Над пьесой о Пушкине Булгаков начал работать в 1934 году (17 декабря был заключён договор с Вахтанговским театром), в соавторстве с В.В.Вересаевым.
О самой пьесе я уже писала, поэтому сейчас – о её пути к зрителям, тем более что её судьба оказалась счастливее, чем у многих драматических произведений Булгакова.
2 июня 1935 года пьеса была прочитана труппе театра (и имела огромный успех), через несколько дней Вересаев предложил снять своё имя. Булгаков согласился, хотя выполнял все денежные обязательства по договору. Пьеса была разрешена и принята к постановке, выпуск её планировался в начале 1937 года, к 100-летию со дня гибели Пушкина.
Театровед В.Я.Виленкин, работавший во МХАТе, вспоминает: «”Пушкин” был уже отдан Театру имени Вахтангова. Думаю, что так случилось главным образом из-за бесконечных откладываний выпуска “Мольера” в МХАТе. Булгаков переживал их всё более мучительно. Мы не теряли надежды хотя бы на параллельную постановку к столетию со дня смерти Пушкина».
Но после снятия «Мольера» критика принялась и за ещё не поставленного «Пушкина». 16 марта 1936 года Елена Сергеевна записывает в дневнике: «М.А. понял, что и ”Пушкина” снимут с репетиций», а через два дня – «В ”Советском искусстве” от 17 марта скверная по тону заметка о ”Пушкине”» (в этой заметке Булгаков и Вересаев были названы «драмоделами»). Пьеса была запрещена.
Запрет сняли летом 1939 года, когда стало известно о работе Булгакова над пьесой о Сталине.
Вспоминает С.А.Ермолинский: «В октябре тридцать девятого, когда Булгаков уже был болен, в МХАТе состоялась читка “Пушкина”. Читал Николай Павлович Хмелёв. Высказывали свое восхищение Москвин, Станицын, Горчаков, Хмелёв. Судя по стенограмме, пьеса не произвела впечатления лишь на Леонида Мироновича Леонидова. Он сказал, что считает недопустимым, что Пушкин не появляется на сцене. “Отсутствие Пушкина будет очень вредить. Первый акт я ещё могу ждать, второй акт я ещё могу ждать, второй акт я потерплю без него, но наконец в третьем акте — дайте мне его! Чем больше о нём говорят, тем больше мне хочется на него посмотреть... Я убеждён, что этот номер не пройдёт”. Как известно, “номер” прошёл — образ отсутствующего Пушкина предстал в воображении зрителя необыкновенно драматично и возвышенно».
Пьеса, как я уже писала, была принята к постановке. 28 декабря 1940 года газета «Известия» опубликовала сообщение, что МХАТ приступает к работе над пьесой «Последние дни» (Булгаков назвал пьесу «Александр Пушкин», но Главрепертком потребовал переименования).
В мае 1941 года прошли первые прогоны будущего спектакля. Премьеру планировали выпустить осенью, но…
16 июня МХАТ приехал на гастроли в Минск. Привезли четыре спектакля, в том числе и «Дни Турбиных», которые сыграть не успели. Первые представления прошли с огромным успехом. Последний спектакль («Школа злословия») был сыгран 23 июня…
Много рассказано, как труппа театра выбиралась практически пешком из горящего Минска. Декорации спектаклей погибли во время бомбёжки (именно после этого «Турбины» ушли из репертуара МХАТа). 29 июня коллектив театра добрался до Москвы.
Потом была эвакуация - в Саратов, потом в Свердловск. В Москву театр вернулся в ноябре 1942 года. И практически сразу возобновил работу над «Последними днями». Ставили спектакль В.Я.Станицын и В.О.Топорков, они же и исполняли в нём роли Жуковского и филёра Биткова.
12 марта в работу включился В.И.Немирович-Данченко и провёл восемь репетиций, добиваясь: «Все актёры должны подумать: “Какое место я занимаю в трагедии Пушкина? Какую роль играю в трагедии Пушкина?”» Поразительная деталь (о ней рассказал Смелянский): на одной репетиции он вспомнил, что когда-то встретил на водах старика Дантеса…
Видимо, со слов мхатовцев Смелянский рассказывает: «В.Станицын на репетиции пересказывал Немировичу давнюю беседу с покойным драматургом: Булгакову хотелось так: «Пьеса начинается „Буря мглою…“ и кончается „Буря мглою…“» Выполняя волю автора, создатели спектакля пропитали его насквозь образами метели, пурги, вьюги».
У меня в руках «Театральная жизнь» № 11 за 1974 год. В.Я.Станицын рассказывает о спектакле, который в тот момент возобновлял на сцене МХАТа. Самые тёплые слова говорит он о художнике П.В.Вильямсе, создавшем удивительные декорации, - «все картины возникали из темноты и погружались в темноту», «в оформлении Вильямса ожили “волнистые туманы” и крутящиеся “вихри снежные”, сквозь призрачный голубоватый сумрак которых высвечивались» места действия.
«Что-то трагическое есть в том, что после того, как мы видим уютную квартиру, дворец, богатый салтыковский дом, спектакль кончается самой плохой избой. В этом какая-то необыкновенная глубина у Булгакова», - говорил Немирович-Данченко: пьеса заканчивалась в избе на почтовой станции, где останавливается процессия с телом Пушкина. Эскиз к последней картине:
«Буря мглою небо кроет…» действительно стало лейтмотивом спектакля. В начале его, сидя у рояля, романс напевала Александрина, в конце эти строки перед новым этапом пути читал Тургенев.
Рассказывает дирижёр театра Б.Л.Изралевский: «Вл.И.Немирович-Данченко, принимая работу Станицына, выразил пожелание, чтобы в финале пьесы прозвучала мажорная музыка. Он даже предпринял в последнюю минуту решительные шаги, собираясь осуществить это своё желание.
Утром 10 апреля 1943 г., в день премьеры “Пушкина”, Владимир Иванович велел срочно вызвать в театр на просмотр финала спектакля хор и оркестр; ему хотелось переделать эту сцену. Она виделась ему так: вот кончилась последняя картина. Звучат колокольцы. Затем они удаляются, идёт затемнение - уже без звуков бури, - и постепенно в хоре возникает какое-то мажорное звучание… И рассказал, что ночью не спал, стал придумывать музыку для финала, и утром, не имея нотной бумаги под рукой, разлиновал листок и стал писать ноты этого звучания в мажоре. И вынул листки самодельной нотной бумаги из бокового внутреннего кармана пиджака. Кто-то подхватил у него эти листочки. Потом листки эти пытались разыскать, но так и не нашли». К сожалению, «осуществить свой проект Владимиру Ивановичу не удалось, уже не было возможности»…
Премьера спектакля состоялась 10 апреля 1943 года. Через две недели умер В.И.Немирович-Данченко. А спектакль жил на сцене больше пятнадцати лет. В 1960 году Елена Сергеевна писала брату мужа: «Из пьес Мишиных идут во МХАТе “Последние дни” уже раз 300».
В 1974 году, к юбилею Пушкина, спектакль был возобновлён. Работавший над ним Станицын отмечал: «Из прежних исполнителей зритель увидит А.Кторова, который вместо Долгорукова теперь будет играть Дубельта, и П.Массальского, которому вместо Дантеса поручена роль Николая I. И только А.Комиссаров и я возвращаемся к своим героям – Богомазову и Жуковскому». Спектакль прожил на сцене ещё несколько лет.
Я видела его, кажется, три раза. Видела, к счастью моему, и Станицына, и Кторова, и Массальского. Кстати, практически все актёры младшего поколения играли здесь прекрасно. Помню очень интересных В.Невинного – Биткова, В.Абдулова – Долгорукова, да и многих других.
И помню изумительные декорации. Особенно хороша была сцена на Мойке, где собравшиеся скорбно стояли у дома поэта:
Станицын писал: «Для нас было большой похвалой, когда мы слышали, что наш спектакль как бы проникнут незримым присутствием живого, достоверного Пушкина, когда зрители говорили, что кажется, вот-вот он войдёт… Эти минуты ожидания Пушкина, может быть, уже сами по себе несли зрителю ощущение встречи с поэтом».
И это в спектакле было!
*************
К предыдущей статье я получила замечательный комментарий от человека, знакомого со спектаклем, как он выразился, «абсолютно изнутри». Он привёл поразительный факт: в спектакле есть эпизод – несколько секунд, - когда раненого Пушкина проносят в его кабинет. «Но, тем не менее, актёра-Пушкина, подробно и точно гримировали!»
*****************
Прошу прощения за низкое качество иллюстраций. В интернете нашла лишь одну (ту, что в самом начале), всё остальное – сканы со страниц книг.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
Путеводитель по статьям о Булгакове здесь
