Эпизод 1. Был в Гомельском клубе авторской песни 90-х такой яркий персонаж, как Дима Сухов. Дима не писал песен, не был особенным сценическим человеком, но обладал яркой харизмой и притягательностью. Дома у Димы часто собиралась толпа припанкованной молодёжи, курили, что можно было вешать топор, пели русский рок, а вот выпивали мало, практически не выпивали. И вот однажды Димка, рассуждая о постсоветской перестроечной эстраде вдруг выпалил:
Ребята, но ведь посмотрите, как классно у Малежика, как по-доброму (и запел):
Настанет день, и всё вернётся,
И всех история поймёт,
И снова Моцарт улыбнётся
И вместо яда выпьет мёд...
Эпизод 2. Я носил не то, чтоб длинные волосы, но слегка достающие до плеч. Папе моему это жутко не нравилось и он часто приговаривал: "Опять патлы отпустил, как у Малежика!"
Малежик меня цеплял. Всегда. Не скажу, что я им заслушивался - я вообще заслушивался теми исполнителями, винил которых удавалось купить в позднесоветском культторге. Малежик не попался. Но он регулярно попадался на ТВ: в "Утреней почте", в "Песне года", в программе "Шире круг", которую вёл вместе с Катей Семёновой. Соответственно, песни, которые там крутили, я и знал. А их было не так уж и много: "Двести лет", "Провинциалка", "Мозаика", "Лилипутик", "Острова", "Ах, как часто смолоду", "Моцарт". Даже на абстрактный альбом не тянуло. Собственно, это и не так важно - важно, что Малежик был в доску своим, понятным, тёплым, настоящим, не пафосным. И это подкупало, привлекало. Именно потому, когда журналист газеты "СБ. Беларусь сегодня" спросила меня о моём ориентире на эстраде, я назвал именно Малежика, а не Антонова. Антонов был, вне сомнения, прекрасен и цеплюч, но столь же далёк и чужд по-человечески. Запределен не в лучшем смысле этого слова. А Малежик - мне казалось, сойдёт с экрана в дом и скажет: "Ну что, дружище, споём вместе, ты ж не плохо поёшь", и улыбнётся по-дружески.
И то, что в итоге так и случилось, было огромной радостью, но не было неожиданностью - я шёл к этому событию больше тридцати лет.
Сегодня Вячеслав Ефимович может позвонить, чтоб просто поболтать или рассказать анекдот, или чтоб обсудить новую песню, которую написал на мой текст, или обсудить его текст, который он прислал, чтоб я положил его на музыку. А я всегда здороваюсь: "Здравствуйте, мой дорогой коллега!"
И это действительно так. Мы коллеги, соавторы. Он - старший товарищ, в чём-то учитель, в чём-то авторитетный советчик, и да - конечно звезда и кумир юности. Я для него - ну, пожалуй, близкий по духу человек, молодой (ну, относительно, конечно) музыкант, с которым что-то получается интересное, с которым (надеюсь) интересно общаться и творчески взаимодействовать. Пока у нас с Вячеславом Ефимовичем написано только две совместные песни. Но это для меня уже очень много. Да, это начало, но я чувствую, что для меня начинается новый творческий этап работы совершенно другого профессионального уровня. Но даже не это главное. Главное то, что Вселенная что-то решила и сделала это очень давно, когда подросток, глядя в экран телевизора, бодро подпевал, чётко попадая в ноты и настроение:
Hагадай мне, милая, о любви тревогу,
Hагадай в глаза врага смело заглянуть,
Верного товарища в дальнюю дорогу
И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь!!!...
