Станислав с Романом заранее прибыли на кладбище в городе Королеве, где должны были состояться похороны Виктора Ивановича Лемехова. Побродив по территории, полноправно принадлежащей усопшим, они незаметно присоединились к траурной процессии, которая оказалась весьма многолюдной, что свидетельствовало об особом отношении коллег по работе и руководства предприятия к своему сотруднику. Конечно, Станиславу хотелось принять непосредственное участие в церемонии прощания с другом детства, сказать несколько теплых слов. Но Роман передал ему настоятельную просьбу своего начальства отказаться от этого намерения в интересах дела. Они разделились. Стас должен был наблюдать за присутствующими на церемонии людьми в надежде увидеть знакомое лицо. А Роман в свою очередь рассчитывал обнаружить в толпе тех, чье внимание мог привлечь к себе Станислав. Кроме того, непрерывно велась видеосъемка, к заказу которой, как оказалось впоследствии, никто из присутствующих в церемонии не имел отношения. И при внимательном многократном ее просмотре Станислав не обнаружил никого, хотя бы отдаленно напоминавшего внешность Ильяса. Роман тоже ничего подозрительного не заметил, как при визуальном наблюдении на кладбище, так и во время просмотра видеоролика.
Закончив изучать съемку, он спросил:
– Послушай, Роман, что вообще происходит, ты можешь объяснить? Я имею в виду внимание твоей конторы к личности Гурьянова. В чем он подозревается конкретно?
– В том-то и дело, Стас, что роль твоего друга нам не ясна в провокации, возможно, даже в теракте, подготовка к которому в настоящий момент, предположительно, может осуществляться спецслужбами зарубежных государств, о чем я не имею права тебя информировать. Уже сам факт, что на территории страны нелегально находятся лица, подозреваемые в связях с упомянутыми службами, является веским поводом начать операцию по выявлению и задержанию нелегалов. Задача моего и соседнего ведомства, я имею в виду Федеральную службу контрразведки, состоит в том, чтобы в кратчайшие сроки обнаружить Гурьянова и установить за ним наблюдение. Но ты прав: некие странные вещи происходят в твоем окружении.
– Что ты имеешь в виду?
– Скажи, ты ничего не замечал, что могло насторожить в поведении так называемой вдовы Гурьянова Ирины? Я догадываюсь о ваших с ней отношениях, поэтому не торопись с ответом, подумай хорошенько.
Стас задумался, стараясь воспроизвести в памяти все, что происходило в Ростове после того, как он встретился с Ириной: гибель однополчанина Ильяса, его бывшего командира полковника Колесникова; нападение какого-то психопата на саму Ирину; исчезновение младшего сына; наконец, стрельба на даче.
– Нет, ничего противоестественного в ее поведении я не замечал. А что, есть в отношении Ирины какие-то подозрения?
– Понимаешь, в чем дело, некоторое время назад она дважды побывала в Турции. Первый раз одна, вторая туристическая поездка была с сыновьями.
– Ну, в наше время уже только самый ленивый россиянин не летал на курорты, расположенные на противоположном берегу Черного моря. Даже военнослужащие в этом всеобщем бардаке, который сейчас наблюдается в стране, умудряются в обход начальства делать загранпаспорта.
– Согласен. Но вот какая история – первый раз Ирина находилась в Турции почему-то по фальшивому паспорту под вымышленным именем. Далее – в неизвестном направлении исчезает младший сын Ирины после выезда на рыбалку со старичком-соседом по даче, чей труп вместе с трупом его старушки был обнаружен в сожженном «Москвиче». Потом в определенный момент выяснилось, что старший сын Ильяса не вернулся из стройотряда. Но руководитель отряда утверждал, что в Ростов он прибыл с остальными студентами. И теперь мы имеем оперативную информацию о том, что оба сына в настоящий момент находятся под вымышленными именами в Турции.
– Это точно? – ошарашенный неожиданным известием, воскликнул Стас.
– В компетенции службы внешней разведки можешь не сомневаться, – с легкой усмешкой заметил Роман.
– И ты хочешь сказать, что Ирина имеет к этому касательство? – Стас отказывался верить в то, что чувства, которые эта женщина демонстрировала в отношении него, были фальшивыми, и на самом деле все это время она была на связи со своим бывшим мужем.
– Пока это всего лишь подозрения, поэтому не расстраивайся раньше времени. И все-таки тебе стоит покопаться в своей памяти. Возможно, что-нибудь вспомнишь.
– Да нет. Ну, о чем ты говоришь, Роман! И причем здесь Турция, если Ильяс в нашу страну прибыл из Саудовской Аравии.
– Ты даже не представляешь, сколько транзитных каналов через эту страну используется шпионами, наркоторговцами, террористами и прочими любителями нелегальной деятельности. Взять, к примеру, торговлю живым товаром, актуальную для бывших республик СССР, в том числе и главным образом – проститутками. Так что выяснить, причастна ли Ирина к делам своего бывшего мужа, вопрос времени. Вполне вероятно, что даже не Гурьянов, а те, кто контролирует его действия, могут использовать доверчивую женщину втемную. Если ты еще не в курсе, из делегации саудитов в России, кроме Гурьянова, еще кто-то остался нелегально. Вместо них границу в обратном направлении пересекли другие, заблаговременно подготовленные люди. Но сейчас нам надо понять связь между появлением в Королёве Гурьянова и смертью Лемехова.
– То есть, найти ответ на вопрос, намеренно снял Ильяс комнату у Виктора или совершенно случайно. Во втором случае это выглядит более чем странно. Но, если вдуматься, то сия история вообще звучит как-то не очень.
– Что тебя напрягает?
– Ну, мы ведь с Виктором накануне разговаривали по телефону довольно долго, и он ни словом, ни полсловом не обмолвился об Ильясе.
– Значит, не узнал его. Они вообще хорошо были знакомы друг с другом?
– Конечно. Хотя… – Стас согласно кивнул головой. – Ты прав, вполне мог не узнать. Они не виделись с тех пор, как мы уехали поступать в училище. Тем более имя и фамилия у Ильяса сейчас вымышленные.
– Да, по показаниям соседей, Виктор Иванович называл своего квартиранта Геннадием Петровичем, фамилию никто не слышал. А официально, как ты понимаешь, аренда комнаты не оформлялась. В общем, исчез загадочный Геннадий Петрович в неизвестном направлении.
– Послушай, Роман, – произнес вдруг Стас. – По моему мнению, исходить надо из того, что случайность исключена. А значит, учитывая место работы Виктора, интерес Ильяса и его хозяев направлен на НПО «Энергия».
– Нет, Станислав. В Королеве есть другое предприятие – Центр управления полетами космических аппаратов. По имеющейся информации о некоторых событиях, в том числе за бугром, именно к этому предприятию кто-то проявляет определенный интерес. И не факт, что этот кто-то работает на зарубежные спецслужбы.
– Промышленный шпионаж?
– И это вполне возможно.
– В таком случае, с какого перепугу ты мне голову морочишь? Так и скажи, что мне теперь не в Москве, а в Королёве надо околачиваться в поисках Ильяса.
– А с такого перепугу, чтобы понять, по какой такой необходимости Виктор Иванович Лемехов отправлен к праотцам. Может быть, из телефонного разговора Гурьянов догадался, с кем говорит Лемехов. То есть, я хочу сказать, что тебе грозит опасность.
– Не могу себе представить, чтобы Ильяс пошел на это.
– Ну, проверить это можно только экспериментальным путем, – усмехнулся Роман. – Поэтому о своем предположении я доложу начальству, а ты до особого распоряжения не делай резких движений.
Штаб-квартира Службы внешней разведки России
Генерал Белоусов взглянул на часы. До назначенного им совещания с начальниками управлений Игнатовым и Решетниковым оставалось двадцать минут. С учетом информации от Федеральной службы контрразведки и своего оперативного отдела, задействованного в проведении операции с условным названием «Гость», Вадим Сергеевич интуитивно чувствовал, что в ближайшее время должна произойти развязка, в то время как суть провокации, подготовленной зарубежными спецслужбами, до сих пор не известна ни внешней разведке, ни службе контрразведки. И если бы в этот момент его спросили, уверен ли он в успехе операции… Генерал отогнал предательскую мысль. Откуда взяться этой уверенности в условиях, когда силовые структуры государства живут каждая своей жизнью, не доверяя друг другу даже при проведении совместных операций.
Что-то вспомнив, Белоусов набрал номер мобильного телефона, который недавно подарил супруге в день ее рождения. Уже часа два он не мог до нее дозвониться, выслушивая одно и то же сообщение о недоступности абонента. Конечно, она могла уехать в гости к одной из подруг достаточно далеко в область, куда сотовая связь еще не добралась. Еще недавно, как и все последние годы, Вадим Сергеевич в течение рабочего времени не думал о жене. И не потому, что был постоянно занят. Просто такая необходимость постепенно отпала сама собой. И, если раньше, по мере усиления возникшей между ними отчужденности, на лицо Людмилы Павловны все чаще падала тень внутреннего напряжения, вызываемого, очевидно, тяжелыми переживаниями, то буквально на днях все изменилось. Она повеселела и третью ночь подряд проводит в своей личной квартире, появляясь дома только в вечерние часы, чтобы покормить его и приготовить что-нибудь на завтра. Нет, чувство ревности в их семейных отношениях давно уже было утрачено, просто в силу профессиональных навыков Вадим Сергеевич без каких-либо намерений машинально отметил бросившиеся в глаза изменения. Но сегодня в разгар рабочего дня ему почему-то захотелось услышать голос жены, словно не видел ее много времени. Генерал еще раз решил позвонить, но в кабинет вошли Игнатов с Решетниковым.
– Присаживайтесь, – произнес Белоусов и обратился к полковнику Игнатову: – Александр Васильевич, начнем с тебя.
– С большой долей вероятности можно предположить, товарищ генерал, что с самого начала мы взяли ложный след.
– То есть? – как-то буднично, без каких-либо эмоций спросил генерал.
– Судя по всему, бывший майор Советской армии Гурьянов, за которым тянется шлейф убийств, все это время, начиная с гидроавиасалона в Геленджике, играет роль отвлекающего.
– Откуда такая уверенность, что это Гурьянов?
– Его твердо опознал по фотороботу, составленному на основании свидетельских показаний, Завьялов Станислав Георгиевич. Это произошло в Королеве, где был убит Лемехов Виктор Иванович – работник НПО «Энергия», друг детства Завьялова.
Генерал согласно кивнул.
– Значит, мы не ошиблись, когда решили привлечь к операции этого подполковника. А на чем основан вывод, что Гурьянов – ложный след?
– Во-первых, он много шума наделал, начиная с убийства полковника Колесникова, своего однополчанина, и так далее, заканчивая Лемеховым.
– А во-вторых?
– Вячеслав Михайлович продолжит, – Игнатов посмотрел на Решетникова.
– Да, прибытие на авиасалон в Геленджик делегации из Саудовской Аравии мы не в полной мере связали с исчезновением Коваленко Игоря Моисеевича – ведущего научного сотрудника Акционерного общества «Информационные спутниковые системы». Это было просчетом. Ну, а поиски Гурьянова, как вам известно, привели нас в Королев, где находится центр управления космическими аппаратами гражданского назначения. На самом же деле, учитывая специфику деятельности Коваленко, объектом заинтересованности неких сил должен являться не Королев, а главный центр испытаний космических средств в Краснознаменске, из которого осуществляется управление космическими аппаратами военного назначения.
Выслушав полковника Решетникова, генерал усмехнулся.
– Вы даже не представляете, насколько близки к истине. Час назад мне сообщил источник из Федеральной службы контрразведки, что в окрестностях Краснознаменска сотрудниками транспортной милиции по ориентировке был замечен мужчина, похожий на этого самого Коваленко Игоря Моисеевича. Надо сказать, возвращение ученого в страну, когда едва остыл след от его бегства, неожиданно. Ведь изменить внешность посредством пластической операции в столь короткий промежуток времени вряд ли представляется возможным. Если, конечно, информация ФСК соответствует действительности. Думаю, коллеги с Лубянки уже занимаются способом проникновения его на территорию России. В связи с вышесказанным возникает вопрос: о чем данное обстоятельство может говорить?
После непродолжительной паузы Игнатов заметил:
– Вадим Сергеевич, мне кажется, Коваленко не предполагал, что цель его вербовки лежит далеко за пределами той информации, которую должен был продать. Я имею в виду разработку персональной спутниковой связи «Зодиак», и, главным образом, технические характеристики лазерной установки на борту космического аппарата «Стрелец». То есть, на начальном этапе какой-то пока неизвестной нам акции Коваленко использовали втемную. Думаю, Вячеслав Михайлович подтвердит эту версию.
– Совершенно верно, – согласился с Игнатовым Решетников. – Безусловно, какую-то часть денежного вознаграждения Коваленко перевели на счет в зарубежном банке в качестве аванса. Но после его бегства за бугор, при общении с новыми работодателями что-то пошло не так. К примеру, оставшуюся, основную часть гонорара, ему обещали выплатить только после приведения в действие смертоносного космического оружия. Несмотря на то что наша военная разведка воды в рот набрала в этом вопросе, нам стало известно, что Коваленко являлся основным разработчиком лазерной спутниковой установки. Следовательно, вполне возможно, в любом случае имеет код допуска к ее активированию, как и к дистанционному управлению «Стрельцом». Если вспомнить недавнюю возню американских спецслужб в штате Вайоминг по поиску некой исламской террористической организации, якобы проявившей интерес к урановому месторождению, то вытанцовывается такая версия, как уран – возможная цель лазерной атаки.
– То есть, – произнес раздраженно генерал, – по сценарию русские посредством космической атаки вызывают ядерную катастрофу в США. Чем не повод нанести по Москве ответный ядерный удар? Именно на этом строится расчет террористов. Россия – агрессор, развязавший третью мировую войну. Провокация уходящего века. Одновременно решается сверхзадача: две великие державы уничтожают друг друга, не считая всякую мелочь вроде Прибалтийских государств и бывших наших друзей по социалистическому лагерю, попавших под раздачу, открывая путь к доминированию ислама над всем миром.
– Вы ярко обрисовали апокалипсис, Вадим Сергеевич, – улыбнулся Решетников. – Только есть одно «но». Я консультировался со специалистами-ядерщиками, не раскрывая, разумеется, предполагаемого замысла террористов. Воздействие лазера на урановые залежи не вызовет взрыва, способного привести к чудовищным разрушениям. Результат будет ничтожным.
– Тогда что? – не то спросил Белоусов у своих подчиненных офицеров, не то подумал вслух. – Ладно, берем короткий тайм-аут. Я сейчас еду на Лубянку, правда, совсем по другим вопросам. А вы подумайте вот над чем. Поскольку ложный след и отвлекающий маневр, о которых вы говорили – всего лишь версия, задача по поиску Гурьянова не снимается. Комбинация, разыгранная противником, может оказаться хитроумнее, чем мы предполагаем. А Краснознаменском пусть пока занимается федеральная контрразведка. Ну и, по-видимому, надо принять решение по охране Завьялова. Нельзя исключать возможного контакта с ним нашего гостя, причем, в ближайшее время и с вполне определенной целью. Надеюсь, подполковник в надежном месте находится?
– На одной из наших конспиративных квартир под присмотром опытного оперативника, – подтвердил Игнатов.
– Хорошо. И не забывайте, что роль бывшей супруги Гурьянова во всей этой истории нам по-прежнему не известна.
В это время зазвонил мобильный телефон генерала. Он взглянул на определившийся номер, затем на офицеров, ожидавших дальнейших указаний. Правильно расценив взгляд начальника, Игнатов и Решетников дружно направились к выходу из кабинета.
Звонок в квартире раздался как-то непривычно резко и неожиданно для обоих. Время было не позднее, тем не менее без предварительного согласования с Романом Осипенко никто из его коллег не мог появляться в конспиративной квартире, где был размещен Станислав. Они переглянулись, Роман подошел к входной двери, а Стас направился на кухню, чтобы достать из холодильника пиво. Дальше произошло невероятное. Роман, взглянув в дверной глазок, мгновенно выхватил из кармана ствол и, оглянувшись, подал Стасу знак, означавший, что тот должен посторониться. Сделав шаг из прихожей в сторону кухни, Стас остановился с таким расчетом, чтобы при необходимости оказать Роману помощь, поскольку из действий оперативника было понятно: на лестничной площадке маячила какая-то опасность. Раздался щелчок открываемого Романом дверного замка, он резко распахнул дверь и от неожиданности замер, направив свой «Макаров» в сторону мужской фигуры, застывшей в дверном проеме с поднятыми руками. Стас инстинктивно подался вперед и, взглянув на неподвижного незнакомца, понял: перед ним стоял Ильяс Гурьянов. Немая сцена длилась не долго, и нарушил ее первым незваный гость, не опуская рук:
– Может, впустите в квартиру? А то ведь бдительные соседи могут неправильно истолковать происходящее, и вызовут полицию. А вам это надо? – При этом Гурьянов попытался изобразить приветливую улыбку, но это у него не совсем получилось. А вот тревога на смуглом лице просматривалась.
Роман посторонился, тем самым молча давая понять гостю, что тот может войти, захлопнул дверь, после чего скомандовал:
– Стоять!
Профессионально несколькими движениями обыскав Гурьянова, Роман вынул из внутреннего кармана пиджака внушительных размеров спутниковый телефон и отдал его Стасу, который все это время, находясь в состоянии, близком к шоку, испытывал смешанные чувства. Вполне естественным желанием было обнять друга детства, юности, долгое время не числившегося среди живых. Но обстоятельства, в результате возникновения которых произошла неожиданная встреча, не позволяли этого сделать. Разрешив Гурьянову опустить руки, Роман подтолкнул его в сторону гостиной и усадил в кресло. Некоторое время он сам и Стас, усевшись на диван напротив, с удивлением молча разглядывали гостя, пытаясь угадать цель столь внезапного визита. Гурьянов, в свою очередь, смущенно поглядывал на Стаса. Наверное, Ильясу многое хотелось сказать другу, но по вполне понятным причинам он, очевидно, понимал, что время для этого еще не пришло. Наконец, Роман спросил:
– Ну, и что привело тебя к нам, гражданин Гурьянов, он же – Маалуф Рахат, он же – Семенов Геннадий Петрович? Я ничего не упустил?
– Все правильно, – спокойно ответил Гурьянов. – В данный момент я здесь нахожусь по личным обстоятельствам.
Роман усмехнулся, посмотрел на Стаса, затем опять перевел взгляд на Гурьянова.
– Уж не по тем ли, в результате которых убит полковник Колесников Борис Викторович, заживо сожжена в своей машине супружеская пара ростовских пенсионеров, погиб Лемехов Виктор Иванович?
– Что?! – изумленно воскликнул Гурьянов. – Я об этом ничего не знаю. Какие еще пенсионеры?
– Ну, допустим, о пенсионерах не в курсе. А имя полковника Колесникова о чем-то говорит?
– Да, так звали моего командира авиационной эскадрильи, в которой я когда-то летал, если речь идет о нем. Но об убийстве Бориса я впервые слышу, как и о гибели Лемехова Виктора, у которого квартировал.
– Витя узнал тебя? – вступил в разговор Стас.
– Судя по всему, нет, – пожал плечами Ильяс.
– А ты его?
– Узнал, но не сразу. Поверь, Стас, тот факт, что я снял у него комнату, просто какая-то дикая случайность. Я вообще давно забыл о его существовании…
– Как и обо всех своих друзьях? – перебил его Стас.
Гурьянов на вопрос друга не ответил. Очевидно, в мыслях на что-то решался. Но после длительной паузы произнес:
– Ты многого не знаешь… Пока… – В интонации послышались нотки неуверенности.
– Не сомневаюсь, – как можно мягче заметил Стас. Ему почему-то стало жаль Ильяса. Возможно, потому, что интуитивно он почувствовал, что в этой истории, начиная с исчезновения МиГа, пилотируемого Ильясом, что-то не так. – Но зато я хорошо знаю, что дважды покушались на жизнь Ирины, в том числе вместе с ней и на меня.
– Что с Ириной? – встрепенулся Ильяс. – Она жива?
– Да жива она, все с ней в порядке. – Стас практически уже не сомневался в том, что Гурьянов был непричастен к гибели Бориса Колесникова и Виктора Лемехова, не говоря уже о старичках-пенсионерах. – Скажи мне честно, в Геленджике был момент, когда вы с Колесниковым встретились взглядами. Ты узнал его?
– Еще бы мне было его не узнать. Я так понимаю, ты в курсе того, что произошло когда-то в Лиманском гарнизоне?
– Со всеми подробностями, – подтвердил Стас.
– Ирина?
– Правильно понял.
– Но поверь, все давно перегорело, и мстить никому я не собирался. Время сделало свое дело. А с тех пор, как наша делегация прибыла на авиасалон в Геленджик, я был под постоянным контролем. Выполнял только команды – куда ехать, где жить и так далее. И даже не знаю, кто контролировал мои действия. Скорей всего наши с Борисом взгляды были перехвачены, а эти ребята знают свое дело, как бы цинично сейчас не звучало мое признание.
– И что за ребята? Из каких спецслужб? – спросил Роман. – И как осуществляли контроль?
– Ну, какие спецслужбы? – усмехнулся Гурьянов. – Берите выше. Аль-Кайда… Вы должны уже многое знать об этой организации. А что касается контроля, так это очень просто. Я получал команды по спутниковому телефону, который вы изъяли.
– Знаем эту организацию, – нисколько не удивившись, сказал Роман. – Коваленко и ты в одной теме?
За все время разговора Ильяс впервые искренне улыбнулся.
– Спешишь доложить руководству о том, что раскрыл готовящийся террористический акт, а то и вовсе всемирный заговор? Не получится. На этом с вопросами покончим, у меня мало времени. С самого начала вы поинтересовались целью моего визита к вам. Так вот, мне нужна встреча с генералом Белоусовым, причем, незамедлительно.
– Ух, ты! – рассмеялся Роман. – Может, сразу с президентом страны? – Он пристально посмотрел в глаза Гурьянова и понял, что за его внешней непринужденностью скрывалось напряжение.
– Президент мне не поможет, а вот Белоусову под силу сделать то, о чем я попрошу, будьте уверены, – не обращая внимания на сарказм Романа, вполне серьезно ответил Гурьянов. – Более того, если генерал узнает, что встречи с ним добивается майор Гурьянов, он незамедлительно пришлет за мной машину.
– Интересно, что же ты за птица такая? – Роман взглянул на Стаса, интересуясь его реакцией на неожиданную просьбу Гурьянова, но тот только непонимающе пожал плечами. – Ну, что ж, давай попробуем. А вдруг? – Роман и сам сознавал, что непозволительно затянул доклад начальству о происшедшем.
Штаб-квартира Службы внешней разведки России
Когда Игнатов с Решетниковым вышли из кабинета, Вадим Сергеевич нажал кнопку неумолкающего мобильника с определившимся номером телефона супруги.
– Ну, наконец-то. Слушаю тебя, Люда, опять аккумулятор не вовремя разрядился?
– Нет, с аккумулятором все в порядке. – Вместо жены генерал услышал незнакомый мужской голос. – Но, в отличии от этого железа, вашей жене, вполне вероятно, в скором времени потребуется медицинская помощь. А, может, обстоятельства так будут складываться, что и не потребуется. Все зависит от вас.
– Что с ней?
Вадим Сергеевич похолодел. Он словно предчувствовал беду, пытаясь безрезультатно дозвониться до супруги с самого утра. Но, не теряя самообладания, спокойно произнес:
– Еще раз повторяю, что с моей женой и кто вы такой? И понимаете ли, с кем говорите?
– Кто я такой, неважно. Разговариваю, если не ошибаюсь, с генералом Белоусовым, заместителем директора службы внешней разведки. Людмила Павловна, как я уже сказал, пока в безопасности. К сожалению, сей факт сейчас не могу подтвердить, поскольку нахожусь достаточно далеко от нее. Это к тому, что определять мое местонахождение не имеет смысла, не напрягайте своих подчиненных. После разговора с вами телефон выброшу.
Белоусов снял трубку внутреннего телефона, чтобы вызвать к себе Игнатова и начальника оперативного отдела, чей сотрудник обеспечивает безопасность подполковника Завьялова – внутренний голос подсказал, что звонок этот связан с проводимой операцией «Гость». Но передумал и спросил:
– Что вы хотите?
– Вот. Хороший вопрос. А у меня в связи с этим встречный. Это вашими людьми арестован в Краснознаменске Коваленко Игорь Моисеевич?
– Нет, наша служба не имеет отношения к аресту Коваленко.
– Жаль. Мы без особых бюрократических проволочек могли бы произвести обмен этого ученого на вашу супругу. Не так ли?
Белоусов не ответил. С самого начала разговора с неизвестным абонентом ему показалось, что где-то он слышал этот голос. Сейчас он был уже убежден, что это на самом деле так, и перебирал в памяти всевозможные варианты. Но нарастающие волнение и тревога за жизнь Людмилы не давали сосредоточиться. В молчании прошло не менее минуты, после чего голос в трубке снова ожил.
– Я так понимаю, что арест Коваленко, если верить вам на слово, осуществила ваша братская контора с Лубянки, и вы сейчас обдумываете варианты решения проблемы. Попробую угадать: с контрразведкой бесполезно о чем либо договариваться. В отличие от вашей службы там сидят упертые карьеристы, и с кем-либо делиться лаврами победителей не намерены. И все-таки я уверен, что решение есть. Об этом сообщу вам через некоторое время. Причем, очень скоро. Но имейте в виду, с того момента, как я повторно выйду на связь, время будет ограничено, начнется обратный отсчет.
В мобильнике послышались короткие гудки, а Белоусов, безуспешно попытавшись еще раз вспомнить, чей это был голос, немедленно позвонил на городской телефон общей с Людмилой Павловной квартиры и на квартиру, которую подарил жене. Оба телефона молчали. После этого он снял трубку внутренней связи.
Игнатов с Решетниковым, возвращаясь в кабинет начальства, из которого вышли пять минут назад, недоумевали, что могло произойти в столь короткий промежуток времени. Рассказав со всеми подробностями о случившемся, генерал мрачно произнес:
– Жду ваших предложений.
Первым заговорил Игнатов.
– Что мы имеем? Первое, мобильный Людмилы Павловны находится у злоумышленника – так его назовем, на других телефонах ее нет. Значит, вероятность того, что супруга ваша стала заложницей, высока. Но не факт, поскольку вы не получили подтверждения – злоумышленник сослался на удаленность и, в конце концов, он мог просто выкрасть телефон. Второе, чуть более часа назад вы получили информацию о том, что в Краснознаменске некими сотрудниками милиции по ориентировке был замечен человек, похожий на Коваленко. И вдруг вам сообщают, что данный перебежчик арестован. Я делаю вывод, что позвонивший вполне может блефовать. – Игнатов взглянул на Решетникова. – Что ты думаешь по этому поводу, Вячеслав Михайлович?
– Я тоже это допускаю в качестве версии. Но информацию по Коваленко легко проверить, Вадим Сергеевич. Вы же знаете, кому можно позвонить на Лубянку и уточнить?
– Да, конечно, если он на месте. – Белоусов включил громкую связь и набрал номер телефона заместителя руководителя ФСК по оперативной работе генерала Винокурова.
– Олег Николаевич, приветствую тебя! Белоусов.
– Добрый день, Вадим Сергеевич! Если можно – коротко. Очень занят.
– Всего один вопрос, вы взяли беглого Коваленко?
– Откуда информация? – после секундного замешательства спросил Винокуров.
– Источник сообщил, разумеется.
– Ну да… Ну да… Понимаю, Вадим Сергеевич. – В голосе контрразведчика явно прослеживалась озадаченность. – Взять-то мы его взяли… – Винокуров замолчал.
– Ну, и?
– Да лопухнулись мои оперативники, как это не прискорбно.
– Неужели упустили?
– Хуже. Из имущества у Коваленко был только ноутбук. И сразу после ареста мои балбесы поторопились его включить. А он возьми и взорвись на глазах у изумленной публики. Такая вот петрушка, понимаешь. Досадно, но что поделаешь… Ладно, извини, Вадим. Больше не могу говорить. Пока!
– Спасибо за информацию, будь здоров!
Белоусов положил трубку. После короткой паузы Решетников спросил:
– Вадим Сергеевич, а почему вы не сказали Винокурову о Людмиле Павловне?
– Не знаю… Решил, что пока повременю, – уклончиво ответил генерал.
На самом деле Белоусов не захотел предавать огласке происшествие с супругой раньше времени. Как бы это дико не звучало, но Вадим Сергеевич интуитивно почувствовал возможную связь жены со всей этой историей. Только сейчас он вдруг вспомнил, откуда родом Людмила.
– Похоже, что-то у них пошло не так. Но на кой черт им опять потребовался Коваленко, да еще после провала? И, видать, сильно потребовался, если решились взять в заложницы жену заместителя директора службы внешней разведки. – Генерал уже не сомневался в том, что позвонивший не блефует. – Но самое интересное в этой истории то, что человек, который вышел на связь со мной, уверен: с ФСК мы не договоримся об обмене. Нет, что-то здесь не то.
В ту же секунду в кабинет буквально ворвался начальник оперативного отдела, чьим подчиненным был Роман Осипенко.
– Товарищ генерал, только что позвонил капитан Осипенко. У него на конспиративной квартире находится Гурьянов, требует встречи с вами, причем, немедленно.
– Что?!
Вошедший повторил доклад, добавив, что у Гурьянова с собой спутниковый телефон, поэтому нужен специалист для его проверки.
Не раздумывая долго, Белоусов спросил у Игнатова:
– Какая квартира?
– Та, что на Волгоградке, товарищ генерал.
– Понятно. Вячеслав Михайлович, пришлите к моей машине специалиста по спутниковым телефонам. – Увидев, что Игнатов намеревается что-то сказать, генерал опередил его. – Всё! Мне больше никто не нужен.
Когда все вышли из кабинета, Александр Владимирович шепнул начальнику оперативного отдела:
– Отправь на всякий случай кого-нибудь вслед за шефом, пусть присмотрят. Только предупреди, чтобы не засветились, генералу это не понравится.
– Оставьте нас, – потребовал Белоусов после того, как офицер из управления Решетникова покопался в телефоне Гурьянова и доложил, что все чисто. Увидев вопросительный взгляд Романа Осипенко, прибавил: – Возражения не принимаются!
После того, как захлопнулась входная дверь, генерал устало произнес:
– Присаживайтесь, Гурьянов, в ногах правды нет.
– Глубокомысленное замечание, – усмехнулся Ильяс. – А есть ли она в принципе в этой стране? И, кстати, когда-то мы с вами были уже на «ты». Что-то изменилось?
– Ну, я думаю, уже и сами это понимаете, изменилось многое. Больше десяти лет прошло.
– Конечно. Вы уже не подполковник КГБ, а генерал-лейтенант внешней разведки. Жаль, что не в форме, мне кажется, она очень вам идет. А я – бывший майор Советской армии, изменник родины, предатель.
Белоусов тяжело вздохнул. Ему стоило больших усилий скрывать волнение, главным образом, не от того, что пришлось пережить в последние пару часов, а от того, через что еще предстояло пройти, с учетом внезапно открывшихся непредвиденных обстоятельств.
– Что с Людмилой? – спросил он наконец у Гурьянова. Хотя, казалось бы, в соответствии с простой человеческой логикой этот вопрос должен был прозвучать сразу после того, как Вадим Сергеевич переступил порог квартиры. Но в данном случае это не представлялось возможным – рядом находились подчиненные, и дальнейшее развитие событий, по мнению генерала, могло не предназначаться для их глаз и ушей.
– Когда вы поняли, что звонил я?
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Хорошо. С Людмилой Павловной все в порядке, она в безопасности и с ней ничего плохого не произойдет, если придем с вами, как любил говорить незабвенный Михаил Сергеевич, к консенсусу. Так когда я был разоблачен?
– Во время телефонного разговора я понял, что голос мне знаком, но не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах его слышал. Все стало на свои места, когда мне доложили, что вы хотите со мной встретиться.
Генерал надолго умолк, а Гурьянов все это время не сводил с него пронзительного взгляда. И тогда Белоусов не выдержал, перейдя, очевидно, от сильного волнения на «ты».
– Да, контора виновата перед тобой, Ильяс. Но пойми, в стране начались такие события, просчитать которые в полной мере не могла ни одна силовая структура. Надолго наступило смутное время, в течение которого перемалывались, переименовывались министерства и ведомства, перетасовывалось их руководство. Этот процесс до сих пор продолжается. Каким-то таинственным образом исчезали документы даже под самым высоким грифом секретности, предательство имело место в самых высоких эшелонах власти. К тому же, вскоре после твоей переброски я убыл за бугор на много лет. Естественно, тебя передал своему непосредственному руководителю…
– Контора, говорите, виновата, Вадим Сергеевич? Возможно. Но ведь я поверил не конторе, а вам, когда готовили меня в качестве агента глубокого прикрытия. Вы представляете, насколько мне было хреново в связи с известными вам событиями, что я согласился пойти на то, чтобы оказаться без вести пропавшим или даже трупом, принести горе своим сыновьям, но в надежде, что придет время, и они вновь обретут своего отца? Я несколько лет терпеливо ждал связи, неукоснительно следуя легенде, которой меня снабдили. Может быть, и сейчас продолжал бы надеяться на то, что родина вспомнит обо мне. Да вот только кто-то из последних советских перебежчиков слил меня. И представляете, кому? Аль-Кайде. Худшей участи трудно себе вообразить. Мне ломали ребра, выбивали зубы, отбивали почки. Я сломался. Честно говоря, хотелось умереть, чтобы навсегда избавиться от нечеловеческих пыток. Но однажды спросил себя: а во имя чего я должен сыграть в ящик? Во имя коммунистических идей Советской власти с бредовыми надеждами ее вождей на мировую революцию, которая забыла о существовании своего отдельно взятого преданного бойца? Или во имя непонятного образования – Союза независимых государств, возникшего на обломках СССР? В общем, я не только раскололся, но и согласился работать на этих уродов. Не сразу, конечно. Только после того, как мои новые работодатели организовали встречу с женой и сыновьями на территории Турции. Тем самым организация продемонстрировала свои неограниченные возможности. Я понял, что в случае отказа жизни моих родных будут в опасности. Судя по всему, все эти годы Ирина и сыновья постоянно находились в поле зрения моих хозяев.
Белоусов поднялся с кресла, вышел на балкон, который выходил во двор дома. На скамейке под раскидистыми деревьями сидели трое мужчин, непринужденно что-то обсуждая, кажется, результат какого-то футбольного матча, и вряд ли могли привлечь чье-то внимание. Буквально через пару секунд он вернулся в комнату, но этого времени было достаточно, чтобы Роман Осипенко и Станислав Завьялов поняли: жизни генерала ничто не угрожает.
– Скажи, Ильяс, какова роль Ирины Васильевны в твоей деятельности на территории России в настоящее время? – продолжил разговор Белоусов.
Прежде чем ответить, Гурьянов посмотрел на часы. Вадим Сергеевич мысленно уже отметил тот факт, что на протяжении всего разговора он внимательно следил за временем.
– Нет смысла скрывать от вас, что Ирина с сыновьями дважды побывала в Турции, чтобы встретиться со мной. Наверняка вы уже об этом знаете, и могли сделать вывод, что она в курсе моих дел и, возможно, является сообщницей. Нет, она не подозревала о моей деятельности и после моего прибытия в Россию мы не встречались, как с ней, так и с сыновьями. Конечно, после того, как начались убийства, я имею в виду известного вам полковника Колесникова и каких-то пенсионеров, покушения на нее саму, Ирина могла что-то заподозрить. Впрочем, об этом мы с Завьяловым уже успели поговорить, как и о Викторе Лемехове, к гибели которого я также непричастен. Меня постоянно контролировали посредством этого устройства. – Ильяс кивнул на спутниковый телефон, лежавший на столе, и в который уже раз посмотрел на часы. – Всё, товарищ генерал, у нас достаточно будет времени побеседовать в процессе официальных допросов, а сейчас – к делу. Помните, во время телефонного разговора я сказал о том, что время у нас с вами будет ограничено некими рамками? Так вот, обратный отсчет уже начался.
– Чем он обусловлен? – Белоусов понял, что сейчас будет раскрыта суть этой встречи.
– Временем ожидания сеанса связи в зоне радиовидимости космического аппарата под названием «Стрелец» многофункциональной системы персональной спутниковой связи «Зодиак». Дело вот в чем. Известный вам ученый Игорь Коваленко, находясь в Краснознаменске, подготовил к активации лазерную установку на «Стрельце», но сразу же был взят парнями с Лубянки вместе с ноутбуком, который в их руках взорвался при неосторожном, скажем так, обращении. Коваленко успел сообщить мне, что я должен привести в действие резервную систему активации. То есть, программа запущена, но находится в режиме паузы. Никто уже не может ее остановить, а мне достаточно набрать определенный номер на спутниковом телефоне, чтобы привести в действие лазерную установку.
– Именно для этой цели тебя и переправили сюда вслед за Коваленко?
– В том числе, – подтвердил догадку генерала Ильяс. – А первоначальной задачей было дезориентировать ваши спецслужбы, то есть, направить по ложному следу. Для этого была выстроена видимость интереса к пункту управления космическими аппаратами в Королёве. Но оставим эти незначительные детали. Чтобы не сорвать операцию в случае провала Коваленко на заключительном этапе, а именно это и произошло, и гарантировать мое участие в ее завершении, совсем недавно обоих моих сыновей взяли в заложники, предварительно переправив опять-таки в Турцию. Где они на самом деле находятся в настоящее время, не имею представления. И, разумеется, Людмила Павловна с этой же целью сейчас является заложницей.
– Что произойдет при активации лазерной установки? Какова ее цель? – Белоусов начинал нервничать, вспомнив рассуждения своих сотрудников о воздействии мощного лазера на урановое месторождение и эффективности такого воздействия.
– Цель как объект мне не известна. Правда, некоторое время назад небольшая группа исламских боевиков, в составе которой находился и я, наследила в районе уранового месторождения в штате Вайоминг. Именно наследила, поскольку выглядела эта «секретная» миссия несколько нагловато. Но определенный переполох в ЦРУ и ФБР, хотя и кратковременный, мы произвели. Ну, а политическая цель… Думаю, нетрудно догадаться. – Гурьянов демонстративно снял с руки часы и положил на стол рядом со своим телефоном. – Товарищ генерал, осталось ровно семнадцать минут. До их истечения вы должны принять решение. Либо на территории Соединенных Штатов через семнадцать минут произойдет нечто, что вполне может спровоцировать начало ядерного конфликта, и вина за это ляжет на Россию, поскольку все мировые информагентства будут иметь подробную информацию о факте использования нашей страной космоса для развязывания третьей мировой войны. Либо вашей жене и моим сыновьям остается жить семнадцать… нет, уже шестнадцать минут.
– Вся эта история напоминает некий фарс, ты ведь сам можешь привести в действие гнусный замысел своих работодателей, не так ли? К чему ломать комедию? – В эти мгновения, глядя на генерала, можно было позавидовать его выдержке и хладнокровию. Но только он ощущал, как по спине под рубашкой струились ручейки пота, а перед глазами стоял яркий образ красавицы-жены, чья жизнь через несколько минут может оборваться по его, и ничьей больше, вине.
– Ну, что ж, вы правы, генерал. Я много лет мечтал хотя бы на мгновение взглянуть в ваши глаза. Сегодня моя мечта осуществилась. Но фарс, о котором вы говорите, станет не чем иным, как моментом истины. Можете думать обо мне что угодно, но я считаю, что, набрав этот номер, вы искупите свою вину передо мной за годы, которые вольно или невольно вычеркнули из моей жизни.
Белоусов подвинул часы Ильяса ближе к себе. В наступившей тишине тиканье секундной стрелки было подобно стуку молота по наковальне в кузнечном цеху. Через минуту Вадим Сергеевич с олимпийским спокойствием произнес:
– Говори!
Во время набора номера, напоминавшего телефонный, рука генерала не дрогнула.
P.S.
А через час средства массовой информации всего мира, как электронные, так и печатные, пестрели сообщениями о начавшемся апокалипсисе, который в течение последних лет предсказывали не только досужие экстрасенсы, но и некоторые ученые-вулканологи. Первым пал, естественно штат Вайоминг, на территории которого находился внезапно проснувшийся Йеллоустонский вулкан, накрывший расплавленной лавой территорию всего штата. Пожалуй, жителям Вайоминга соседним штатам оставалось только позавидовать, поскольку те не успели осознать, что произошло. Масштабы катастрофы поражали мыслимое и немыслимое воображение. Вслед за Вайомингом практически были уничтожены Монтана, Айдахо, Колорадо, Невада, Небраска, Канзас, Орегон и даже Калифорния, поскольку воздушные массы перемещались с востока на запад, неся с собой сотни миллионов тонн вулканического пепла, поднятого до высоты в сотни километров. Японские города Хиросима и Нагасаки после американской ядерной бомбардировки представлялись осведомленным людям просто детской шалостью. Жители восточных штатов, глядя на своих умирающих соотечественников, молились Создателю, но их надежды на спасение не сбылись. Даже спустя несколько недель мощь извержения Йеллоустона не ослабевала, а напротив, продолжала усиливаться. В один прекрасный момент направление движения воздушных масс изменилось ровно на сто восемьдесят градусов и все те же сотни миллионов тонн пепла обрушились на восточные штаты. Цунами обоих океанов высотой с небоскребы Нью-Йорка стерли с лица земли все прибрежные города Америки и Западной Европы, а Япония ушла в пучину океана всеми своими островами. Южная часть Канады тоже прекратила свое существование. Растаявшие льды Арктики затопили всю Скандинавию и половину Западной Европы. Остальной части человечества оставалось только наблюдать апокалиптическую картину, поскольку оказать какую-либо помощь страдающим народам в создавшихся условиях не представлялось возможным. Громкие заявления некоторых государств, враждебных России, о кремлевском следе произошедшей катастрофы утонули во всеобщем хаосе. Предположения отдельных политиков о том, что жерло вулкана заблаговременно было кем-то заминировано огромным количеством взрывчатки, которая сдетонировала вследствие воздействия космической лазерной установкой огромной мощности, которой располагали только космические силы России, представлялись наивной фантастикой. На фоне произошедшей катастрофы сами собой распались военные блоки, имеющие как агрессивный, так и оборонительный характер. Всемирный голод, разразившийся из-за неурожая в последующие несколько лет, унес в могилу половину человечества. Вновь созданная Организация Объединенных Наций, расквартированная в столице России, во время заседания первой Генеральной ассамблеи после того, как Йеллоустонский вулкан погас так же внезапно, как и проснулся, объявила начало Новейшей Эры человечества.
Предыдущая часть:
Продолжение: