Самый странный летний блокбастер новейшего времени — пленочный IMAX-хоррор, который не столько пугает, сколько беспокоит. О чем вообще это кино? Кажется, о пресловутой оптике кинематографиста и зрителя, полагает наш штатный толкователь.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
О Джей Хэйвуд (Дэниэл Калуя) и его сестра Эмеральд (Кеке Палмер) — владельцы ранчо в Калифорнии, на котором они дрессируют лошадей для съемок в кино и на телевидении. Бизнес развивается неважно после смерти их отца, на которого с неба — предположительно, из самолета — упала монета. Получше идут дела у соседа Джупа (Стивен Ян), который держит тематический ковбойский парк, а с недавних пор зарабатывает на загадочном природном феномене, занимающем и Хэйвудов, — облаке, которое беспокоит лошадей и отключает электроприборы.
Джордан Пил, возможно, перехвален. Но он редкий сегодня американский режиссер, умеющий удивлять, и уж точно гений маркетинга: о его долгожданном третьем фильме до самой премьеры было известно лишь, что там (кажется) будут лошади и инопланетяне. По-хорошему, этого достаточно: «Нет» («Nope» стоило бы, конечно, перевести на русский как «Не-а») дорожит своими сюрпризами. Впрочем, это в любом случае слишком странный, необычный летний фильм, чтобы к нему можно было как-то подготовиться. Да и, посмотрев фильм, многие, вероятно, останутся не удовлетворены: предыдущие пиловские работы — и «Прочь», и даже «Мы» — были дружелюбнее к зрителю, чем эта шершавая сказка с ветхозаветным эпиграфом, сделанная на привычном для режиссера пересечении хоррора, сай-фая и социальной сатиры.
Из новых для автора жанров важно упомянуть вестерн — именно на его территорию «Нет» скачет в своей заключительной части, чуть более конвенциональной, чем первая половина. Пил, настроенный в своем творчестве на основательную ревизию американской мифологии, проводит через ранчо Хэйвудов невидимую, но четкую, судя по поведению электрических приборов, линию весьма необычного фронтира. Угрюмый, явно предпочитающий общество животных ковбой в исполнении Калуи — герой поневоле, случайно оказавшийся на передовой. Но случайно ли? Хотя расовый вопрос в «Нет» заострен чуть меньше, чем в предыдущих фильмах Пила, цвет кожи Хэйвудов, конечно, имеет значение. Единственные, по их словам, черные укротители лошадей в Голливуде, они гордо (пусть, вероятно, и лживо) ведут свою родословную от жокея с одной из хронофотографий Эдварда Мейбриджа, непосредственного предвестника кинематографа, проводившего свои эксперименты в 1880-х.
Кино — еще одна важнейшая внутренняя тема «Нет». Пил, который еще никогда не был так близок к М. Найту Шьямалану, играет с кинообразами от дешевой фантастики 1950-х до исполинских конструкций Спилберга, расписываясь в почтении, но пытаясь посмотреть свежим взглядом и на зеленых человечков. В его ненадежном мире даже летающая тарелка — вроде бы очень определенный знак — может быть не тем, чем кажется. Для верности режиссер запускает в фильм свое альтер эго, видного оператора с красивым именем Антлерс Холст (Майкл Уинкотт, актер второго плана из многих наших любимых картин), чья небольшая роль начинается как ироническая, а заканчивается как почти романтическая.
В «Нет» есть страшненькие моменты, но он не столько пугает, сколько действует на нервы. Пил все время делает так, чтобы мы были слегка растеряны, чтобы нам было неуютно — сдвинутой куда-то чуть вбок камерой, беспокойным, очень прихотливым саунд-дизайном, умолчаниями в рассказе. Детали пазла разбросаны по всей комнате, и если чуть ослабить внимание, то некоторые из них так и останутся лежать в углу. Зритель не обязан быть мазохистом, и можно заключить, что это искусственное нагнетание — поза зарвавшегося автора, но то, как Пил с каждым фильмом все дальше вырывается из зоны комфорта, безусловно, достойно уважения.
Если попытаться максимально осторожно сформулировать, о чем «Нет», то как раз об этом — о природе зрелища. О том, что капитализм и технологии превращают нас в глаза, и мы забываем, что смотреть может быть небезопасно, что наблюдатель — это тоже активная позиция. В качестве ключевой притчи в «Нет» выступает жуткий и гротескный эпизод из прошлого одного из героев — побоище на съемках семейного ситкома, внезапно устроенное чем-то раздосадованным актером-шимпанзе. Герой, еще ребенок, прячется под столом, как беспомощный свидетель иррационального, и именно это момент истины, по Джордану Пилу. Что ж, не смотрите наверх!
[data-stk-css="stkZpNHP"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { background-color: rgba(247, 247, 247, 1); border-radius: 12px } [data-stk-css="stkIAbId"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { padding: 29px } [data-stk-css="stkrTFTP"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px; margin: 0 auto } [data-stk-css-m="stkry3fu"]:not(#stk):not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px } <br>
