Счастливые молодожены провожают гостей и остаются наедине. Впереди – первая брачная ночь, и долгая, они же молоды; беззаботная, он же богат; совместная, они же супруги; и счастливая, они же любят друг друга, – жизнь.
Уже не жених, но еще не муж, Август Эсборн, выходит «подышать свежим воздухом» и не возвращается. То есть вообще не возвращается, исчезает. Его уже не невеста, но еще не жена, Алиса Безант (где только Грин такие имена откапывает!) сначала ждет, потом начинает поиски, которые ни к чему не приводят, отчаивается, заболевает нервным расстройством, выздоравливает, и, по истечении года или двух, выходит замуж.
Но история с ее первым замужеством не остается без последствий: на всю оставшуюся жизнь у нее сохраняется страх – боязнь звонка и стука в дверь. «Ей казалось, что войдет он, уже немыслимый и отвергнутый…» Шрам в ее душе, если и зарубцевался, не рассосался.
Далее речь пойдет только о нем. Выйдя без видимой причины «подышать свежим воздухом», он тем самым совершил первый шаг в цепи необъяснимых поступков, за ним последовал еще целый ряд таких же шагов, причем всякий раз он выбирал из бесчисленного множества возможных вариантов, самый «невозможный», что привело его к совершенно абсурдной ситуации: вот он, вот его юная влюбленная и возлюбленная жена, а между ними невидимая, но, тем не менее, непреодолимая стена, сооруженная за одну ночь его же бессмысленным поведением.
Что такого он натворил? Ничего особенного. Он вышел из дому только для того, чтобы немножко помучить себя и ее ожиданием, а через несколько минут вернуться и насладиться «радостью встречи после разлуки». Подобно тому, как в детстве он любил прятаться в шкафу и сидеть там до тех пор, пока весь дом не становился с ног на голову, и не выскакивать ровно до тех пор, пока перепуганная мать не принималась с криком бегать по комнатам, заламывая руки и заливаясь слезами. Зато сколько было потом объятий, сладких слез и счастливых поцелуев…
Но в этот раз что-то пошло не так. Эсборн быстро шел по вечерним улицам и с приятным волнением думал о том, как обрадуется после короткого испуга Алиса, когда он вернется домой. Вскоре он услышал биение часов – пробило час ночи. Он развернулся и пошел было домой, но какое-то «невидимое и неясное противодействие» удержало его. В голову ему пришла мысль, что лучше явиться утром, чтобы «избежать расстройства и тяготы всей остальной ночи», и представить жене все как нелепую, случайно затянувшуюся выходку.
Проснувшись поздним утром в гостинице и прочитав в газете объявление о своем загадочном исчезновении, он осознал, что причинил непоправимое зло своей любимой невесте-жене. Возвращение стало невозможным уже потому, что в Алисе навсегда остался бы страх перед его душой, о которой он и сам знал так немного. Мысль о невозможности возвращение внесла ясность в его душу, и даже некоторое облегчение.
Дальше все просто: с помощью фальшивых документов он превратился в Джона Тернера, с помощью преданного друга решил финансовые вопросы, переехал на новое место жительства и занялся другим бизнесом.
На этом этапе он расплатился за свой необъяснимый поступок ранней сединой и осознанием невозможности создать когда-либо свою семью.
Время от времени он наводил справки об ее жизни через частный сыск. Собственной жизни у него не было, он жил жизнью ее семьи: узнавал о рождении детей, радовался, когда жизнь в ее доме текла спокойно, огорчался и беспокоился, когда болели дети или наступали материальные затруднения.
Так продолжалось довольно долго. По прошествии одиннадцати лет, он узнал, что муж Алисы уехал на шесть месяцев в Индию. Узнав об этом, он понял, что не может более бороться с тщательно скрываемым от самого себя на протяжении всех этих лет желанием видеть и говорить с Алисой.
Наступил второй этап платить по счетам, а немедленно за ним наступил и финал. В отличие от многих других произведений Грина, не оптимистический.
Вывод: нельзя бесконечно и безнаказанно испытывать судьбу; судьба в свою очередь может испытать тебя. Результат в этом случае не очевиден.
P.S. Вот еще что пришло на ум: судьба и суд слова однокоренные.
