Андрей Симоненко
Победитель и призер чемпионатов мира в беге на 110 метров с барьерами Сергей Шубенков в интервью РИА Новости рассказал о том, помогли бы ему улучшить результаты голограммы иностранных соперников, сожалеет ли он об отсутствии общения с ними, а также рациональна ли критика Минспорта и ВФЛА за бедственное положение российской легкой атлетики.
– Сергей, после финиша на Спартакиаде в Челябинске вы сказали, что весь сезон без международных стартов так и не смогли себя ни завести, ни настроиться, чтобы приблизиться к реально быстрым секундам – хотя бы 13,10, это вы озвучивали сами. Отсюда вопрос: что-то все-таки можно было с настроем сделать? Может быть, пересмотреть перед стартом какой-нибудь забег, где вы яростно боретесь с тем же Омаром Маклаудом, который размахивает руками и задевает вас? Тогда бы разозлились.
– Нет, мне надо, чтобы над плечом кто-то ногами шелестел и барьеры ронял. Или если бы на соседней дорожке я видел силуэт соперника или свой, бегущий с лучшим результатом. Тумана напустить, проектор поставить, чтобы рядом такие голограммы бежали, чуть-чуть впереди. Чтобы боковым зрением я их видел. Вот этот метод поможет.
– Боюсь, такое импортозамещение Минспорт финансово уже не потянет.
– Так можно же много пикселей в изображения не закладывать (смеется). Да хотя бы сделать то, что в телетрансляциях делают – двигающуюся черту мирового рекорда. Зрители у экранов это видят, а спортсменам-то не показывают. Или вспомните, как Элиуд Кипчоге бежал марафон на мировой рекорд: впереди ехала машина и высвечивала ему лазером квадратик, в котором он должен был оставаться.
– Но мое предложение должно помочь достичь правильного предстартового настроя.
– Предстартовый настрой – фигня. По забегу мне нужен раздражитель.
– В России хоть кто-то есть, кто способен им стать?
– Да, на самом деле, после того, как побегали этот сезон, могу сказать, что наши парни со старта хорошо душат. С Артемом Макаренко, с Анатолием Киселевым установка выиграть у них первый барьер – вполне актуальная для меня. И не постоянно получается, а через раз! Вот, в Челябинске на Спартакиаде получилось, результат мог быть приличный, если бы я по дистанции барьеров не нацеплял.
– Но в итоге вы не проиграли ни одного старта. Все-таки нет соперников?
– Да есть соперники. Все равно они бегут, в чем-то где-то мне помогают и дискомфорт создают.
– На чемпионате России в Чебоксарах вы даже высказали сожаление, что Киселева сняли из-за фальстарта.
– Ну, он самый живой (смеется). Хорошо разрывает со старта, и не каждый раз я у него этот старт выигрываю. Да и старший Шабанов, кстати, бывало, опережал меня в начале. Короче, мне нельзя ни спать в колодках, ни филонить на разбеге на первый барьер. Соревновательные условия есть, могли быть хуже.
– Еще одно предложение в порядке бреда: может быть, стоит разок проиграть, чтобы потом взбеситься и в следующий раз пробежать 12,90?
– Ха! Не-не-не, спасибо, это так не работает. Это метод репутацию потерять.
– Тогда вспомните, вот те иностранные соперники, которых вам сейчас не хватает, какие чувства у вас вызывали? Раздражали, злили, кто-то чем-то задевал, и вам ответить хотелось?
– На самом деле, мне это довольно сложно объяснить, потому что я не до конца понимаю, как это работает. Наверное, это здоровое товарищество. Притом что они далеко не все мне друзья. Чувство локтя.
– Того локтя, которым задевают на дорожке?
– (смеется) Ха-ха, и это тоже. Что-то такое.
– Если это товарищи, то не обидно, что никто из них вам не написал по ходу нынешнего сезона что-то вроде "как дела"?
– Ну я поэтому и сказал – далеко не все они мне друзья. И я понимаю, что у всех свои проблемы, мысли, чувства, настрой на старты. Так что не обидно.
– Несколько секунд потратить надо, чтобы написать "Серега, мы без тебя скучаем".
– Да там большинство и не в курсе, наверное, что нас отстранили. О чем мы говорим, если там народ не знает, где Сибирь находится. Легкая атлетика – большой вид спорта, в одном сезоне этот есть, в другом сезоне его нет. Мало ли почему – травмировался, женился, закончил. Текучка большая, причины могут быть самые разные. Я сам за всеми не могу уследить. Где вот Орландо Ортега? В 2019-м на чемпионате мира в Дохе вторую бронзу (после апелляции) получил, потом в 2020-м еще где-то появлялся, а в 2021-м и в 2022-м уже и нет его. Куда он делся?
– И вы ему не написали с вопросом "ты где?"
– Нет, не написал, потому что таких как он, много, причин может быть миллион, и они мне, как я уже сказал, далеко не друзья. С кем-то очень интересно вне дорожки пообщаться, с кем-то совсем нет, но в целом отношения как у меня к ним, так и у них ко мне на уровне "привет – привет".
– Если не иностранные спортсмены, то иностранные СМИ о вас вспоминают?
– Последний раз аж целая ESPN просила меня рассказать про свою допинговую историю. Но это еще было в 2021 году. После того раза не обращались.
– Чтобы подытожить тему связи результата с международным соперничеством: чисто гипотетически его наличие сколько десятых помогло бы сбросить в завершившемся сезоне?
– Невозможно сказать. Я же говорю, не знаю, как это работает. И в Челябинске мог быть и без этого соперничества хороший результат. Если бы я барьеры не цеплял, десятку бы сбросил, получилось бы 13,20, а это уже поприятнее. Ну да ладно, пробежал как пробежал.
– Просто надо же все-таки искать методы психологической подготовки к следующему сезону.
– А, то есть, мы исходим из того, что опять международного сезона не будет?
– Надеемся, что будет, но готовимся ко всем вариантам.
– Нет, я все-таки надеюсь на смягчение международной обстановки, пусть предпосылок к этому пока и не видно. Зимний сезон я, как обычно, пропускаю, восстанавливаюсь, а дальше буду готовиться к полноценному, хочется верить, лету.
– Вторую часть нашего интервью хотел бы посвятить недавно вышедшему фильму журналиста Виктора Кравченко, общий тезис которого – легкая атлетика в России умирает. Вы согласны с этой формулировкой?
– Почти. На самом деле, о том, что больной скорее мертв, чем жив, я и сам неоднократно говорил. Но когда я так говорю, то акцентирую внимание на то, что это происходит не только в России. Мировая легкая атлетика, скорее, имеет тренд на увядание. Да, чемпионаты мира в Орегоне, в Лондоне имели прекрасные рейтинги – ну так это места удачно выбрали. А в той же Дохе те же самые пустые трибуны, которые наполняются гражданами в белых одеждах, когда прыгает их соотечественник Мутаз Баршим. И на этом все. Трибуны пустые не только в России. В мире очень мало мест, где можно успешно провести большие соревнования по легкой атлетике. Европа далеко не вся – Англия, Франция, может быть, Италия...
– Финляндия, если там Теро Питкямяки копье метать снова выйдет.
– Вот и начинаются эти "если". В США только пара мест. В Орегоне билеты по 200 долларов за соревновательный день, причем без пакетной программы, были распроданы. С Олимпийских игр еще были хорошие рейтинги. Но в целом тренд мировой легкой атлетики, я считаю, нисходящий, а мы – часть этого тренда. Вид спорта у нас большой, а когда ты являешься частью чего-то большого, тебе сложно на это повлиять. Что же касается нашего отстранения... Да, для нас это важно, а в мировом контексте это так... Хотя в World Athletics нам в 2020 году и сказали, что раз в неделю запросы по поводу российской легкой атлетики от разных СМИ получают.
– В фильме приведены несколько примеров бедственных условий для занятий легкой атлетикой в регионах.
– Ко мне в Барнаул тоже можно было приехать и увидеть эти бедственные условия. Был один на весь регион манеж, но ректор Алтайского государственного технического университета решил, что вместо легкой атлетики там должен быть футбол. Мы кое-как отстояли виражи, чтобы их не снесли. Но дорожку в итоге там положили такую, что бегать в шиповках по ней нельзя. Так что зимних соревнований в регионе у нас больше нет. Что-то можно проводить только в нашем тире, "кишке".
– Что за тир?
– Алтайское краевое училище олимпийского резерва. Это еще одно и последнее на весь регион место, где можно тренироваться зимой. Это такой длинный коридор, где есть четыре дорожки и яма с песком. Там и биатлонисты приходят стрелять, и мы бегаем.
– То есть круга там нет?
– Круга нет, там метров 80 прямая, "кишка". Так дальние бега и проходят, туда-сюда.
– Серьезно?
– Шучу. Не проводят вообще дальние бега. В общем, зимой соревноваться просто негде. Летом попроще – стадион есть. Но готовиться-то как? Зимой легкая атлетика тоже есть.
– Поднимали вопрос?
– Поднимали на всех уровнях. И к губернатору обращались, и до министра спорта Олега Матыцина тоже доходили.
– И он не помог?
– Не помог. При этом сейчас у нас строится гребной канал. Будут проводить Кубки мира в регионе, где зима полгода длится.
– Еще как-то бороться за зимнюю легкую атлетику в Барнауле будете?
– Не знаю... А как? Министр спорта помочь не может. Путину опять писать?
– Хорошо, с вашим регионом понятно. Но положительные примеры развития легкой атлетики в России есть?
– Да полно. В Иркутске классный манеж построили. Я не был, но наслышан. В Тюмени не так давно отличное сооружение отгрохали – арену и разминочную зону. Это только то, что сразу вспомнил. Что удивительно, не удается привести в пример Москву! Есть приличное место в ЦСКА, но периодически там вешают объявление, что манеж, условно говоря, на две недели закрывается из-за каких-нибудь соревнований. И что делать, непонятно. Да, есть еще манежи, но что такое пять или шесть подобных помещений на 12-миллионную Москву? Но в регионах положительные примеры есть, и я считаю, что об этом надо говорить. Если плохо сделали, то плохо. Если хорошо, то хорошо.
– Но средняя температура по больнице...
– Я о ней уже сказал – о температуре по общемировой больнице. И вообще, мне кажется, со спортом в целом сейчас не очень. Теряет аудиторию. Это не всегда заметно, но уровень результатов не только в России падает. Тот же футбол у нас нафиг никому не нужен.
– Ну уровень падает, легионеры уезжают, объяснимо.
– И в итоге невозможно смотреть. Там, где мы тренируемся, иногда играют дети и ветераны. У них матчи, бывает, проходят интереснее. А вообще людей становится все труднее в спорт заманить. Не до спорта им.
– Исполняющая обязанности президента ВФЛА Ирина Привалова говорит, что страна "побежала".
– Опять же, есть исключения. Да, мода на забеги есть, согласен. Можно еще площадные старты привести в пример – когда организуют соревнования в центре города. Но этих примеров – раз-два.
– Прыжки в Твери.
– А еще? А в Европе, что, много этих площадных стартов? Ну Лозанна, ну Брюссель в рамках Бриллиантовой лиги.
– В Нью-Йорке вроде бы еще проводили.
– Да был я в Нью-Йорке, самый плохой этап Бриллиантовой лиги там был. Выпал этот старт из серии, вместо него теперь Рабат сделали. По организации полный отстой, стадион полный отстой, еще и не кормят. Чем хочешь в Нью-Йорке, тем и питайся.
– Вопрос как к спортсмену, который застал еще президента ВФЛА Валентина Балахничева. Что Привалова может делать лучше? Ее многие ругают.
– Никогда об этом не думал, и вот опять. Мне кажется, как мы ни на что повлиять не можем, так и от федерации и Приваловой мало что зависит. Общие направления она задает, а работают по этим направлениям другие люди. Борзаковский деньги привлекает, организация соревнований – другой человек, международный эксперт – третий. Мама у меня в президиуме заседает, так из того, что я вижу, президиум тоже мало что решает. Чего Привалову ругать – я не понимаю. Кто федерацию спонсирует, тот и решает, как ей жить.
– То, что ВФЛА и Минспорт недостаточно защищают спортсменов в условиях отстранения – согласны с этим тезисом?
– Что понимать под защитой?
– Мария Ласицкене считает, что ВФЛА могла бы активнее вести переговоры с другими федерациями для привлечения российских спортсменов в нейтральном статусе для выступлений на стартах, от которых они не отстранены.
– Наверное, да. Но с другой стороны, много разве этих стартов, поездки на которые могла бы организовать федерация? Вспоминаю только командный турнир во Франции в конце сезона, туда ВФЛА организовывала поездку. Но что, сейчас французская федерация пойдет наперекор всем и пригласит россиян? Нет. А к остальным коммерческим турнирам ВФЛА никогда не имела отношения, сами всегда все ездили.
– Завершилась Спартакиада и серия "Королева российского спорта". Как считаете, организаторы этих турниров сделали все, что могли?
– Если так ставить вопрос – скорее, да. Продлили сезон до конца августа, на мой взгляд, это нормально. Тем более что полно тех, кто, жалуясь на отсутствие международных стартов, одновременно говорит об усталости от длинного сезона. Хотите соревноваться – вот и соревнуйтесь до сентября, а не до середины июля. Я набрал шесть стартов, не считая чемпионата края, а можно было и еще придумать. Где-то лучше организовали турниры, где-то хуже, но в целом сезон, учитывая его безальтернативность, получился достойный.
