Весь поселок собрался на похороны Арона Карутяна. Приехало высокое областное начальство. Говорили много хороших слов, играл оркестр. Люди были суровы, серы, сосредоточены. Многим делалось страшно при одной только мысли: как теперь они будут жить? Да, директор тяжело болел несколько лет, практически не вставал с постели последние месяцы, но все-таки руководил. Из последних сил держал руки на руле — исполняющий обязанности практически ночевал у него дома. А теперь — все.
— Такие люди раз в сто лет рождаются, — вздыхали одни.
— Да-а-а, мужик был! — говорили другие.
А третьи молчали и плакали. Потому что — все. Уже было понятно, что стройки остановятся, предприятия — зачахнут. А магазины, славившиеся дефицитными товарами — станут такими же, как и все магазинишки в провинции. Очереди, очереди, очереди: того нет, другого, и никакой перспективы. Зато можно говорить все, что угодно. Гласность! А кому эта гласность нужна? Допрыгались, доскакались. Вино, и то, запретили. Виноградники вырубили. Почему-то вырубленные виноградники доконали Арона, хотя он на своей исторической родине никогда не бывал. Родился в Барнауле и всю жизнь прожил в Ленинградской области. И любил этот сырой, неласковый край пуще матери родной. А теперь — все!
Елена и работницы кондитерского цеха возложили на свежую могилу венок. Потом она покинула кладбище, сославшись на недомогание. Скрывшись от посторонних глаз, заплакала. Жаль Арона. Очень жаль. Его законная супруга сидела около гроба с сухими глазами, постаревшая, седая. Вот, делила своего Арона с другими, делала вид, что ничего не знает, надеялась на спокойную старость. А не угадала. Главная соперница без стыда, совести и жалости забрала мужа навсегда. Каково ей теперь, бедной? Жаль бабу. А еще жаль кондитерского цеха, который просто загибался. Теперь нужно возвращаться в столовую детского сада, пока еще есть место. Снова к бакам, к бидонам, к кашам…От чего ушла — к тому и вернулась. Что за жизнь, господи!
Елена располнела за последние годы. Пропала талия, вырос тяжелый живот, а руки обросли жиром. И все равно она оставалась яркой, видной женщиной, бросающейся в глаза. Волосы не потеряли блеска и пышности, а ресницы оставались все такими же густыми. Теперь она очень походила на «купчиху» Кустодиева: округлые плечи, белое, сдобное тело, и четко очерченный рот на румяном лице. Она воображала себя в такой же шали, с блюдцем в холеных ручках, жеманную и желанную. А позади — богатый терем, церкви старинного города, широкая Волга-матушка. Ах, если бы…
Но в реальной жизни все было не так. Огромная, пыхтящая плита, на которой булькали кастрюли с гороховым супом, пузырилось молоко с какао, а на противне скворчали румяные «ежики». Детский сад пропитался ароматами кухни: на полдник жарили блинчики, любимое ребячье лакомство, подаваемое со сгущенкой. Елена ловко переворачивала сковороды, умело прихватывая их специальной ручкой. За несколько месяцев руки привыкли к ожогам и порезам, которые отличали кулинаров от обычных людей. Поваром Елена была отменным, и дети с удовольствием съедали и кашу рисовую, и запеканку и ненавистный суп-пюре гороховый. Вот и сейчас они, проснувшись после тихого часа, уже водили маленькими носишками: пахло вкусно! Ура!
В кухню заглянула Ерофеева Светка:
— Лена, Валя пришла!
Елену заменила Гавриловна, встав у плиты, пока та встречала дочку. У них давно уже принято: Валя после школы шла не домой, а к матери на работу. Та ее провожала в пустующую «ночную» группу, потом приносила поднос с обедом и компот. Поев, Валя делала уроки, устроившись за столом воспитателя. К тому времени мать заканчивала работу. Были у Елены и короткие смены. Она уходила на работу к шести утра, а возвращалась рано. Но зато вечером приходилось опять собираться в детский сад — кормить «ночников», детей, которых родители оставляли на неделю. Валю брала с собой: почистить лук на завтра, помочь с заготовками на утро.
Валюшка не помнила уже, когда была одна — постоянно при матери. На работу — вместе, в магазин — рядом, на огород — вдвоем, да и дома никуда не деться. Мать готовит ужин, а Валя тут — у раковины, моет бесконечные чашки, ложки, плошки, чтобы рабочее место выглядело опрятным.
Елена приросла к ребенку, не может физически без дочери обходиться. Очень удобно, всегда под рукой домашняя прислуга. Весь вечер только и слышно:
— Валька, где очки?
— Валька, помой посуду!
— Валька, завари чаю!
— Валька, убери соринки с пола, застегни мне сапоги, Валька — то, Валька — се!
Валя никогда не гуляет на улице — нечего! Дома дел полно. Мать завела хозяйство. В магазинах все пропало, поэтому на участке в клетках копошатся кролики, квохчут куры, в корыте купаются утки, в загончике хрюкает поросенок, а на цепи сидит и виляет хвостом Черныш. За всеми нужен уход. Валя уходит в поле рвать траву кроликам, пока мать кормит всех остальных. Каждый день приходиться таскаться с ведрами. У матери на работе остается много отходов. Она вытаскивает из ведерка с крышкой разные свертки: куски сливочного масла, баночки с котлетами, дефицитную сгущенку.
Потом Валя переодевается в рабочую одежду и берет два ведра, а мать — бидончик. Все видят, как впереди важно шествует крупная, дородная Елена, а следом тащится маленькая, хрупкая Валя. Объяснение для всех заготовлено: у Елены грыжа, ей нельзя таскать тяжести, а муженек где-то пьянствует. Вот дочка помогает.
Один раз сосед по участку не выдержал, увидев эту картину: громко и грязно обматерил Елену:
— Что же ты, сука, делаешь? Девчоночке потом ведь рожать, а ты корова, на нее этакие ведра взвалила! Твар-и-и-ина!
Лена прошла мимо с непроницаемым лицом. А у Вали забилось сердце. Так стыдно стало отчего-то…
Вале плохо живется. Ей все время кажется, что она — чужая, неродная дочка. Так обращаются только с падчерицами в сказках. Да еще мама старается все это делать напоказ, чтобы все видели. Она могла накричать на дочь при посторонних, обозвать ее уродкой, налупить за тройку, схватить за шиворот… И никто никак не реагировал, будто так и надо: детей следует строжить.
А чего Валю строжить? Учится она хорошо, не хулиганит, помогает по дому, стоит до одури в бесконечных очередях. Но мама видит в ней какой-то изъян, который пытается исправить и «выжечь каленым железом». Больше всего попадает за тройки. Получает их Валя крайне редко, но если схватит нечаянно, то дома скандал и экзекуция. Валя научилась вырывать из тетрадей листы, прятать дневник и искусно исправлять плохие оценки на хорошие.
Валя умеет ювелирно обманывать и вдохновенно врать. Не со зла, от страха наказания. Главное — держаться около правды и успевать исправлять плохие отметки, чтобы к родительскому собранию в журнале все было хорошо и никаких замечаний. Валя и спать нормально разучилась: придумывала планы, искала выходы из запутанных ситуаций.
В классе Валю тоже не любили. А за что ее любить: некрасивую, мелкую, тощую врушку? Правды не говорит, вечно хитрит чего-то. Да еще она — воровка. Да-да. У одного мальчика пропал подарок на Новый год, а Валька в тот день как раз дежурила в классе, крутилась около стола с пакетами. Классная руководительница выставила Валю перед всем классом и объявила, что таким детям не место в пионерской организации!
Дома мать, взбешенная, колотила по Вале всем, что попадалось под руку. И потом у Вали долго не заживали синяки. А папы не было, он уехал в деревню. И бабушки не было — она жила в городе. И никто за Валю не заступился. А она не брала ничего, даже близко к столу не подходила! Из пионеров Валю не выгнали, наверное, выяснилось что-то. Но извиниться так никто и не пожелал.
У всех был праздник, все веселились. Мать накрыла стол, приехали гости, папа не пил, все хорошо и всем хорошо. Кроме Вали. Она делала вид, что рада, что вкусно, и постаралась уйти быстрее в комнату. Ей тогда в первый раз в жизни хотелось умереть. По-настоящему, чтобы никогда и никого не видеть.
И что за дурной характер — молчать, замкнувшись в себе? Валя потом, встав взрослой, вспоминала о своем детстве и недоумевала, почему? Ну неужели она не могла пожаловаться отцу, директору школы? Заорать во все горло: убивают! Почему молчала, позволяя себя обижать вздорной, вспыльчивой женщине? Зачем? А может быть, это специально все было задумано, для закалки характера и воспитания несгибаемой воли? Как знать.
Продолжение в следующей публикации>
---
Автор: Анна Лебедева