Вот это подарок! Сегодня, 16 августа, исполняется 47 лет новозеландцу Тайке Вайтити, обаятельному актеру и талантливому режиссеру. А совсем скоро (с 18 августа) проект «Иноекино» совместно с компанией «Вольга» выпускает в повторный прокат одну из его самых известных работ — хулиганское мокьюментари «Реальные упыри» (What we do in shadows). Смотрим фильм в тысячный раз (ну потому что обожаем!) и объясняем, как эстетика псевдодокументальности помогает зрителю понять и полюбить «Реальных упырей» до гроба.
Вампиры привлекательны. С 18 века они то и дело будоражат воображение простых смертных через литературу, а с рождением кино не могли не перекочевать на экраны. Практически с самого рождения кинематограф обращался к образам вампиров (уже в 1922 Ф.В.Мурнау снял знаменитого «Носферату, симфония ужаса») и продолжил делать это на протяжении последующих лет, в 2010-х доведя использование вампирской тематики до предела. В 2014 году, когда, казалось бы, зритель уже прошел все пять стадий принятия неизбежного (отрицание, торг, гнев, депрессия и смирение) в отношении вампирских саг, на американском фестивале независимого кино «Сандэнс» Тайка Вайтити и Джемейн Клемент представляют свое мокьюментари «Реальные упыри». В основу фильма лег короткий метр 2005 года «Интервью с некоторыми вампирами», отчасти предвосхитивший бум на существ с клыками и бледной кожей в 21 веке. Первые «Сумерки» выйдут только в 2008 году, а предыдущим громким успехом можно назвать «Интервью с вампиром» 1994 года.
Главный прием документального кино, использованный в «Интервью с некоторыми вампирами», — чередование ручной камеры, следующей за персонажами, и статичной, примененной при съемке в меблированных комнатах с поставленным светом. Вопросы в интервью задаются через интертитры, а имена вампиров и их возраст подписаны в кадре при представлении. В «Реальных упырях» Вайтити и Клемент идут дальше и наравне с приемами игрового кино еще больше наполняют фильм «документальными» атрибутами.
В основе сюжета «Реальных упырей» лежит история жизни четырех вампиров в столице Новой Зеландии Веллингтоне. Виаго, Дикон, Владислав и Петер живут вместе в одном доме, делят домашние обязанности, ходят на вечеринки и в бары, ругаются и веселятся. Все как у людей. Бок о бок с ними существует такая же нечисть (новообращенный вампир Ник, Зверь, зомби), простые смертные (розовощекий программист Стю, помощница Джеки) и задиристые оборотни, с которыми постоянно случаются конфликты.
В самом начале фильма при перечислении студий и компаний, участвующих в производстве, мы видим логотип Совета по документальному кино Новой Зеландии. Причин сомневаться в существовании этой организации у нас пока нет, а определенные ожидания от фильма уже сформированы. Усиливает их и закадровый голос автора, который поясняет, что новозеландских документалистов подпустили к себе члены тайного общества, у которых намечается особое празднество. Весь серьезный тон рушится уже на второй минуте фильма с появлением в кадре звонящего будильника и руки, тянущейся из гроба, чтобы этот будильник выключить. Звук будильника словно говорит нам: «Эй, проснись! Не стоит все воспринимать слишком серьезно».
Дальнейшие час двадцать иначе как современной буффонадой и не назовешь, хотя с виду все очень солидно и правдоподобно. Персонажи разговаривают, глядя прямо к камеру, объясняют и проговаривают все свои действия, после произошедшего события каждый высказывает свое мнение на камеру, например, о превращении Ника в вампира. Слова персонажей для пущей важности подкрепляются документальными подтверждениями: архивные фотографии, кинохроника, гравюры, наброски и картины демонстрируются как доказательства, причем эти доказательства зачастую мимикрируют под реальные. На счет армии вампиров у Гитлера во время Второй мировой есть сомнения, а на съемке превращения Стю в оборотня стоит надпись: «воссоздание событий».
Акценты на том, что съемка является документальной, разбросаны по всей ленте. Разные персонажи (оборотни, полицейские, нечисть) в разных ситуациях (на прогулке, на рабочем вызове, на маскараде) вдруг обращают внимание на камеры и задают вопросы «клип снимаете?», «что за съемка?», «что здесь делают эти камеры?». И если в «Интервью с некоторыми вампирами» периодически в кадр влезал микрофон как признак документации происходящего, то в «Реальных упырях» это выглядит изящнее. Сцена, в которой персонаж Тайки Вайтити неаккуратно прокусил артерию девушке-студентке, заканчивается тем, что он стоит в коридоре весь в крови и поправляет шейный платок. Действие рождает шум, так как у Вайтити там прикреплена петличка с микрофоном. Эта намеренная небрежность одновременно демонстрирует нам рассказ о реальности и противопоставляет его реальности зримой. Еще одна характерная черта — фрагментарный монтаж вместе с непрекращающимся монологом, а также «запаздывание» изображения, когда мы уже слышим речь персонажа, а на экране еще демонстрируются предыдущие сцены. Упор делается на историю, которую нам рассказывают, а не на то, что мы видим на экране.
Маскировка под действительность тем не менее не прибавляет фильму серьезности, недаром в основе термина мокьюментари лежит глагол to mock «издеваться», «глумиться», «иронизировать». Приемы неигрового кино возводят шутливую историю о вампирах Веллингтона в статус сатиры и пародии на околонаучные теории, популярность которых в последнее время только растет. Опровержение теории эволюции, построение мифологизированной картины мира и даже всеобщая мистификация — эти конспирологические модели объяснения с наличием причинно-следственных связей (пусть и примитивных) укрепились в сознании масс. Общее чувство беспомощности человека в современном мире подталкивает зрителя не подвергать получаемую информацию критическому анализу, а безоговорочно в нее верить. Абсурд истории про жизнь вампиров среди нас заключен даже не в самом сюжете, а в сильном желании создать что-то сакральное, чтобы зрители поверили. В эпоху информационной интоксикации и как следствие пассивного сознания, когда информация сваливается на нас в изобилии и не подвергается серьезному осмыслению, такой фильм воспринимается как побуждение к осознанному восприятию чего бы то ни было. И к искреннему смеху, конечно.
Автор: Анастасия Гончарова
