И все-таки, у нее было что-то хорошее. Да, было. Валю любили бабушки, дед, отец, тетка Ира. Жалко, что она уехала, вышла замуж и осталась в красивом Петродворце. Там Ира родила своих девчонок: Анюту и Полину. В четырнадцать лет Валю все-таки отпустили погостить к тетке на две недели. Как хорошо было там! Ира с мужем и двумя дочками ютились в крохотной квартирке на двадцати восьми квадратных метрах, где ванная была смешных размеров: метр на два. Но почему-то тесноты не чувствовалось. Ира сумела расставить мебель так, что оставалось место для игр, и у каждого члена семьи был свой уголок. Анька с Полькой спали на кровати из двух ярусов. У окна поставили раскладной диван. И два кресла по бокам при случае можно было превратить в отличные кушетки. Всю одежду, игрушки, разные мелочи хозяйка упрятала в удобные ниши, спрятанные в стене. И получилась просторная комната, не хуже, чем у Анны Николаевны.
Муж Серега пропадал на работе, свекры не доставали невестку назойливым вниманием, так что Валя не была в тягость. Ирка разговаривала с племянницей на равных, как со взрослой. Они обсуждали новомодные диеты, вещи, книги, фильмы. С теткой было ужасно интересно и легко.
— Какая ты хорошенькая, Валя, — сказала однажды Ирка, проведя ладошкой по гладким Валиным волосам, — у тебя чудесный цвет волос. А ты знаешь, сейчас женщины специально в парикмахерские записываются, чтобы добиться такого оттенка. Пепельно-русый, мышиный, серебристый — обалдеть! И глаза у тебя интересные, миндалевидные. И цвет — стальной. Посмотришь на солнце — зрачки на светлом фоне, как у волчицы. А при электрическом свете — фиолетовый оттенок. Какая необычная внешность!
— Правда?
— Ну конечно! Что такое красота? Никто не знает. Мы с тобой только вчера рассматривали альбом с репродукциями картин художников средневековья. Они показались тебе красивыми?
Нет, Валя наоборот удивилась, почему эти безбровые, бледные женщины считались эталоном.
— Ну вот! А знаменитая Джоконда? Посмотри, обыкновенная. Но ведь что-то есть в ней? В разные века — разные представления о красоте. Поверь, когда ты станешь взрослой, мужчины начнут оборачиваться тебе вслед! Я знаю.
Тетка была убедительна, и Валя ей поверила. А еще, у Ирины на полочках стояли необычные флакончики заграничных фирм: шампуни, крема, декоративная косметика. Ира любила возиться с племянницей, колдовать над ее прической, внешностью. Через спекулянтов она раздобыла настоящие американские джинсы, кроссовки с разноцветными шнурками и хорошенькую розовую спортивную сумочку.
— Это тебе в школу, — сказала тетка после того, как Валя примерила на себя вещи.
Теперь разрешили свободный стиль одежды, и таким «прикидом» можно было запросто сразить наповал.
Ира отвела Валю к парикмахеру, и от мастера девчонка вышла преображенной. И куда подевался мышиный хвостик? Волосы легли блестящей волной в изумительном каре. И ничего не надо было с ними делать — тронуть щеткой с утра, тряхнуть головой — готово!
— Я думаю, что в четырнадцать лет немного косметики не помешает, — рассудила Ира, достав из косметички тушь для ресниц.
И Валины белесые ресницы вдруг, окрашенные, стали длиннющими, пушистыми, маленькие глазки вдруг распахнулись, показав необычную красоту. Она посмотрела на себя в зеркало и замерла: вот это да! Такого не бывает! Отражение было таким, что приходилось отводить взгляд, не веря, а потом опять всматриваться на себя новую, чтобы хоть как-то привыкнуть.
— Тебе не нужна помада, достаточно гигиенической. Иначе ты рискуешь выглядеть вульгарно, — тетка была довольна, — я же говорила, что ты — красавица. Нет, даже не красавица — инопланетянка!
Утром по крохотной кухне витал запах молотого кофе. Тетка собирала на работу своего Серегу, высоченного, здоровенного, под два метра ростом, мужчину. Он был мягок и спокоен. Несмотря на огромный рост, Серега как-то удивительно легко умещался в маленькой квартирке. Анька с Полькой висли на отце, как груши: приходилось иной раз прикрикнуть на девчонок, чтобы отстали от папки. Серега уходил, поцеловав жену, очень рано, на целые сутки. Потом подходила очередь девочек — их отправляли в садик, удобно расположившийся рядышком, через дорогу. Валя спокойно пила с Ирой кофе, а потом они уходили гулять по городу.
Это был лучший город из всех, что приходилось видеть. Старинные усадьбы, пруды, церкви утопали в зелени. А самое главное — парк, великолепный, роскошный, величественный. У местных был маленький секрет — они могли проникать в «нижний» парк без билетов через едва заметную лазейку, расположенную среди старых лип далеко от центрального, парадного входа.
Так здорово было снять туфли и пройтись босиком по низенькому, мягкому, пушистому мху, покрывавшему землю. Доверчивые белки совсем не боялись людей и брали угощение прямо из рук. На скамеечках отдыхали туристы, среди которых Валя впервые в жизни увидела настоящих негров и китайцев. Один раз к ним подошли двое иностранцев и попросили разрешения сфотографироваться. Ирина не отказала. Она была хороша собой. Почему нет? В кадр попала и Валя, а высокий, очень худой мужчина, белозубо улыбаясь, говорил «О-кей, бьютифал». Потом он достал из кармана жевательную резинку, но Ирина, хмыкнув, покачала головой и отказалась от угощения.
— А почему ты не взяла? — спросила потом Валя.
— Вот еще! Нас считают за дикарей — показали яркую бумажку и рады. Соблюдай достоинство, не унижайся из-за красивой упаковки. Дичь какая-то…
Парк обрамляла песчаная коса Финского залива, и Валя замерла перед открывшимся простором. Свинцово-синие воды беспокойно гуляли по огромной массе воды, свежий морской бриз играл с Валиными волосами.
— Вода, как твои глаза, — восхитилась тетка и крепко обняла племянницу, — ой, девочка моя, сколько тебя в жизни ждет прекрасного!
И, правда, жизнь казалась прекрасной. Били струи фонтанов, могучий Самсон, блестя на солнце позолотой, боролся с жестоким львом, бесчисленные Наяды и Психеи загадочно улыбались Амурам и Нарциссам, художники писали этюды, дети играли возле знаменитых «Камешков», нарядная публика галдела, любуясь сказочным императорским дворцом и шахматным полем Каскада. Рядом шла красивая, молодая, смеющаяся, любимая Ира, и где-то под сердцем трепетала маленькая птичка, называемая «Счастьем».
А потом она уехала с отцом в деревню. А там — другое, но тоже очень хорошее: бескрайние поля с богатым разнотравьем, густые леса, озера с синей от неба водой. Серьезный, немногословный дед и хлопотливая, живая бабушка нисколько не менялись с годами. А, может быть, это Валя слишком быстро выросла? А еще в деревне был…Лешка. С ним Валя дружила много лет, вместе росли, вместе бегали купаться, вместе рыбачили и болтали, болтали без умолку, забравшись на второй этаж строящегося нового дома, в котором решил поселится Лешкин дядька, известный на всю округу чудаковатый мужичок.
В тот год Лешка как-то странно на нее смотрел, и Валя почему-то краснела до самых ушей, когда друг нечаянно касался ее рук.
— Ты стала очень красивая! — однажды сказал Лешка.
Валя заметила, какие у него яркие глаза, как странно они смотрятся на смуглом от природы лице. И голос стал другим, ломким, с чуть заметной хрипотцой.
— Наверное, мы просто повзрослели, Леш, — ответила она, по-женски чутко рассудив, что тему надо срочно менять, — ты уже поступил куда-нибудь?
— Да, в лесотехникум, — он понял намек.
— А я — на будущую осень хочу тоже уехать. Правда, пока не определилась. Но хотелось бы в Горбунки. Тогда нужно доучиваться до одиннадцатого класса. Не знаю пока.
— Значит, это последнее наше лето, — сказал Лешка и замолчал.
— Наверное.
Лешка встал, приблизился к Вале, взял ее руки в свои и… поцеловал. Валю бросило в жар, она, конечно, все понимала и ждала этого поцелуя, но все равно — получилось так неожиданно, что Валя, прикрыв лицо, быстро побежала вниз по лестнице.
— Валя, ты куда?
— Все, Леш, все! Мне домой надо, пока!
Она спряталась в «холодной» избе и в первый раз в жизни не вышла к ужину, сказавшись больной. Какая уж там еда. Первый поцелуй! Как теперь вообще есть, спать и думать о чем-то другом. И как теперь вести себя с Лешкой? Как с ним разговаривать, о чем? Все так сложно. Раньше они могли валяться вместе на сене часами, могли дурачиться, ведь друзья все же. А теперь? Она раньше ни о чем таком и не думала. Конечно, были всякие мечты, например, о десятикласснике Колокольчикове, которого Валя обожала с первого класса, как недоступного, красивого кумира. А еще за Майкла Джексона мечтала выйти замуж. Прямо так и думала: вырастет и пойдет за певца. Будто только и оставалось, что ее согласие.
Но Лешка… Это было совсем другое. Оно будоражило душу и сердце, не оставляло в покое и лишало сна. Любовь? Странное чувство, больное какое-то, как на экзамене. Вроде, все знаешь, а все равно — страшно. А потом, когда сдашь, выходишь из класса радостная. Но впереди — новый экзамен. Детство кончилось, ушло навсегда…
Продолжение в следующей публикации>
---
Анна Лебедева