1220 - 1223 годы. Приступая к укрепрайону в Гурском высокогорье, монголы трижды устилают подступы надеждами и костями.
Противостоит им враг уверенный и упорный.
Привыкший судить не свой и чужой, но правильно и неправильно.
Продолжение. Предыдущую часть и не таких (тоже), хоронят ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Если тебе нельзя доверить пленного, как тебе победы доверять?
Над развороченным тяжелой конницей полем лилась песня. Ломкая и протяжная как голос мальчишки-певца. Приблизившись Хусейн увидел, что от удара по глазам он слеп. А от того, что они успели увидеть - безумен.
Есть нечто бесчеловечное - знакомить с войной юнцов. Не успевших познакомиться с женщиной и поумнеть. Хотя останься одни умные, где брать людей для войны и куда деваться султанам...
Подхватив под руки, Фахруддин оттащил пленника в лагерь. Гурцу промыли раны и спасли глаз. Вскоре за ним пришли, обменяв на десяток баранов и клятву (никогда!) не воевать с Хорезмшахом. Клятву не сдержали (никто и не надеялся), но жаркое пришлось кстати.
Гурское Царство распалось и обломки воевали между собой. Дели с областями захватил Ильтутмыш, пронырливый раб свергнувший сына своего Государя. Подобный (негодник!) захватил власть в землях Кашмира и Лахора, прославившись (опозорившись!) в веках под именем Кубачи.
Дотянуться до самозванцев, хорезмийцам не давал Инд. Когда его преодолеет Джалаль ад Дин им придется несладко. Пока же острота мечей испытывалась на мятежных шеях своего берега. В Восточном Хорасане все воевали со всеми. Ожесточение войны перешло грань, за которой ум теряет себя от соделанного руками.
Единоверец единоверца резал. Единоверец единоверца скопил. Унижал, вытаптывая достоинство как пресыщенные мальчишки перезрелую алычу. Из мужчин выбивали мужское, обращая в скотину. Безразличную ко всему, кроме гласа погонщика. Не давали пить и заставляли петь.
Сдаваясь, человек мог быть уверен, что честь у него отберут. В плену оказывались лишь раненые, но и над ними отводили душу.
Хусейн и его люди воевали не так. В их руки можно было сдаваться, не опасаясь за рассудок, телесные муки и честь.
Впервые они обагрили мечи в окрестностях Газни, выбив из пригородов войска утреннего Султана. Одного из многих, забытых к полудню.
Город жил усвоенной жизнью, встретив женщиной у позорного столба. Мужчиной на четвереньках, водимым за обрывок веревки. И юношами, насильно обряженными в пестрые платья.
Осведомившись
В чем вина этих людей?
Хусейн услышал захлебывающиеся речи. Где негодование от чужого несовершенства затмила торжествующая похоть дозволенного насилия.
Люди наперебой говорили, что женщина помогала врагам. Человек на поводке им посочувствовал, а юнцы в платьях от них уклонялись.
Они не такие как мы!
Напрашивались на похвалу истязатели.
Значит они хорошие люди.
Хусейн не обманывал ожиданий в том, что никогда им не соответствовал.
В отрядах Аль Тулаки, мучительство строго-настрого запрещалось. Пленных кормили как своих и лечили как всех. После кого-то меняли на своих, кого-то на деньги. Ненужных (своим) отпускали даром, делая из врагов друзей.
Хусейну начали охотно сдаваться, предлагая мечи и души. Его отряды росли, обгоняя славу. А он всего-то предпочитал поруганиям - пользу, когда иные не мыслили её без него.
К 1217 году, десятилетие непрерывных боев сделали Хорезмшаха Мухаммеда - непререкаемым властителем Хорасана. Семейство Сабзавари его верными людьми, а Хусейна их доверенным человеком. Все были полезны всем, никого при этом не унижая.
Бывает и так, если люди собираются умные.
Копи на копьях
Или женские руки прядут пряжу, или паутину сплетает их ум.
Бывает и одно с другим сочетается, но даже Хусейн иногда оказывался бессилен. В его крепостях женщинам разрешили работать, вытащив из болота томительного безделья и порождаемого им разврата. Сперва они делали пряжу и ткали ковры, но затем Малик дал им настоящую работу.
В крепостях Тулак и Саиф-Руд начали плести кольчуги.
Вместо хараджа (земельный налог) окрестные кузни сдавали проволоку. Кольца из нее мастера отдавали женщинам, чьи привыкшие к игле пальцы справлялись с плетением лучше. А соперничество между собой изгоняло леность как данность.
Зная, что оценивает работу - мужчина.
Год-другой облачил людей Хусейна в железо. Их содержание не требовало ничего кроме свободы. Отряды нанимали всюду, усиливая городские гарнизоны надежной стражей.
Каждый шаг которой стоил денег, но и денег своих стоил.
Их стали называть Аль Тулаки.
Приставкой, разом возвышающей над остальными. По существу Великий Хорезм получил наемную пехоту. Схожую с могильщиками Европейского Средневековья. Оставившими в наследство сказание о Симплициссимусе, швейцарскую гвардию Римского Папы и слово солдат.
Свободный человек, воюющий за… сольдо.
Что государства Модерна с этим словом сделали, в кого превратили солдата и кого за него выдали - тема другой статьи. Останавливаться не будем. Тем более повествование и без него критикуют, усматривая взаимосвязь истории с современностью.
Хотя.. история это современность, случившаяся вчера. А современность история, случившаяся сегодня. Если умудренным мужам известно, как одно от другого отделить. Пусть и других научат.
В конце-концов, скрывать знание - предосудительно.
Аль Тулаки бились всюду, где воевал Хорезмшах. В долинах Азербайджана, каракитайских степях и горных перевалах Ирака. Привыкшие к горной войне, они выжили в Багдадском Походе, где Мухаммед заморозил шестьдесят тысяч отборных бойцов и оставил удачу.
Оплачиваемая верность сделала бойцов устойчивыми к вкрадчивым речам сладкоголосых еретиков (исмаилитов!). Где человек изнывающий от безделья открывал уши, Аль-Тулаки недоверчиво щурились. Устойчивые к басням, как всякий человек занятой. Если только, его не прельстили баснями о нём. Как о деловом человеке.
Дьявол хитер..
Но и люди Хусейна глядели в оба, а дышали ровно. Понимая, что для начала этого достаточно и до конца хватит. Города оплачивали защиту крепким золотом. А у Шаха за Джейхуном были люди, на которых он мог положиться. В виду ветреной конницы кипчаков.
О своем Хусейн говорил прямо
Вызывая тем множество нареканий. Обвинений в корысти, недостаточном усердии и мыслях о собственной только выгоде. Когда пришли монголы, эти обвинители Ала ад Дина бросили. А Хусейн остался.
В Балхе люди султана собирали резервную армию, намереваясь отбить у обессиленных кочевников Мавераннахр. Полторы тысячи Аль Тулаки держали порядок и переправы. Их присутствие позволяло присутствовать Хорезмшаху. То что он не выдержал, сбежав на запад, оставляет вопросы не к ним, но к нему. Будут люди, которые на Запад не побегут.
Истории их пойдут иначе, и История благодаря им тоже.
Что ни говори, а жизнь (и смерть) результат человеческого выбора. И оставив за человеком возможность выбирать, Господь сделал его Себе подобным. И не человеку отменять право выбора.
Но ни в чем (другом) люди так не упорствуют.
Бесы пленных не берут
То твое, что до смерти донес.
Раньше его звали... неважно как. И себя и имя он потерял. Арычные черви и те сокрушались, вспоминая кем был человек и кем стал. Даже те кто червей презреннее (доносчики!) смотря на него тешились, сознавая что есть кто-то хуже. Это часто согревает худших.
А ведь он был лучше. Лучше многих.
Едва молодой Мухаммед унаследовал отцу - Хорезмшаху Текешу, его земли привлекли внимание хищников по соседству. Гуриды напали на хорезмийские владения в Хорасане, захватив Мерв и осадив Нишапур.
Купеческий город, обитель менял и пристанище караванов. Странно, но торгаши сдались не сразу. А многие из них не сдались вовсе.
Защитники рубились отчаянно, не выпуская потоки за Джейхун. Затянувшееся сопротивление обескровило нападавших, а Мухаммеду позволило собрать силы. Сказать, что Гуриды рассвирепели, не сказать ничего. Досада обратилась тяжелой болезнью, поработив сердца идумейской похотью. Животной потребностью подавлять чужую волю, отрицающей свободу в себе и других.
Худшим пороком из всех, усвоенных человеком от дьявола.
К концу осады, Гуридам было неважно чем кончиться война. Лишь бы дотянуться до этих... Оказавшись в отчаянном положении (вода и еда кончились) Нишапур решил сдаваться. Люди султана рассчитывали на признательность и уважение к мужеству, на которые дравшийся достойно имеет право рассчитывать.
При условии, что его победитель мужчина.
В тот страшный день, гурцы оказались победителями, но мужчин среди них не оказалось. Джувейни:
Что до хорезмийского войска, то их вывели из Шадияха вместе сановниками и вельможами султана. Подвергли многим мучениями и пыткам, после чего отправили в столицу Гура
Над хорезмийцами прилюдно надругались, а многих и оскопили притом.
Одним из несчастных стал человек без имени. Бывший до того славнейшим из храбрых и храбрейшим из сильных. Вместе с другими пасынками (судьбы!) их раскидали по горным замкам.
Где мучения и стыд продолжались.
Мухаммед Нишапур отбил, захватив гарнизон Гуридов в полном составе. Их не насиловали и не скопили, напротив:
В отношении к ним он применил поговорку: «Если ты султан - будь снисходителен».
Закрыв глаза на преступления и злодеяния, он отправил нагруженных дарами к султанам Гура.
Показать как награждать, когда ты могуществен. И как быть великодушным перед лицом великой вражды.
Стоит ли говорить, что войну Мухаммед выиграл.
Из плена многие вернулись, а другие не захотели. Слишком уж другими они сделались там. Переполнив евнуху сердце, боль и стыд навсегда затворили дорогу к себе. От них он прятался в дела, получив за излишнюю суетливость прозвище Хлопотунья.
Оно и стало новым именем этого человека.
Сперва хозяева пристроили его полотером и обходились дурно. Им доставляло радость вкрадчиво интересоваться. Кем он был раньше, кого из славных знал и в какие ходил походы. После чего... Умолчим. Нам ли (с пресс-хатой под боком) не знать, куда простирается подлость.
Хлопотунья этих расспросов не любил. Отнекивался. Вспоминал о делах, к которым его милостиво и отпускали. Полы и нужники он тер несколько лет, и за добросовестность был допущен в гарем. Теперь все его мысли занимали вопросы женского обихода. Сыты ли певицы? Подготовлена ли наложница? Когда понесла Фатьма и скоро ли Анзурат разрешится.
Бесстыдницы не стеснялись изливать на него сокровенное. Секретничали с ним. Бывало капризничали, кричали. Плевались от распущенности и кололи булавками со скуки.
Старых хозяев зарезали на новой войне.
Замок достался Сабзавари, нетерпимым ко всему что не должно. Хлопотунью больше не били. Не заставляли подводить глаза сурьмой. Не кололи булавками и другие вещи не делали.
Человек немного отошел и даже на войну попросился. Как раньше. На что Князь без двусмысленности ответил:
Надо было умереть живым, чтобы не жить мертвым.
В который раз дав понять, что плен это всегда ошибка.
А особенно сдача в плен к подлецам. Вернувшись в клеть, Хлопотунья ночь напролет смотрел в черный угол, ставший отражением сердца. Наедине с собой, он всегда проводил время так.
Потом крепость передали Хусейну. С осыпающимися стенами, бродячими псами и стареющим евнухом. С него Новый Князь и начал.
Хлопотунье принесли воинское облачение. В черных ножнах меч на кожаной перевязи, темно-синюю чалму и кожные сапоги такого же цвета. Господин предложил разделить вечер с ним и его людьми. Взяв с собой Фахруддина, Фархада и немногословного малого, который откликался на "И не таких хоронили" Все были при оружии, а этот носил за поясом заступ.
До первых проблесков (рассвета) они просидели за воротами у костра. Обжигаясь мясом и давясь смехом походных баек. Как в старые добрые времена. Увлекшись человек и сам рассказал что-то, на миг позабыв кто он теперь. Тут же, Хусейн мягко прошил ему бок кинжалом.
И бережно опустив на землю, спросил
Как тебя зовут?
...
Фарид
Отходил тот спокойно
Умри человеком, Фарид
Отрезал Зеленоглазый.
Дав ему возможность достойно уйти. Большее (самое!) что может человек для человека сделать. В мире, где почти не осталось мужчин, а подлецы говорят о своих забавах открыто.
Во всю свою бытность Аль-Тулаки будут рубить истязателей. Кем бы они (своими или чужими) не приходились. Если мучитель кому-то может приходиться своим. НО!
Что ни говори, а хочется (иным) взять из гохрана заскорузлый (не по размеру) фартук Блохина и его буроватые от... времени краги.
Прошлое манит. То особенно, которое успели забыть.
Подписывайтесь на канал. Продолжение ЗДЕСЬ
Общее начало ТУТ. Резервная площадка ЗДЕСЬ
Поддержать проект:
Мобильный банк 7 903 383 28 31 (Сбер, Киви)
Яндекс деньги 410011870193415
Карта 2202 2036 5104 0489
BTC - bc1qmtljd5u4h2j5gvcv72p5daj764nqk73f90gl3w
ETH - 0x2C14a05Bc098b8451c34d31B3fB5299a658375Dc
LTC - MNNMeS859dz2mVfUuHuYf3Z8j78xUB7VmU
DASH - Xo7nCW1N76K4x7s1knmiNtb3PCYX5KkvaC
ZEC - t1fmb1kL1jbana1XrGgJwoErQ35vtyzQ53u
