асю. А теперь и не зайдет, не проведает.
Тайна Асина открылась почти перед новым годом. Остроглазая Наталка первая поняла, в чем дело. Нюра стирала в тазике белье, когда с таинственным видом вошла к ней Наталка. Убедившись, что Степана Ивановича нет, зашептала:
-Нюрка, тихоня-то наша, Аська-то, в тяжестях!
- Уж ты скажешь, - от неожиданной новости Нюра присела на край табуретки, держа в руках мокрую пеленку. Вода закапала на пол.
- Да говорю, беременная! – с жаром шептала соседка, - встретила утром ее, в дверях, как из барака выходить. Я в дверь, она из двери. Не разойдемся никак, я к ней и прижмись, к Аське-то, а там под фуфайкой - живот. Живот, Нюра!
- Ну, может поправилась, - сомневалась Нюра.
- Я, по-твоему, толстый живот от беременного не отличу? Я, чай, пятерых выносила! Сегодня идем к ней! Нечего таится, скоро все увидят.
Вечером, уложив ребят спать, женщины пошли к Асе. Та, приоткрыв на стук дверь, явно не рада была гостям.
- Мы к тебе, - решительно сказали и вошли в комнату.
- Вот что, Ася… Дело наше бабье такое – детей рожать! И ты того не стыдись, для того ты на свет бабой и родилась, чтоб другим жизнь давать. Эка невидаль, без мужика рожать! Не ты первая, не ты последняя. Вырастим, поможем! Правда, Нюра? – говорила Наталка удивленной Асе.
Заметили все таки, как ведь таилась от глаз людских! Ася заплакала облегчающими душу слезами:
- Как мне ему-то, Виктору сказать... Не смею. Вдруг скажет – не мой. Вот и бегаю от него. Он все сначала подходил, поговорить звал, а я – в сторону. Обиделся, с тех пор и не подходит. Как мне самой к нему идти теперь!
Вот так дела… Женщины успокаивали Асю. Виктор, хоть и сиделый, но, по всему видать - хороший. Не пьющий, не старый ещё. А что седой, да молчун, так это от жизни таким сделался. И дитя своего не бросит – мужик порядочный. И должна она ему все рассказать, не бегать от своего счастья. Одной-то, как ни крути, не сахар!
Скоро соседки переносили вещи Асины в соседний барак. Будто посветлевший лицом Виктор, принимал узлы с пожитками, запрещая поднимать жене тяжести. Ася по-хозяйски ставила кипятить воду, сияла смуглым лицом: проходите, гости, чаевничать будем! Нюра с Наталкой радовались за Асю, как за сестру! Вот и Ася-Дасом-древняя любовь, счастье своё обрела.
Продолжение тут
