Штаб-квартира Службы внешней разведки России
После проведенной совместно с сотрудниками Министерства иностранных дел и не без помощи Федеральной службы контрразведки, работы по изучению списка членов делегации Саудовской Аравии, присутствовавшей на гидроавиасалоне в Геленджике, начальник Управления внешней контрразведки СВР полковник Игнатов Александр Владимирович выяснил, что из десяти членов делегации восемь не представляли интереса для службы, поскольку часть из них являлись представителями различных коммерческих структур, а часть – чиновники аппарата правительства. Подтверждение пришло от работающего под крышей российского посольства в Саудовской Аравии сотрудника СВР. И лишь на двух оставшихся Игнатов акцентировал свое внимание.
Один из них, Махмад Захир, представленный в делегации в качестве сотрудника национальной авиакомпании, приходился племянником Саттару Заиму, бывшему лидеру террористической организации «Братья-мусульмане» в Сирии. Эта организация особенно активную террористическую деятельность проводила в стране в семьдесят девятом-восьмидесятом годах. Тогда же Саттар Заим в числе еще нескольких лидеров «Братьев-мусульман» был уничтожен во время проведения антитеррористических операций армией и полицией Дамаска. А в восемьдесят пятом организация и вовсе прекратила свою деятельность на территории Сирии. Но не в остальных арабских государствах. Где-то и сейчас продолжает активно выступать, где-то ушла в глубокое подполье.
Ну, а второй, Маалуф Рахат, не кто иной, как бывший военный летчик, майор Советской армии Ильяс Гурьянов. Как и Махмад Захир, он представлял интересы еще одной авиакомпании, но только не международной, а обслуживающей маршруты внутри страны. Во всяком случае, по фотографиям, представленным в российское консульство для получения визы, его личность была идентифицирована. Снимки эти были предъявлены следователем ростовской военной прокуратуры Незнамовым подполковнику запаса Завьялову Станиславу Георгиевичу, другу детства и однокашнику Гурьянова по военному училищу летчиков.
Выслушав доклад Игнатова, генерал Белоусов молча кивнул и обратил взгляд в сторону полковника Решетникова, начальника Управления научно-технической разведки.
– Что с нашим беглецом, Вячеслав Михайлович?
– След Коваленко в Ираке потерялся, товарищ генерал. Этот факт дает основание предполагать, что Ираку была отведена роль транзитного государства. И, если иметь в виду, что бегство Коваленко из России и события в Ростове-на-Дону как-то связаны между собой, то с большой вероятностью его появление следует ожидать в Саудовской Аравии. Как вам известно, наши возможности в этом регионе ограничены, к сожалению.
– Понятно, – нахмурился генерал. – Не исключено, что, кроме имени, ему еще и внешность изменили. А это означает, что с учетом знаний и секретов, которыми напичкан мозг Коваленко, он будет использован в какой-то большой игре. У вас всё?
– Практически, да. Мы пытаемся выяснить, к чему имеет доступ Коваленко. Но ни в космическом агентстве, ни в военной контрразведке, а также наши источники не могут подобраться к вопросу о том, какая угроза от него может исходить. А Главное разведывательное управление по-прежнему, вопреки ожиданию, на контакт с нами не идет. Хотя я не сомневаюсь, что за разработкой системы «Зодиак» в части, касающейся аппарата «Стрелец», торчат уши ГРУ.
– Я вас понял, товарищи офицеры. – Белоусов встал из-за стола и подошел к карте. Долго смотрел на нее, затем вернулся на свое место. – Из Ростова-на-Дону тоже пришли нехорошие новости.
Генерал подробно остановился на содержании доклада оперативного отдела, сотрудники которого стали участниками серьезного инцидента в Ростове, и после некоторых раздумий произнес:
– С учетом совокупной информации можно с уверенностью сказать, что, как минимум, два члена делегации саудитов остались у нас в стране. Предположительно, Ильяс Гурьянов – он же Маалуф Рахат, и Махмад Захир, судя по всему, хорошо подготовленный боевик, который, как и Гурьянов, владеет русским языком. И документы у них, удостоверяющие личность, надо полагать, высочайшего качества. А тот факт, что Маалуф Рахат является родственником одного из лидеров, хотя и бывших, террористической организации «Братья-мусульмане», наводит на тревожные размышления.
Вадим Сергеевич в очередной раз вдруг поймал себя на мысли, когда, выражая беспокойство по поводу той или иной ситуации, непосредственно связанной с его служебной деятельностью, он стал слышать внутренний голос, все настойчивее внушавший, что есть некие обстоятельства, которые должны тревожить генерала внешней разведки не меньше, чем защита государства от внешнего врага. И этот факт беспокоил, поскольку решения вопроса, с некоторых пор тревожившего профессионального разведчика, Вадим Сергеевич не находил. Без малого тридцать лет прожил он со своей женой, боевой подругой. Когда-то в молодости казалось, что любовь будет вечной. Но не сбылось. И совсем не потому, что с Людмилой Павловной они были разного возраста. Будучи всего на несколько лет моложе него, супруга не потеряла своей привлекательности. Более того – время, казалось, не торопилось установить власть над ее внешностью. Просто как-то так незаметно произошло, что любовь плавно переросла в привязанность, привязанность – в привычное состояние, и в конце концов Люда перестала волновать его как женщина. Впрочем, Вадим Сергеевич чувствовал, что охлаждение во взаимоотношениях имеет взаимный характер, но легче от этого не становилось. Они не созрели еще для того, чтобы обсудить данное состояние. Очевидно, друг от друга ждут первого шага, но с каждым годом обоим становится понятно, что никто из них этого шага не дождется. От осознания данного факта на душе становилось все тоскливее. И, если бы не служба, которой генерал отдавался целиком и полностью… А с другой стороны, что бы это изменило? Нет. Мысль о том, чтобы расстаться после стольких лет совместной жизни, когда приходилось делить на двоих и радости, и горести, а это, как не крути, явилось бы логичным выходом из создавшейся ситуации, Вадим Сергеевич гнал прочь.
Но, подавив усилием воли нахлынувшие размышления о личном, Белоусов продолжил.
– Александр Владимирович, есть опасение, что события могут выйти из-под контроля. Поэтому кого-нибудь из своих людей, желательно – заместителей, отправьте на юг в командировку. Надо на месте совместно с двумя сотрудниками нашего оперативного отдела, которые оказывают помощь ростовской правоохранительной структуре, детально разобраться в происходящем. Не забывайте, что вопрос об исчезновении ведущего научного сотрудника Информационных спутниковых систем находится на контроле у президента.
Заметив едва различимую тень недовольства, промелькнувшую на лице Игнатова, генерал удивился.
– Что-то не так?
– Да нет, Вадим Сергеевич, все верно. Только весь личный состав управления, включая начальников отделов и моих заместителей, задействован по всем направлениям под заглушку. Поэтому сам полечу.
– Согласен. – Белоусов взглянул на часы. – Если вопросов ко мне нет, свободны.
Стас, прикрывший Ирину своим телом, приподнял голову и увидел, что во двор возвращается, улыбаясь, парень, который уложил его на землю. На вид ему было что-то около лет тридцати. Под пиджаком, полы которого распахнуло ветром, Стас успел заметить кобуру и поднялся, помогая Ирине встать на ноги.
– Ты меня чуть не раздавил. Что это было? – зло спросила Ирина. Стас понял, что она была в шоке от происшедшего.
– С вами все нормально? – спросил незнакомец. – Не ушиблись?
– Судя по всему, целы, – ответил Стас и взглянул на Ирину. – Ты как, в порядке?
– В полном! – продолжала злиться Ирина. – А вы кто такой?
– Извините, не успел представиться. Меня зовут Роман, фамилия ни о чем вам не скажет. Анатолий Петрович Незнамов в курсе нашего присутствия.
– Вашего? – спросил Стас, и только сейчас увидел молодого человека примерно такого же возраста, стоявшего у калитки.
– Это мой коллега Евгений, – произнес Роман. – Что у тебя, Женя?
– Ушел через участок, что напротив. Стрелял, очевидно, с чердака.
Роман спросил у Ирины:
– Скажите, как давно вы видели соседей? – Он кивнул в сторону участка, о котором шла речь. Небольшой дом стоял в глубине участка и признаков того, что кто-то в нем мог жить, не наблюдалось.
Ирина, видимо, стала приходить в себя и, чуть подумав, ответила:
– В этом году я никого не видела. Прошлым летом иногда появлялась какая-то пожилая женщина, но я ее не знаю.
Роман взглянул на чемоданы и, одобрительно кивнув, заметил:
– Я вижу, вы уже готовы к отъезду. В таком случае, не будем терять времени.
Только сейчас Стас обратил внимание на белую «Волгу», стоявшую позади «Жигулей» Марины, а Евгений в багажник загружал их чемоданы. На вопросительный взгляд Стаса Роман сказал:
– Мы с вами едем на «Волге», а Женя поведет вашу машину.
– И куда направляемся, если не секрет? – спросила Марина.
– Не волнуйтесь, в надежное и безопасное место.
– Если меня и волнует что-то сейчас, так это судьба моего похищенного сына, – произнесла все еще раздраженная Ирина. – К тому же, старший сын должен скоро вернуться из стройотряда. И что его его может здесь ожидать?
Роман ничего не ответил, включил стартер, но подождал, пока «Пятерка» оказалась метрах в трехстах впереди, затем стронулся с места. Когда выехали за пределы садового товарищества, Роман, оценив дорожную обстановку, произнес:
– Мы с Евгением обеспечиваем вашу со Станиславом Георгиевичем безопасность, поисками сына занимаются сотрудники ростовского управления внутренних дел. Кроме того, насколько мне известно, они запросили институт о месте нахождении стройотряда, в составе которого выехал ваш старший сын. Поэтому в отношении него будут приняты соответствующие меры безопасности.
Пока добирались до Ростова, Стас мысленно, в который раз, проделал путь от школьной скамьи, со времени знакомства с Ильясом, до момента окончания училища, когда их пути разошлись. За все те годы он не припомнил ни одного случая, который мог привести к какой-либо размолвке с другом, имеющей мало-мальски негативные последствия. Однокурсники даже с некоторой завистью смотрели на двух друзей – редкий случай, когда военное училище летчиков заканчивают одноклассники. «Нет, – сделал окончательный вывод Стас. – К тому, что произошло, Ильяс непосредственного отношения не имеет. Это дело рук его хозяев, заинтересованных в благополучном исходе какой-то операции».
Они подъехали к девятиэтажному дому на улице Мечникова. Причем, номер этого дома был еще с буквой, и находился в глубине дворов, окруженный большими, возрастом не менее пятидесяти лет, липами. Так что постороннему человеку надо очень постараться, чтобы найти этот адрес. Возле одного из подъездов рядом с «Пятеркой» их ожидал Евгений. Дом этот, как пояснил Роман, был ведомственным, поэтому хорошо охранялся. Чьему ведомству он принадлежал, уточнять не было необходимости. На втором этаже находилась конспиративная двухкомнатная квартира, хорошо меблированная, отвечавшая всем требованиям для постоянного проживания.
– Ну, вот, располагайтесь, – обратился Роман к Ирине. – Евгений в течение некоторого времени будет находиться в вашем распоряжении в качестве охранника и водителя. Возможно, вам надо будет съездить на вашу квартиру. Ну, и вообще... Магазин и так далее. Поэтому он поживет здесь же.
– Я не поняла! А как же... – Ирина напряглась и посмотрела на Стаса.
– Станислава Георгиевича я сейчас заберу, его хочет увидеть Незнамов.
– Погодите, как же так? Мне тоже надо к следователю. Ему что-то стало известно о моем Стасике?
– Не волнуйтесь, Ирина Васильевна, – произнес Роман. – Все будет хорошо с вашим сыном, я уверен. Если о нем станет что-нибудь известно, вам сразу же сообщат. А со Станиславом Георгиевичем следователь хочет кое-то уточнить.
Когда выходили из квартиры, Стас взглянул на Ирину, которая продолжала неподвижно стоять посреди комнаты наедине с чемоданами и смотрела ему вслед. Что-либо прочесть в ее взгляде Стас не сумел. Он предчувствовал, что, по крайней мере, сегодня и, вполне вероятно, в ближайшие дни сюда не вернется.
Выехав со двора, Роман уверенно повел «Волгу» явно не в том направлении, которое должно было привести к военной прокуратуре. Пока Стас раздумывал, спросить, куда едут, или пока не стоит, Роман его опередил.
– О Незнамове я, разумеется, соврал. Сейчас заедем в вашу гостиницу, Станислав Георгиевич, возьмете все, что необходимо в дорогу и на первое время для проживания в другом городе.
Стас не стал сразу уточнять, о каком городе идет речь, поскольку понимал, что ничего уже не изменить. Но, только когда загружал свои чемоданы в багажник «Волги», обратил внимание на номерной знак с московским регионом.
В Москву они прибыли среди ночи. На Волгоградском проспекте, повернув вглубь дворов, остановились возле одной из пятиэтажек.
– Ну, вот мы и на месте, – устало произнес Роман. – Я оставлю тебя сегодня, возможно, на пару дней. Потом позвоню. Это район Кузьминки, метро рядом. Но надолго и далеко не отлучайся, пока я не получу все инструкции и типа командировочные с суточными.
– Я понял, Рома, не беспокойся, – улыбнулся Стас. В дороге они перешли на «ты». – Адаптируюсь пока на близлежащей местности.
Дверь конспиративной двушки на третьем этаже им открыл молодой парень. Стасу он представился Сергеем, а у Романа спросил:
– Без приключений? А то начальство волновалось.
– Да все нормально. Покажи Станиславу Георгиевичу, что – где, обрати внимание на содержимое холодильника. Сам до утра остаешься?
– Нет, с тобой уеду, завтра шеф совещание проводит.
Оставшись один, Стас принял холодный душ, заглянул в холодильник и убедился в том, что в первые дня два с голоду не умрет. Даже две бутылки чешского пива призывно выглядывали из нижнего отделения дверцы. Есть не хотелось, а вот прохладное пиво после душа приятно освежило изнутри организм, утомленный многочасовой поездкой. А еще Стасу вспомнилось расставание с Ириной. Взгляд, которым она его проводила, показался ему в тот момент более чем странным. Но какое-либо истолкование этого на ум не приходило. Покончив с пивом, Стас ушел в спальню, которую нашел вполне уютной. На диване его ждало свежее постельное белье. Да и вообще, конспиративная квартира не отдавала казенщиной, что приятно удивляло.
Он долго не мог заснуть. Мысли, одна мрачнее другой, сумбурно роились в голове. Вспоминалась гибель полковника Колесникова, неудавшееся покушение на Ирину, исчезновение ее младшего сына. Наконец, перестрелка на даче. И все эти события с большой долей вероятности могли быть связаны с внезапно «воскресшим» Ильясом Кирьяновым, хотя какими-либо конкретными фактами это пока не подтверждалось, или Стаса попросту держат на некоторой дистанции от имеющейся информации.
Но сон все-таки отключил его сознание на несколько часов. Проснулся, когда через не зашторенное окно в спальню проникли солнечные лучи, яркость которых указывала на то, что время близилось к полудню. Стас еще некоторое время нежился в постели, но, взглянув на часы, бодрячком вскочил, а после зарядки и душа занялся изучением содержимого холодильника. Решив ограничиться яичницей с ветчиной и крепким кофе, после завтрака включил телевизор, но, не найдя ничего интересного из новостей, отправился изучать окрестности.
Район был старый, утопающий в зелени высоких деревьев, преимущественно тополей, и мало чем отличался от ростовского городского пейзажа в районе Буденновского проспекта с многочисленными признаками диких рыночных отношений. Но Стаса это не удивило. Ему раньше приходилось бывать в Москве и, что представляла собой столица возле Кремля и в прилегающих к нему районах, ему было прекрасно известно. Когда прогуливался по Волгоградскому проспекту, обратил внимание на часто встречающихся молодых бородатых парней кавказской наружности, которые вели себя весьма развязно. Вспомнив многочисленные публикации в прессе и телевизионных сюжетах про махинации чеченцев с банковскими авизо, понял, что разговоры о столичной чеченской мафии были основаны не на слухах, а на реальном положении вещей.
Стас зашел в первый попавшийся магазин, купил пива и бутылку водки. Когда вернулся на квартиру, понял, что вовремя, потому что буквально через пару минут зазвонил телефон. Это был Роман.
– Станислав, я часа через два подъеду, а ты пока вспомни, нет ли у тебя в Москве или области школьных друзей.
– Я понял, Роман. Подумаю.
Хотя думать над этим вопросом Стасу, собственно, не было необходимости. В школьные годы, помимо одноклассников, он дружил с мальчишками, проживающими на одной с ним улице. Одним из них был Витька Лемехов, живший по соседству. Будучи старше на два года, в раннем детстве он опекал Стаса, защищая его в уличных конфликтах от агрессивных пацанов – любителей обижать маленьких. Со временем детская дружба переросла в более основательную. Но после окончания школы Виктор поступил в знаменитый политехнический институт в Новочеркасске. Видеться стали реже, а затем, когда Стас оказался в летном училище, и вовсе потеряли друг друга. Однажды, незадолго до увольнения из армии, Стас, будучи проездом в родном городе, узнал случайно от знакомых, что Лемехов живет в Калининграде. Решив, что на таком расстоянии между ними вряд ли когда-нибудь представится случай встретиться, он расстроился, но вскоре выяснил, что имелся в виду Калининград, который в Подмосковье.
– Ну, что, привыкаешь к новому месту? – спросил неслышно вошедший в квартиру Роман. Стас за воспоминаниями не заметил, как прошли два часа.
– Да нет проблем. – Он открыл холодильник и достал пиво. – Будешь?
– Можно, жарко на улице. – Не отрываясь, Роман выпил полбутылки. – Вспомнил что-нибудь?
– Да. В Калининграде живет друг детства. Соседями были. Правда, данные устаревшие…
– Где-где? – удивленно спросил Роман.
– В Калининграде.
– В котором? В подмосковном?
– Ну, да.
– Так-так, – оживился Роман. – А давай-ка подробнее о своем друге.
– Ну, какие подробности? Я после окончания школы его не видел. Виктор Иванович Лемехов, старше меня на два или три года. Закончил в Новочеркасске политех. Вот и все подробности. Был у него еще старший брат, Анатолий Иванович. Но о нем я совсем ничего не знаю.
Роман, ничего не сказав, снял трубку телефона. Сообщив кому-то имеющиеся исходные данные по Лемехову Виктору Ивановичу, взглянул на часы и произнес:
– Допиваем пиво и идем обедать, здесь недалеко приличное кафе есть. И вот твои командировочные. – Роман достал из портфеля несколько купюр крупного достоинства и лист бумаги. – Распишись. Не густо, но на первое время хватит.
Когда, пообедав, вышли из кафе, в портфеле Романа послышался телефонный зуммер. Он достал телефон сотовой связи, появившейся в обеих столицах, о которой Стас уже знал, но мобильный телефон увидел впервые. Выслушав кого-то, Роман перехватил взгляд Стаса.
– Моторола. Дорогое удовольствие, да и радиус действия невелик, дальше Московской области связи пока нет. Но говорят, что в ближайшей перспективе ситуация будет меняться. Поживем – увидим. В общем, мне пора еще по одному делу кое-куда съездить. Будут результаты по твоему другу, сообщу.
Автомобиль «Жигули» шестой модели темно-фиолетового цвета, выехавший из Калининграда, что в Московской области, по направлению к городу Чкаловский, не доезжая нескольких километров до военного аэродрома, свернул на шоссе, проходившее вдоль железной дороги. Минут через десять машина остановилась на обочине возле лесного массива, примыкавшего к шоссе. Из нее вышел мужчина с букетом цветов в руках и направился в сторону железнодорожной насыпи. На вид ему было лет сорок пять, хотя можно было дать и больше ввиду того, что на несколько крупноватой голове обозначилась лысина, да и фигура заметно начала тучнеть. Мужчина бережно положил цветы чуть не на рельсы, и некоторое время неподвижно стоял, пока мимо него с грохотом не промчалась в сторону Москвы электричка. После этого он вернулся к машине, сел за руль, но уезжать не торопился. Вместо этого открыл бардачок, из которого извлек бутылку коньяка, и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Минут через пять, круто развернувшись, машина двинулась в обратном направлении.
Даже посторонний человек, непосвященный в происходящее, мог догадаться, что стал свидетелем картины, которую можно наблюдать на этом месте регулярно – по меньшей мере, не реже одного-двух раз в год. И да. Несколько лет назад в этот день на этом самом месте ранним утром был обнаружен труп женщины среднего возраста. По факту смерти потерпевшей было возбуждено уголовное дело, при производстве которого по ряду внешних признаков следствием рассматривались три версии: самоубийство, несчастный случай, убийство. Делом занимался следователь пенсионного возраста, который оперативно его закрыл, остановившись на самой удобной версии – несчастном случае, и вскоре благополучно уволился из органов на заслуженный отдых.
В заботах о сыне – студенте, боль, если и не ушла совсем, то со временем притупилась. А вот после того, как сын закончил учебу и уехал жить и работать в соседнюю область, Лемехову в одиночестве временами хотелось взвыть от тоски. И если этого не происходило, то лишь благодаря работе, в которую он ушел с головой. И, несмотря на то что, работая в «Энергии», непосредственного отношения к ракетостроению он не имел, причастность к большому делу не позволяла сойти с ума и спиться, хотя первое время после случившейся трагедии Виктор Иванович частенько прикладывался к бутылке. Однажды он попробовал даже завести с незамужней соседкой роман, который ничем не закончился, потому что между ним и этой женщиной непреодолимой преградой стоял образ любимой жены. Однажды сын, ненадолго заехавший в гости, видя состояние отца, предложил тому дать объявление о сдаче комнаты, решив, что присутствие постороннего человека благотворно скажется на его самочувствии. Большая площадь квартиры, хотя и двухкомнатной, позволяла это сделать, не создавая каких-либо особых неудобств. Почему бы и нет, подумал Виктор Иванович, и вскоре обзавелся соседом по комнате.
Семенов Геннадий Петрович, мужчина приятной наружности, чья внешность выдавала его кавказское происхождение, но имя и фамилия были русскими, оказался примерно одного возраста с Лемеховым или чуть моложе. Правда, явного психологического контакта с новым жильцом не завязалось в силу того, что Виктор Иванович поздно возвращался с работы, и сам квартирант где-то пропадал до позднего вечера даже в выходные дни, зачастую возвращаясь только к утру. И лишь иногда они вместе пили чай или смотрели по телевизору футбол. Но и признаков отторжения не наблюдалось. Однажды на вопрос Лемехова о месте работы Семенов невнятно проворчал что-то о почтовом ящике, а Виктор Иванович подробности не стал уточнять, зная о такой категории работников не понаслышке. Правда, через некоторое время у него возникло ощущение, что черты лица Семенова кого-то напоминали. Но кого, Виктор Иванович, как ни напрягал память, вспомнить не мог. Когда, поинтересовавшись малой исторической родиной, он услышал, что Геннадий Петрович родился и вырос в Хабаровском крае, Лемехов понял, что ошибся в своих ощущениях. Но вскоре, возвращаясь с работы раньше, чем обычно, он увидел издалека своего жильца выходящим из подъезда с какой-то женщиной, которую, как ему показалось, он где-то видел. «Вроде бы не женат, – вспомнил Виктор Иванович семейное положение Семенова, утверждавшего, что является убежденным холостяком. – Возможно, коллега по работе. Теперь понятно, почему иногда ночью его не бывает дома». Об этом эпизоде Лемехов в тот же вечер забыл, потому что, когда раздался телефонный звонок и он поднял трубку, знакомый до боли и каким-то чудом не забывшийся за многие годы голос вернул его к событиям более чем двадцатипятилетней давности.
– Черт тебя возьми, Стас! Ты как меня разыскал?
– Неужели узнал? – вопросом на вопрос ответил звонивший.
В это время дверь открылась, и в квартиру вошел Семенов. Телефон стоял на тумбочке в прихожей, и Геннадию Петровичу сразу бросилась в глаза счастливая физиономия Виктора Ивановича, который тут же поделился своей радостью, прикрыв рукой трубку:
– Гена, ты представляешь, нашелся друг детства Стас Завьялов, с которым не виделись, Бог знает, сколько лет. С ума сойти!
Геннадий Петрович понимающе улыбнулся и прошел в свою комнату, чтобы не мешать разговору, а Лемехов не меньше получаса общался с другом, в конце разговора взяв с него слово, что в ближайшее время тот приедет в гости.
– Нет, подумать только! – все еще не мог успокоиться Виктор Иванович, приглашая по такому случаю Семенова выпить по пять капель. – Наши родители дружили, мы были соседями. Правда, Стас был младше меня, но это не мешало нашей дружбе. Я всегда защищал его от всякой шпаны, которая пыталась на него наехать. Вернувшись из армии после института, узнал, что Стас учится в летном училище. Но встретиться с ним так и не получилось – я уехал в Калининград. И вот теперь он разыскал меня – вроде бы в длительной командировке в Москве, обещал подъехать при случае.
– Да, друзья детства… Нет ничего более святого, – заметил Геннадий Петрович.
Быстро захмелевший скорее от избытка чувств, чем от спиртного, Виктор Иванович поведал Семенову историю гибели супруги. Тот был потрясен этим рассказом.
– У меня к тебе, Гена, большая просьба. Завтра суббота, надеюсь, будешь свободен от дел, а у моей Машеньки день рождения. Я хочу, чтобы ты съездил к ней вместе со мной. В твоем присутствии я еще раз попрошу у нее прощения. Может быть, Машенька в конце концов меня отпустит.
Геннадий Петрович отказывать Лемехову в его просьбе не счел возможным.
Продолжение: https://dzen.ru/a/Yvh1LPEbDHnkvfnY