Школьный роман
КНИГА 2. ОСЕНЬ
Часть 1. Сентябрь-22
***
Сводные репетиции проводились по воскресеньям, чтобы ребята, которые учились в разных сменах, могли хоть раз в неделю собраться вместе. Почему-то Анжела Григорьевна, балетмейстер, попросила Алима прийти на час раньше. Две недели, пропущенные из-за работы в колхозе, очень беспокоили мальчика: наверное, ансамбль уже почти выучил какие-то новые танцы и повторяет старый репертуар, а это значит, что ему придется наверстывать очень многое.
Войдя в зал, Алим увидел, кроме Анжелы Григорьевны, двух мальчишек-старшеклассников, очень напомнивших ему Витьку и Борьку: у светловолосого – такой же, как у Витьки, жесткий взгляд, говорящий о бойцовском характере, а вот чернявый, кажется, добрее…
- Новенький, - негромко сказала балетмейстер мальчишкам. – Я вам о нем говорила. Давайте вместе решим, что с ним делать…
- А что со мной делать? – настороженно спросил Алим, услышавший слова учительницы. – Здравствуйте! – спохватившись, поприветствовал он всех троих.
- Здравствуй, – улыбнулась та. – Познакомься, Алим, это Костя Скворцов и Егор Черных, наши лучшие солисты. Надеюсь, вы подружитесь. И в институт вместе поступите.
Ребята по очереди пожали Алиму руку, назвав себя. Алим отметил, что при словах Анжелы Григорьевны о поступлении мальчишек в институт светловолосый Егор поджал губы (едва заметно, но явно скептически), и понял это так, что новый знакомый сильно сомневается в его способностях. Интересно, что говорила учительница этим ребятам о нем? Такое начало рабочего дня Алиму очень не понравилось.
- А решила я с ними посоветоваться, - балетмейстер будто подслушала мысли Алима, - потому что, как я уже сказала, это лучшие солисты и мои помощники. И мне при работе с тобой будет нужна их помощь. А тебе – тем более. Станцуй лезгинку, Алим… сейчас Хачатуряна найду…
Анжела Григорьевна просмотрела кассеты, нашла нужную, вставила ее в магнитофон и нажала клавишу. Алим, чувствуя себя немного скованно, вышел на середину зала, мельком увидел в зеркале свое недовольное лицо и попытался перестроиться: нельзя опозориться перед ровесниками – особенно перед этим высокомерным Егором. Пусть он лучший солист – но и Алим не совсем бездарь. Тем более, «Лезгинка» из балета Хачатуряна «Гаянэ» играется медленнее, чем те народные мелодии, под которые доводилось танцевать Алиму на Кавказе, можно импровизировать – главное, не сбиваться с ритма.
- Что скажете? – спросила учительница, когда произведение закончилось, и Алим остановился.
Костя молча показал большой палец. Егор выжидающе молчал.
- А вот теперь классика, - бесцветным голосом сказала Анжела Григорьевна. - Давай без музыки.
Несколько движений по команде балетмейстера – и, будто ушат ледяной воды, вопрос Егора:
- И какой же коновал учил его танцевать?!
Алим растерянно остановился. Конечно, он знал, что в профессиональном плане отличается от городских ребят, но такой резкой оценки не ожидал.
- В школе занимался или в кружке? – поинтересовался Костя.
- В ансамбле. Самодеятельном, - вмиг сникнув, ответил Алим.
- У нас тоже самодеятельность. А уровень немного отличается… У руководителя какое образование? – спросил Егор.
- Высшее.
- Сельскохозяйственное? – Егор смотрел насмешливо. – Хореографию он где осваивал? Ну, или она – кто там тебя учил?
- Она в «Славянке» танцевала, - слегка обиделся за бывшую учительницу Алим. – Они за границу ездили, в конкурсах участвовали…
- Ну, про наши ансамбли я знаю не хуже тебя! – отрезал Егор и перевел взгляд на балетмейстера. – Я понимаю так: парень хочет в институт, базы никакой, а времени у него мало. Да?
Анжела Григорьевна молча кивнула.
- Ты в каком классе учишься? – спросил Костя.
- В девятом.
- А в какой школе?
- В восемьдесят третьей.
- А мы в двенадцатой, рядом. Тоже в девятом. За два года мы тебя натаскаем, - Костя попытался подбодрить Алима.
- И зачем этим, из ансамблей, какие-то удостоверения дают? – возмущенно спросил Егор. – Ну, танцуй сам, если нравится, - зачем в учителя лезть? Ну, ладно, когда в каком-то хуторском клубе в кружке «два притопа, три прихлопа» танцуют, этим все равно, у кого учиться – раньше и такого не было. А если человек серьезно хочет заниматься? Они чему-то смогут научить?
- Я с тобой полностью согласна, но кому какие удостоверения давать – нас с тобой об этом не спросят, - балетмейстер слегка вздохнула. – Тем более, и после самодеятельных ансамблей есть люди, которые способны других учить не хуже, чем после училища или института.
- Нет, а ему теперь что делать? – Егор кивнул в сторону Алима. – Талантливый парень, по народным танцам видно, – а его изуродовали, как Господь Бог черепаху: постановка не та, выворотность не та… Лучше бы он вообще ничего не умел! Я знал бы точно: человек начинает с нуля, мне его надо чему-то научить…
- Короче, поможешь! – прервала его Анжела Григорьевна. – Я его под свою ответственность взяла в основной состав. Лезгинку оставляем как сольный номер…
- Да. Если в институт поступать – надо помаячить в качестве солиста, - сказал Костя. - Экзамены – это само собой, но, в общем, они присматриваются на концертах.
- Сейчас идите в тот класс, - распорядилась Анжела Григорьевна, махнув рукой на ближайшую стенку. – Начните с самого начала: первая позиция, деми-плие, батманы… Пока не будет получаться, как у тебя. И покажи ему что-нибудь из наших танцев – не очень сложное.
Егор кивнул.
- В ужас приходить не надо, - обратилась она к новичку. – Ты же не с нуля начинаешь!
- А с чего? – угрюмо поинтересовался Алим. – С «ноль целых, две десятых»?
- Бери выше! – улыбнулась учительница. – Ноль целых, девяносто две сотых!.. А если серьезно, не так уж все безнадежно: ты гибкий, пластичный, прыжки у тебя – на зависть любому…
- Прыжки – да… Кстати, как ты так научился? – спросил Костя.
- Это в деревне, на Кавказе… Мы с мальчишками прыгали с камнями в карманах – кто выше. А потом, когда без камней, прыжок сам по себе высокий получается.
- Интересный способ! – Егор сказал это уже без насмешки. – Хотя в методике преподавания балетного искусства он вряд ли встречается.
- Простые народные средства часто делают чудеса! – весело проговорил Костя и подмигнул Алиму. – Надо будет попробовать.
«Тот класс» оказался небольшой комнатой с зеркалами, балетным станком и старым пианино.
- У нас здесь индивидуальные уроки проводят, - объяснил Егор. – Ну, давай работать!.. Чего киснешь? Некогда – нам еще на сводную, так что за этот час надо хоть что-нибудь успеть.
- Знаешь… неожиданно! – Алим сцепил руки в замок, пытаясь унять дрожь. – Там, дома… хвалили-хвалили… Родителям уши прожужжали: «Он у вас – талант! Его учить надо!» Из-за меня переехали, квартиру купили (ты представляешь, что это такое?) – а теперь выясняется, что мне надо начинать с нуля!
- Неприятно! – равнодушно, как показалось Алиму, согласился Егор. – Но если захочешь – добьешься чего угодно! К станку, быстро!
Алим стал к станку. Все заново: первая позиция… медленное приседание… спина прямая (наверное, единственное, к чему не придирался Егор)… Десять раз… Двадцать… Жесткий, как удар хлыста, окрик: «Стоп!.. Заново!» И – заново. И еще – чтобы Егор не заметил, что Алим борется с подкатывающим к горлу комком. Вот тебе и лучший танцор! Вот тебе и талант! Начинаем с нуля…
***
«Из Галиного дневника»
20 сентября
Вчера Алька приехал. Хорошо, что была суббота! Если бы воскресенье было вчера, то мы сегодня опоздали бы в школу, потому что проболтали почти всю ночь, заснули под утро и проснулись часов в десять. Вернее, нас мама подняла. А спим мы до сих пор. На ходу. Алька даже на репетиции не проснулся – пришел такой же, какой и ушел – сонный, хмурый. Сейчас сидит с книжкой, вроде бы читает, но она у него уже второй час открыта на одной и той же странице.
Рассказывал брат вчера про колхоз очень долго, интересно, в красках и лицах. Особенно важное место в его рассказах занимала некая Таня. Смекаю, с чего бы это и к добру ли это.
21 сентября
Ага! Теперь я все знаю! Алечка наш просто влюбился! Вообще-то он собирался не влюбляться лет до двадцати пяти, но мало ли, как складываются обстоятельства в реальности! Ха-ха-ха! Сегодня он уже пытался надеть рубашку наизнанку, но вовремя опомнился.
Мне так хотелось на его девочку посмотреть! Спросила у Светки Янченко, не знает ли она ее. Все-таки одноклассница брата (Володька, Светкин брат, тоже в девятом «Б» учится). Оказывается, знает. Сразу заахала: «Такая хорошенькая! Такая симпатичная!» Потащила меня к Алькиному классу, а потом мы туда на всех переменках бегали, но Тани почему-то не было.
Ой, вот две дуры-то! На химию опоздали, Светка по английскому «пару» получила, но расстроилась не из-за «пары», а из-за того, что я Таню не увидела. Можно подумать, последний день в школе!
Только бы учителя не узнали! Заедят! Скажут, что в девятом классе рано влюбляться. А как же тогда нам быть? Динка уже два месяца встречается с мальчишкой из восьмого класса (хороший мальчишка, я рада, что у нее такой друг). А я, кажется, нравлюсь Борьке Холодову (судя по тому, как брат подкалывает – что Борька мной интересовался: чем я увлекаюсь, что люблю и т.д.). Ну, и что? В конце концов, я тоже девушка симпатичная и тоже могу кому-нибудь понравиться! Вот!
Ой, какие у меня крамольные мысли! И лезут они в голову в то время, когда нужно уроки учить. Неохотаааааааааа… Не хочуууууууууу…»
***
«Грох!!!» - судя по тому, что дверь открыли пинком, пришли не мама с папой, а старший брат, причем в отвратительнейшем настроении. «Грох!!!» - дверь захлопнули с еще большей яростью. «Грох!!!» - это полетела на пол тяжеленная спортивная сумка с шестью учебниками, десятком общих тетрадей, дневником, готовальней и завернутой в целлофановый пакет сменной обувью. Галя выскочила в прихожую.
- Что случилось?
Алим пнул ботинки, которые только что снял, загнал их под полку с обувью, повесил куртку и обернулся к сестре.
- Ну, Галка! Вот это нас родители завезли! Гадюшник какой-то, а не школа!
- Что ты так поздно? Уже четыре часа, - Галя попыталась переключить взбешенного брата.
- Да собрание было!.. – прорычал Алим сквозь стиснутые зубы. – Комсомольское!.. План работы составляли!..
- Ну их всех! Иди, поешь, потом расскажешь.
- Не хочу! Не могу!.. Ну, порядочки!..
Брат прошел в комнату, швырнул на диван подушку и улегся, не переодевшись. В подробности он не вдавался, но ясно было одно: ни собрание, ни составленный план ему не понравились. Галя решила не трогать его, хотя умирала от любопытства: что же такого случилось на этом собрании? Уж кого – а Алима довести до белого каления трудно. Но довели же!.. Мимолетное искушение напомнить брату, что родители «завезли» их исключительно из-за желания Алима серьезно заниматься танцами, Галя подавила в зародыше: не надо, без того парню плохо. Она терпеливо ждала, когда брат поднимется и проявит хоть какой-то интерес к жизни, но тот все лежал, неподвижно глядя в потолок злым взглядом и явно думая о чем-то неприятном. Вернувшаяся с работы Тамара Алимовна, невзирая на сложные переживания, свойственные подростковому возрасту, отчитала сына за измятый пиджак, и Алим, еще не успевший успокоиться после собрания, распсиховался с новой силой и умчался вон из дома.
Продолжение
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями
