Многие ли сейчас знают, что некогда в Восточной Пруссии существовал такой город, как Ширвиндт? Ну, как город… Скорее, городок или даже городишко, учитывая размеры данного населенного пункта. Тем не менее, соответствующий официальный статус он имел и считался самым восточным городом Германии. Однако, обо всем по порядку.
Первое летописное упоминание Ширвиндта относится то ли к 1515, то ли к 1516 году. И тогда это была еще деревня у слияния рек Шешупе (приток Мемеля – Немана) и Шервинты – последней и был обязан своим названием будущий город. Кстати, этимологию топонима «Шервинта» специалисты ведут от литовского «skirvinti» – «ползти» - здесь река и впрямь течет очень неспешно. Но еще раньше на этом месте в области Надровия существовало языческое поселение Свенита, обитатели которого подверглись христианизации в 1270 году.
Первую кирху в Ширвиндте построили в 1549 (по другим данным, в 1582) году, а в 1640-м она пострадала от пожара, утратив оригинальную крышу, которую заменили соломенной. Как будто стихийных бедствий было мало, по ходу Северной войны 1655-1660 годов между Швецией и Польшей деревню до основания разрушили действовавшие на стороне Речи Посполитой литовцы, которые перебили всех мужчин, а женщин и детей увели в плен. Посетивший возродившийся, словно Феникс из пепла, Ширвиндт в 1710 году будущий прусский король Фридрих Вильгельм I, оценив убожество местной церкви, ассигновал личные средства на возведение более презентабельного здания. Кроме религии, власти уделяли внимание и народному образованию - с 1674 года в деревне действовал церковная школа.
Уже во время Великой Северной войны 1700-1721 годов на Ширвиндт обрушилась эпидемия чумы – но тут малонаселенность сыграла в пользу деревни, которая достаточно быстро смогла оправиться от последствий «черной смерти», а в 1722 году даже стала местом проведения регулярных продовольственных ярмарок и торгов древесиной. Сюда массово переселялись выходцы из разных уголков Германии, швейцарского города Невшатель (чуть позже и из австрийского Зальцбурга) и, конечно, из соседней Литвы. В 1725 году Фридрих Вильгельм I, явно питавший симпатию к этому месту, своим указом даровал Ширвиндту городские права. После чего здесь появился свой суд, а с 1766 года начала функционировать аптека.
Какой же немецкий город без военных? Где-то с 1760 по 1800 годы гарнизон Ширвиндта составлял эскадрон улан из Боснийского корпуса армии Пруссии. В 1807-м объявились чужеземные солдаты: после битвы при Фридланде целый месяц в городке квартировали 30 тысяч бойцов французского маршала Нея. Все дома были переполнены оккупантами, которых, к тому же, требовалось кормить. По сравнению с этим несчастьем две конные дивизии Великой армии, которые в 1812 году прошли через город на восток, уже воспринимались как сущий пустяк. А в декабре бюргеры с тайным злорадством наблюдали обратный транзит уцелевших наполеоновских вояк, хлебнувших лиха в России.
Следующие три десятилетия прошли, в целом, без особых происшествий, но в 1844-м над Ширвиндтом разверзлись хляби небесные, и чудовищный ливень смыл почти весь созревавший на окрестных полях урожай. На следующий год грянул редкий для здешних мест морозище в 32, 5 градуса по Цельсию. Зато летом в городе побывал очередной король Пруссии – Фридрих Вильгельм IV. Проехавшись по улицам, Его Величество узрел на противоположном берегу Шервинты, в российском городе Владиславов (сейчас это литовский Кудиркос-Науместис) барочные башни тамошнего костела.
- И я такое же хочу! – воскликнул восхищенный монарх, повелев:
«На Западе я построил католикам <Кёльнский> собор, теперь здесь, на Востоке, следует построить лютеранам собор, который столь же гордо смотрел бы в направлении России, как католическая церковь на той стороне смотрит сюда. В память о моем пребывании в этом городе одобряю новое строительство на месте ветхой приходской церкви и буду очень рад посетить ее же по завершении».
Соответствующая запись в городской хронике датируется 8 часами утра 8 июня 1845 года. Заодно с собором Ширвиндту 3 августа 1846-го был пожалован и герб: под аркой ворот встающее солнце, над которым реет прусский орел. Сие обозначало, что этом городе Германской империи рассвет наступает раньше, чем во всех остальных.
Проектированием нового собора занимался придворный архитектор Фридрих Август Штюлер. Законченная строительством в 1848 году церковь из красного кирпича с двумя башнями высотой 56, 3 метра получилась хоть куда. «Кирху Иммануила», как попросил назвать храм король, по праву считали одной из красивейших в Восточной Пруссии. Вот только размеры культового сооружения явно не соответствовали скромным масштабам Ширвиндта, который вплоть до 1910 года был еще и самым маленьким городом Германии.
Да, несмотря на явное благоволение данному населенному пункту высокопоставленных особ, местное население все никак не увеличивалось, и с момента обретения городских прав за последующие 190 лет площадь Ширвинда не выросла ни на квадратный метр (заглавное фото - вид на город с высоты птичьего полета). Зато наряду с гигантской кирхой городок обзавелся самой большой ветряной мельницей из когда-либо построенных в Европе.
Новые испытания Ширвиндту пришлось пережить с началом Первой мировой войны. Уже 2 августа 1914 года через город проскакали русские кавалерийские разъезды, а неделю спустя он был занят 2-й гвардейской кавдивизией. В ее лейб-гвардии гусарском полку служили дети Великого князя Константина Романова. Известен отзыв одного из них – Гавриила о том, что ему довелось здесь увидеть:
«Какую противоположность представлял Ширвиндт по сравнению с грязным и непривлекательным Владиславовом! Чистенький город, повсюду была видна аккуратность».
Как известно, после поражения 2-й армии Самсонова под Танненбергом оказавшейся под мощным натиском германских войск 1-й армии Ренненкампфа пришлось отступать, чтобы в свою очередь избежать окружения. В середине сентября через Ширвинд обратно в Сувалкскую губернию прошли части 26-го армейского корпуса генерала Гернгросса. Однако к середине осени русские оправились и вновь перешли в наступление. С 5 по 12 октября в районе Ширвиндта шли тяжелые бои: 3-й армейский корпус генерала Епанчина попытался обойти левый фланг противника, но понес большие потери и был остановлен. (Именно на этом участке фронта был смертельно ранен брат вышеупомянутого Гавриила Романова – князь императорской крови Олег Константинович.) На этот раз городок брали штурмом, практически полностью разрушив – из 118 домов уцелело лишь 4, плюс та самая «кирха Иммануила».
Отбить Ширвиндт во второй раз немцам удалось в начале февраля 1915 года. После войны город попал в специально разработанную программу восстановления пострадавших в ходе боевых действий населенных пунктов Восточной Пруссии, его шефом стал Бремен. К 1925 году успели возвести 96 жилых зданий, 144 различных служебных постройки и даже пансионат для престарелых, в котором, за отсутствием городской тюрьмы, были оборудованы также две камеры для арестованных. Появилось множество магазинов, три отеля (один из которых назвали в честь шефов «Бременхофом»), отделение имперского банка, народная, частная средняя, коммерческая и профессиональная школы, водонапорная станция, молокозавод, почтовое отделение, таможенные учреждения, пограничная полиция. Даже свое такси забегало – правда, в единственном экземпляре.
Впрочем, Ширвинд по-прежнему оставался провинциальным прусским городком, население которого не только не росло, но даже напротив, уменьшалось. Так, если в 1926 году здесь проживало 1 124 человека, то к 1939-му количество обывателей сократилось до 1 090. И только Вторая мировая война поспособствовала людскому притоку – по состоянию на год 1944-й число горожан достигло почти 2 тысяч. Но все они спешно покинули свои дома 31 июля, после интенсивной бомбежки, проведенной советской авиацией. Еще пару дней спустя последовал обстрел из 152-миллиметровых пушек-гаубиц. Что ж, Ширвинд вновь стал «самым» - самым первым городом Третьего Рейха, подвергнутым артобстрелу с начала войны.
Однако в прямой видимости советские войска появились только после начала Гумбиннен-Гольдапской наступательной операции РККА, длившейся с 16 по 30 октября 1944 года. Это были бойцы 184-й стрелковой дивизии 5-й армии 3-го Белорусского фронта: 294-й стрелковый полк вошел в Кудиркос-Науместис, но продолжить движение через реку не смог - мост оказался заминированным. К тому же, на высоком западном берегу виднелись расположенные в шахматном порядке на расстоянии 100-150 метров друг от друга железобетонные доты.
Требовалось искать другое решение, и 16 октября в штаб полка вызвали командира взвода управления батареи 76-миллиметровых пушек старшину Ивана Блескина.
– Мне приказали произвести рекогносцировку, - вспоминал позже Иван Александрович. - С собой я взял одного из взводных разведчиков и сапера. Предстояло проскочить метров полтораста по нашему пологому берегу, найти брод, пересечь реку и разминировать местность в районе предстоящей переправы. И все это в светлое время суток, на виду у немцев!
Для скрытного выдвижения решили воспользоваться сточной канавой, выходившей из-под каменной ограды местной церкви. Старшина первым нырнул в узкий желоб и пополз к воде. Немцы засекли смельчака на полдороге и немедленно открыли бешеную пальбу. Тогда Блескин рывком проскочил остававшуюся дистанцию, перемахнул речку и затаился под обрывом. Минут через 20 к нему присоединились товарищи, которым тоже повезло – только разведчик получил легкое ранение в руку. Немного отдохнув, принялись снимать мины, управившись с опасной работой уже ближе к ночи. После этого дали сигнал своим.
Полковая артиллерия принялась вести по немцам интенсивный огонь, под прикрытием которого к броду устремились 1-й и 2-й батальоны, сходу форсировавшие реку и завязавшие бой на улицах. Известно, что первой на окраину городка южнее бывшего здания таможни ворвалась рота старшего лейтенанта Петра Горшкова.
Ширвинд оказался хорошо подготовлен к обороне: каждые 2-3 дома образовывали опорный пункт с возможностью кругового обстрела, многие перекрестки улиц и подступы к зданиям были заминированы. Вот что несколькими днями позже сообщала газета «Известия»:
«Толщина железобетонных стен дотов 2,5 - 3 метра. Отдельные доты снабжены вращающимися бронеколпаками, дающими возможность кругового обстрела. В районе взятого нашими войсками города Ширвиндта захвачен трехэтажный дот, в нем размещался гарнизон из 69 солдат. В доте-крепости был даже свой колодец с питьевой водой…»
Действовавший южнее 297-й полк дивизии, стремившийся обойти позиции немцев с юга и занять городской вокзал, внезапно был контратакован и понес тяжелые потери. Затем немцы подтянули самоходные орудия, под огнем которых нашим бойцам пришлось тяжко. Отступление предотвратили мужественные и умелые действия расчетов противотанковых ружей. А когда на помощь бронебойщикам пришли артиллеристы, подбившие несколько вражеских «штугов», попятились уже немцы. Но прежде чем преследовать их, необходимо было привести в порядок и перегруппировать изрядно расстроенные части полка, поэтому здесь до утра наступило относительное затишье.
Общее наступление на Ширвиндт возобновилось с рассветом 17 октября, а 294-й полк тем временем продолжал сражаться в черте города. В боевых порядках пехоты находилась и батарея старшины Блескина. Пушки стреляли прямой наводкой, подавляя выявленные огневые точки противника.
- Бойцы моего взвода корректировали огонь артиллерии, - рассказывал ветеран. – Перебегая от укрытия к укрытию, я заскочил в подъезд одного из домов около завода и столкнулся лицом к лицу с немецким солдатом. Личным оружием мы оба воспользоваться не успели, но я немного опередил немца - оглушил его ударом кулака.
Добив осевшего на пол гитлеровца, и отдышавшись, старшина вошел в одну из квартир. Оказалось, она выходила окнами прямо на завод, позволяя отлично просматривать всю немецкую оборону.
- Я быстро приладил полевой телефон и передал координаты скоплений вражеской пехоты и артиллерийских позиций командиру артиллеристов – капитану Руденко. Вскоре среди заводских корпусов поднялись столбы дыма и щебня…
Немцы дрались остервенело, не желая уступать ни пяди своей земли. Но и красноармейцам сознание того, что они бьются уже на территории Германии, придавало воодушевления. События этого дня отражены в журнале боевых действий 294-го полка офицером, который явно не был лишен литературных способностей:
«Ширвиндт в огне. В руины превращается первое осиное гнездо пруссачества. Враг отброшен. Батальоны выходят на западную окраину города и закрепляются. Над городом гордо развевается Красное знамя победы. По рытвинам и ухабам мостовых немецкого городка движется могучая боевая техника Советской армии, готовая с новой яростью, с новой силой обрушиться на остервенелого врага и прокладывать путь для продвижения наших частей вглубь фашистского логова».
Уже поздно вечером 17 октября бойцы 294-го и 297-го полков полностью выбили противника из городской черты. Предприняты немцами при поддержке бронетехники несколько контратак были отбиты. Следующим утром на центральной площади Ширвиндта состоялось общее построение дивизии, на котором почтили память павших при штурме товарищей и выстрелами из личного оружия в воздух отметили взятие первого германского города.
Остается только сказать, что Иван Александрович Блескин к уже имевшимся у него двум медалям «За отвагу» за бои в Ширвиндте был награжден орденом Великой Отечественной войны II степени. Как отмечено в наградном листе, старшина:
«…умело корректировал огонь артиллерии, в результате чего было уничтожено 6 станковых пулеметов противника и обеспечено беспрепятственное форсирование реки нашей пехотой».
После этого штурма в Ширвиндте домов уцелело еще меньше, чем во время Первой мировой – всего два! Стать участником восстановительной программы на сей раз не вышло, новые власти признали такое мероприятие нецелесообразным. В ноябре 1947-го статус Ширвиндта понизили, переименовав то, что осталось от городка, в поселок Кутузово. Постепенно руины сравняли с землей. Результаты переписи 2010 года гласили, что постоянных жителей в данном населенном пункте нет.
Из тех бюргеров, что бежали от Красной армии в августе 1944-го, до фатерлянда добраться удалось не всем, многие умерли от дорожных лишений. Бо́льшая часть оставшихся в живых – 451 человек - обосновалась потом в ФРГ, меньшая – 191 - выбрала ГДР. Вроде бы, в объединенной Германии сегодня проживает около 40 уроженцев Ширвиндта.
Ну а там, где некогда красовалась величественная кирха, сегодня высится небольшой холм щебня, увенчанный знаком с напоминанием о том, что до войны здесь был город…
