Водитель по просьбе Людмилы Павловны остановил машину напротив Детского Мира. Взглянув на мужа, сосредоточенно изучавшего какие-то бумаги, она спросила:
– К ужину будешь?
Генерал, не отрываясь от бумаг, проворчал:
– Людочка, время еще даже не обеденное, а ты про ужин спрашиваешь, причем заранее знаешь мой ответ. Не представляю, когда освобожусь. Сейчас на Лубянке с коллегами встречаюсь, потом вместе с ними в Белый дом, а оттуда к президенту. В наше время поговорка о неисповедимых путях Господних актуальна, как никогда.
– Я поняла тебя, Белоусов, можешь не продолжать. Если окажешься дома раньше меня, найдешь еду в холодильнике.
Людмила Павловна вышла из машины и долго смотрела вслед черной «Волги», резво сорвавшейся с места в сторону Лубянской площади. Затем накинула легкую сумочку на плечо, предварительно заглянув в нее, чтобы убедиться в наличии зонта, поскольку небо начинало хмуриться, и направилась, не торопясь, к Никольской улице. Она любила совершать прогулки в окрестностях Кремля даже после того, как все эти старинные улицы и переулки до неузнаваемости были изуродованы всевозможными ларьками, киосками и прочими атрибутами наступившей эпохи рыночных отношений по-русски. Впрочем, побывав с мужем в свое время в разных странах, где тот работал, занимая различные должности в военных атташатах и консульствах СССР, Людмила Павловна понимала стремление россиян к лучшей жизни. В особенности она скучала по Парижу, где Вадим в течение двух лет работал заместителем посла Советского Союза. Но однажды в силу определенных обстоятельств им пришлось покинуть Францию в течение двадцати четырех часов. Как оказалось, это была последняя зарубежная командировка мужа. Позже Людмила Павловна узнала, что во Франции он был резидентом советской внешней разведки. Собственно говоря, Вадим с самого начала их знакомства не скрывал, что служил в Комитете государственной безопасности.
С самого начала… Как это было давно! Она – студентка второго курса института иностранных языков, он – слушатель Высшей школы КГБ в звании капитана, ранее проходивший службу после окончания общевойскового училища имени Верховного Совета в танковых войсках ТуркВО – Туркестанского военного округа. Как потом узнала Людмила, поступление в школу КГБ было большой удачей, поскольку с давних пор в офицерской среде название округа расшифровывалось остряками весьма оригинально: «Только умершим разрешает командующий выехать отсюда». Как бы то ни было, но судьба распорядилась таким образом, что случайная встреча девчонки, приехавшей учиться в столицу из забытого Богом южного провинциального городка, и молодого красивого офицера Советской армии произошла. Вадим был коренным москвичом, но вопреки расхожему мнению о том, что столичных жителей испортил квартирный вопрос, его родители приняли Людмилу в свою семью без всяких предрассудков, тем более что Вадим был их единственным ребенком. Ну, а вскоре тот самый пресловутый квартирный вопрос отпал сам собой после отъезда молодой семьи к новому месту службы мужа.
Людмила Павловна снова и снова задавала себе вопрос: что же в конце концов в их семейной жизни произошло? Ну, повзрослели… Ну, сын родился. Но он уже вырос, вылетел из родительского гнезда, стал самостоятельным, своей семьей обзавелся. Муж – красивый, статный генерал внешней разведки, который выглядит моложе своего возраста, на зависть другим женам. Она, генеральша, и вовсе хороша собой – молодые парни при встрече вслед оглядываются. В самый раз жизни радоваться. Но… Кризис среднего возраста? Интересно, почему принято в этом смысле иметь в виду мужчин? Кто так решил? Не иначе как мужененавистницы – хотелось бы взглянуть в их глаза. И что это такое – кризис среднего возраста? Если я не хочу мужа как мужчину, это и есть кризис?
Так размышляя, Людмила Павловна незаметно для себя миновала ГУМ и оказалась на Красной площади, захламленной, как и окрестности, безобразными торговыми рядами. Здесь же находилась небольшая группа изумленной публики – очевидно, иностранные туристы, что-то энергично обсуждающие, кажется, на арабском языке. В это же время мимо прошел мужчина и в двух шагах впереди нее остановился, как вкопанный. Решив, что мужчина был поражен не менее иностранцев представшей перед ним картиной, Людмила Павловна улыбнулась, и ей вдруг нестерпимо захотелось взглянуть на выражение лица незнакомца. Она не могла понять, что послужило причиной возникшего желания, а мужчина все стоял и не оборачивался, хотя намерения идти дальше в нем тоже не ощущалось. И тогда она решилась. Пройдя вперед и остановившись рядом, Людмила Павловна мельком взглянула на незнакомца. Он был примерно одного с ней возраста, как и роста, в светлых джинсах, с короткой прической; смуглое лицо с черными усами и недельной небритостью резко контрастировало с белой рубашкой навыпуск с короткими рукавами. Смутная догадка о том, что мужчина напомнил Людмиле Павловне кого-то из далекого прошлого, заставило ее любопытство пойти дальше. Не без некоторого колебания она произнесла:
– Печальное зрелище, не правда ли?
Казалось, гость столицы, – а в этом предположении Людмила Павловна была уже почти уверена, – никак не прореагировал на ее реплику и даже не посмотрел в ее сторону. Но после короткой паузы заметил:
– Печальное – не то слово, просто отвратительное. И это Красная площадь, сердце России…
Тут уж все сомнения относительно личности незнакомца у Людмилы Павловны исчезли. Сделав шаг вперед, она обернулась, бесцеремонно окинула его пронзительным взглядом с ног до головы и усмехнулась.
– Неужели Ильяс? Гурьянов? Глазам своим не верю!
Но у мужчины ни один мускул на лице не дрогнул. В отсутствии каких бы то ни было эмоций он смотрел на Людмилу Павловну, которая даже смутилась от возникшей было мысли, что обозналась, пока не услышала:
– Допустим. А мы разве знакомы с вами?
В этот момент Людмиле Павловне показалось, что на лице Ильяса промелькнула тень недовольства, словно встреча со знакомыми людьми из прошлой жизни не входила в его ближайшие планы. Но отступать она не вознамерилась и с едва уловимой насмешкой произнесла:
– Ну, не так близко, как, может быть, хотелось в свое время кому-то из нас двоих.
– И я, кажется, догадываюсь, кому, – неожиданно, но в то же время сдержанно, улыбнулся Ильяс. При этом цепким взглядом он окинул близлежащее пространство, словно предполагая, что внезапная встреча с прошлым могла быть не в единственном числе. – Если не ошибаюсь, Люся Зыкова? Десятый «Б»?
– Ну, наконец-то! Неужели я так сильно изменилась?
– Только в лучшую сторону, поэтому сразу не узнал!
Людмила Павловна загадочно улыбнулась, выдержала небольшую паузу и тихо произнесла:
– Ну, хорошо. Комплимент принимается, но с одним условием.
Роман приехал к Стасу только вечером следующего дня после разговора о Лемехове.
– Вот тебе телефон и адрес Виктора Ивановича. Надо сказать, не совсем простой у тебя друг детства. Ты позвони, поговори о возможной встрече, но о конкретном дне пока не договаривайся. Если будет настаивать, сошлись на занятость – ответственная командировка и все такое.
– Хорошо. Давай, может, поужинаем вместе?
– Нет, я домой. А то жена уже начинает вопросы задавать по поводу поздних возвращений.
– Давно женаты?
– Два года.
– Ну, тогда понятно, – улыбнулся Стас. – Удачи!
Он снял трубку телефона. Услышав голос Виктора, сильно удивился – будто бы и не прошло несколько десятилетий с их последней встречи. Лемехов тоже сразу узнал Стаса. Казалось, его восторгу не было предела. Полчаса или больше они разговаривали, перебивая друг друга, делясь воспоминаниями и задавая вопросы о жизни каждого.
Сон к Стасу долго не шел под впечатлением этого разговора. В особенности он был расстроен тем, что, следуя рекомендациям Романа, сослался на занятость и отказал Виктору в просьбе приехать в субботу, то есть, завтра, чтобы отметить день рождения покойной супруги. Заснул он далеко за полночь в смятенных чувствах.
И тяжелые предчувствия не обманули. Поздно вечером позвонил Роман и предупредил, чтобы в воскресенье с утра Стас был на месте.
Новость, которую привез Роман, повергла Стаса в шок. Лемехов Виктор Иванович, а точнее – его обезображенный труп, был обнаружен рано утром на железнодорожной насыпи недалеко от города Чкаловский.
– Вчера дозвонился до него? – спросил Роман.
– Ну, да.
– Лемехов тебя узнал?
– Конечно, как и я его. Голос у Виктора практически не изменился.
– О чем говорили? Договорились встретиться?
– Ну, о чем могут говорить друзья после длительной разлуки? Вспоминали детство, юность, девчонок. Звал сегодня в гости, хотел со мной отметить день рождения жены. Она погибла при странных обстоятельствах несколько лет назад.
– Мы в курсе этих обстоятельств, я ведь говорил, что друг твой не простой мужик. Подробности гибели жены рассказывал?
– Нет, без подробностей.
– В общем, друг твой Виктор Иванович Лемехов – подполковник милиции запаса. До настоящего времени работал в управлении экономики и финансов научно-производственного объединения «Энергия», а в годы, предшествующие развалу СССР, был начальником городского отдела милиции по борьбе с хищениями социалистической собственности. Категорически не согласившись с окончательной версией следствия о несчастном случае, занялся собственным расследованием. Помимо того, что Лемехов окончил Новочеркасский политех, он получил экономическое образование в одном из московских институтов. Поэтому, будучи сильным экономистом, Виктор Иванович знал, откуда ноги растут у этого убийства, а именно так Лемехов квалифицировал смерть супруги, которая длительное время заведовала аптекой.
– Ну, да, – заметил Стас. – Это были годы приватизации предприятий, и в связи с этим горбачевская перестройка незаметно перетекла в перестрелку, в результате чего страна потеряла такое количество руководителей различного уровня, которое трудно поддается подсчету.
– Так вот, – продолжил Роман. – Выйти на заказчиков убийства опытному в недавнем прошлом следователю в сфере экономических преступлений не составило труда. Но сразу же по телефону кем-то неизвестным ему было предложено позаботиться о здоровье сына, студента столичного университета. Виктор Иванович взвесил свои возможности и сопоставил их с чудовищной криминализацией общества, царившей в стране на рубеже восьмидесятых-девяностых годов. Трезво рассудив, что таким образом жену не вернуть, а единственного сына потерять легко, отказался от дальнейшего расследования. И потом два раза в год – в день рождения жены и в день кончины, он приезжал к месту ее гибели. Наверное, просил прощения за то, что не сумел отомстить убийцам.
– И тело Виктора нашли на том самом месте? – предположил Стас.
– Нет. Из материалов прошлого дела видно, что перегон тот же, а места обнаружения трупов не совпадают, причем значительно расходятся.
– И какой вывод отсюда следует?
– Вопрос неправильный. Ты должен был спросить о том, какой вывод сделал следак, прибывший на место происшествия и взявший дело в производство.
– Теперь догадываюсь, версия единственная – самоубийство. А как вашей конторе стало известно об этом?
– Очень просто. Мы ведь накануне по твоим данным запрос сделали по личности Виктора Ивановича. Сотрудник, который готовил для нашей, как ты выразился, конторы, справку, догадался оповестить. Я сразу же туда рванул.
– Да, дела, – задумчиво произнес Стас. – Порадовавшись тому, что скоро увидит старого друга, в ту же ночь Витя решил броситься под поезд. Что за бред?
– Теоретически версия имеет право на существование, если у человека сильно была нарушена психика в результате потери близких ему людей. Под влиянием спиртного могло произойти внезапное обострение, приведшее к непредсказуемым последствиям. В крови у него эксперты обнаружили приличную концентрацию алкоголя. Но, повторюсь, это только теоретически, если не знать возможного интереса нашей службы к личности убиенного. Если быть более точным, то к его квартиранту, но об этом позже. А ментам об этом интересе ничего не известно. Пусть себе разрабатывают версии.
– А ты сам что об этом думаешь? – спросил Стас, сбитый с толку рассуждениями Романа.
– Убили твоего друга, как и его жену. Тот, кто это сделал, или по чьему приказу было сделано, знал в общих чертах историю Лемехова с его женой. То есть, без подробностей – место, где погибла супруга Виктора Ивановича, точно не было известно. А почему нельзя было уточнить?
– Не возникли условия для этого и, как следствие, акция прошла в спешке, – решил продолжить Стас мысль Романа. – Ведь для этого, как минимум, надо было побывать на месте прошлого и предполагаемого происшествия.
– Совершенно верно. А теперь самое интересное. В результате опроса соседей стало известно, что у Лемехова снимает комнату какой-то мужчина средних лет. Или уже снимал, что наиболее вероятно, поскольку на настоящий момент времени место его пребывания не известно. Менты разыскивают сына Лемехова, чтобы обследовать квартиру. Но я почти уверен, что это ни к чему не приведет.
– Почему?
Роман не ответил на вопрос, а просто вынул из портфеля стандартный лист бумаги и протянул Стасу.
– Взгляни!
– Что это?
– Это словесный портрет, то есть, фоторобот мужчины, снимавшего комнату у Виктора Ивановича, составленный с помощью соседей. Кровь прильнула к лицу Стаса – на него с листа бумаги смотрел Ильяс Гурьянов.
Ильяс почувствовал нежное прикосновение к груди чьей-то теплой ладони и открыл глаза. Нет, это был не сон, как показалось ему в первое мгновение после пробуждения. Опершись на одну руку и склонив голову над его мускулистым телом, Людмила другую руку положила на грудь Ильяса. Она улыбнулась, пристально глядя в его открывшиеся глаза, а рука, медленно перебирая красивыми пальцами с ярко-красным маникюром, скользнула вниз живота, отчего Ильяс вновь ощутил прилив мужской силы. В этот раз секс длился намного дольше, чем тот, который вспыхнул в результате внезапного порыва страсти, охватившей обоих, когда, уехав на такси, Людмила привела Ильяса в уютную квартиру в красивом, современной постройки, жилом многоэтажном доме. Это и было условием, на котором был принят ею комплимент Ильяса на Красной площади. Он быстро отключился то ли от того, что давно не было сексуальной связи с женщинами, то ли в результате схлынувшего нервного напряжения, сопровождавшего Ильяса на протяжении последних недель. Но данный вопрос, когда ему отдавалась взрослая женщина с такой дикой страстью, словно это происходило в ее жизни последний раз, интересовал сейчас Ильяса меньше всего.
Уходя в ванную для принятия душа, Людмила вполне серьезно сказала:
– Если ты сейчас не заснешь и не исчезнешь так же внезапно, как нарисовался на моем пути, мы попьем кофе, а потом я покормлю тебя для восстановления сил. Согласен?
– Скорее да, чем нет, – улыбнулся в ответ Ильяс.
Он только сейчас, лежа на диване, осмотрел в подробностях огромную комнату, судя по всему, единственную в этой квартире. Шикарная меблировка, картины на стенах в дорогих рамах, все говорило о том, что принадлежала квартира состоятельным людям. Ильяс вспомнил скромное жилье в Подмосковье, где он снимал комнату, откуда ему пришлось срочно переселиться в одну из столичных гостиниц в связи с форс-мажорными обстоятельствами. А еще он вспомнил школьные годы и, как ему тогда казалось, неуклюжую девчонку из параллельного класса Люську Зыкову, которая, по слухам, была в него влюблена. Но слухи эти, кроме смеха, никаких эмоций в душе Ильяса не вызывали. И вот теперь он стал невольным свидетелем чудесного превращения гадкого утенка в прекрасную лебедушку без всяких скидок на ее возраст.
– О чем-то мечтаешь?
Ильяс от неожиданности вздрогнул. Он не заметил, когда вошла Людмила в легком коротком халатике белого цвета, обнажавшем ее красивые стройные ноги.
– Или вспоминаешь? – Она кокетливо улыбнулась. – Впрочем, неважно. Шагом марш в ванную, а я на кухню. Будем пить кофе и вместе что-нибудь вспомним. А то за делами так пока и не поговорили.
«Чувства юмора ей не занимать», – мысленно усмехнулся Ильяс.
Выходя из комнаты, Людмила оглянулась и еще раз одарила его ослепительной белозубой улыбкой. А Ильяса вдруг охватило нестерпимое желание овладеть этой женщиной прямо на том месте, где она находилась, но неимоверным усилием воли ему удалось подавить возникшее вожделение.
Когда пили кофе, от Людмилы не ускользнул любопытный взгляд Ильяса, оценивающий интерьер кухни. Она хитро улыбнулась.
– Вижу в глазах немой вопрос: чем она собирается меня кормить, если отсутствует холодильник? Угадала?
– Логика в этом вопросе есть, согласись. Но я знаю, что сейчас не проблема заказать ужин в ресторане. И все-таки мне интересно, это твоя квартира? И вообще, хотелось бы узнать о тебе больше, чем… – Ильяс не закончил вопрос и смутился, а Людмила рассмеялась.
– Чем в постели, да? Ладно, не смущайся. Между прочим, узнать, что я представляю собой в сексе, ты мог много лет назад. Да где уж там! Новенькие девчонки оказались привлекательнее своих, тем более тех, что в параллельном классе учились. Про тебя и твоего друга Завьялова много разговоров в школьных коридорах ходило. Стас, так тот вообще одно время сразу по двум старшеклассницам вздыхал.
– Откуда тебе это известно? – удивился Ильяс.
– Девчонкам многое было известно, в отличии от вас, пацанов. Кстати, те подружки-десятиклассницы, кажется, Валя и Света, сразу после окончания школы выскочили замуж. И вскоре в двух замужних бабах трудно было узнать прежних красавиц. Такие сюрпризы жизнь преподносит. В общем, повздыхала я, конечно, по поводу безответной любви, да делать нечего. Решила, что устраивать свою личную жизнь должна сама. Будучи студенткой института иностранных языков, встретила хорошего человека, за которого вышла замуж, родила сына…
– А сейчас?
– Что?
– Замужем?
– Да. Удивлен?
– Ну, в общем-то, нет, – несколько стушевался Ильяс.
– Да ладно… Знаю, о чем подумал. Только ты первый, с кем я переспала после мужа. Так получилось, что со временем охладели мы друг к другу – банальная история, объединяющая миллионы супружеских пар. Продолжаем для друзей и знакомых делать вид, что по-прежнему остаемся образцовой парой.
– А это? – Ильяс обвел кухню взглядом.
– А это моя личная недвижимость, – поняла его вопрос Людмила. – Я в состоянии себя обеспечить, поскольку свободно владею двумя языками. Неплохо зарабатываю, занимаясь переводами. Иногда хочется побыть одной. И знаешь, в последнее время почему-то все чаще приходит такое желание. Я называю свою квартирку конспиративной.
Ильяс насторожился, но только внутренне, поскольку давно уже овладел искусством скрывать эмоции. С непринужденной улыбкой он переспросил:
– Конспиративная? То есть, ты хочешь сказать, что муж о ней не знает?
– Ну, почему же? Знает, но не об этой, я надеюсь, – хитро усмехнулась Людмила. – Одну квартиру для меня он сам купил. А эту я приобрела на личные сбережения, поэтому и называю ее конспиративной. А вообще, раньше никогда не возникало желания скрывать от него что-либо. Я думаю, что это было бы бесполезным занятием. Ведь он у меня разведчик, в настоящее время занимает должность заместителя директора Службы внешней разведки, генерал-лейтенант.
Если бы рот Ильяса сейчас был занят напитком, при всей своей эмоциональной устойчивости, услышав невинное признание Людмилы, он мог поперхнуться. И, не придумав ничего глупее, спросил:
– А ты уверена, что не знает и квартира не оборудована подслушивающими устройствами или видеокамерами? Вполне возможно, муж смотрит сейчас увлекательное эротическое кино.
– Ты с ума сошел! Ну, почему эротическое? – рассмеялась Людмила. – Разве то, чем мы занимались и, надеюсь, еще займемся, не тянет на порнофильм? Да не переживай, не прямо сейчас – ты еще о себе не рассказал. После этого закажем ужин, и только потом… Или есть возражения?
Не выдержав такого напора, Ильяс расхохотался, но так и не понял, к чему отнести реплику Людмилы о его сумасшествии. К тому, что порно принял за эротику, или к предположению о наличии в квартире скрытых видеокамер.
– О себе практически нечего рассказывать. После окончания летного училища служил в строевых частях. С Ириной развелись, с ней остались два сына. В их жизни участия не принимаю, об их судьбе мне ничего не известно. После увольнения из армии работаю в Волгограде в одной информационной кампании. В Москве нахожусь в командировке.
Волгоград Гурьянов упомянул машинально, что, в общем-то, выглядело логично, поскольку налицо прослеживалась связь с местом учебы, да и возникновения неудобных вопросов можно было избежать. Но Людмилу прошлое Ильяса, в котором ей не было места, похоже, не особенно интересовало.
– Ты где остановился? И как надолго в столице?
– В области, в гостинице. О сроках пока не могу ничего сказать.
– Если по работе тебе удобней в области, возражать не стану. Только все же хочу пригласить поселиться у меня, завтра же здесь будет стоять холодильник. Но до утра я не намерена тебя отпускать. Ты как?
Ощутив на себе умоляющий взгляд женщины, истосковавшейся по мужским ласкам, Ильяс не то чтобы не нашел в себе сил отказать Людмиле. Возможно, просто не успел еще решить, как отнестись к тому, что услышал о ее муже.
Продолжение: https://dzen.ru/a/Yvh59ZWK3yTbZG0n
