Помирала на хуторе ведьма. Молодая, не успела ни свое отжить, ни зла весомого наделать. Собрались вкруг нее черти, которые ей в услужение пойти должны были. Традиция у них была такая заведена: служат ведьме при жизни, а потом она им в смерти.
Чертей было аж четверо. Один важный такой, с рогом посреди лба. Архип звали. Ходил в рубахе праздной да дань собирал со всех мельников и торговцев. А кто дань ему не платил, того мучил жестоко, хворь насылал.
Второй поменьше да потоньше. Егорка красноухий. Егорка почти незаметный был, в стороне держался. Но там, где он объявлялся, там несчастья на людей сыпались. Непосильную ношу он на их плечи взваливал, так что силы исходили с людей и дохли они в итоге, как кони загнанные. А потом новую жертву искал.
Третий — широкий как Днепр сам. Рагозой его назвали. Вечно недовольный, вносил смуту в чужие дела и ссорил других так, что бились они до крови.
Ну а четвертый был мелкий самый. Урюпка — прозвище его. Проказник мелкий. Вечно тявкал из-под руки да клопов-тараканов насылал в жилища. Самый безобидный из всех, но от него более всех люди маялись. Ведь, как известно, мелкие напасти утомляют более всего.
Встали черти над изголовьем, где ведьма при смерти лежала, да стали совет держать. Архип говорит:
— Не успела ведьма дел натворить, взять с нее нечего. Так что, братцы, давайте-ка я ее к себе целиком заберу. Я из нас сильный и важный самый, уважение имею среди нашего общества почтенного. Я-то уж найду, что с ней сделать.
Тут вступился Рагоза:
— Ну уж нет, братец. Я ее первый нашел, мне она и должна отойти по закону нашему. Чтобы все по справедливости и чести было.
Архип ему в ответ:
— Ты ее, может, первый и встретил, да не любила она тебя никогда. Я у нее в любимчиках ходил. Егорку еще уважала приветом изредка. А на тебя плевалась только. С чего б ей после смерти к тебе идти?
— И правда, — вступил Егорка, — привечала она меня. Да вот мне она не то чтоб и нужна, мороки с нее много. Я бы уступил ее вам, братцы дорогие, но гоже ли без откупа мне уходить? Дайте мне взамен чего, отпущу ее к вам тогда.
— Вы все! Все не заслуживаете! - тявкнул Урюпка смело и тут же спрятался за ногу Архипа. Высунул оттуда нос сопливый да еще раз прикрикнул: — Моя она! Суждено так!
Рассвирепел тут Рагоза:
— Ты, — говорит, — вообще пришлый! Прибился к ней незнамо как, никто тебя не ждал.
— А вот и неправда! Всегда я тут был, под ее крыльцом ночевал и ждал, когда она меня позовет. Жить я не могу без нее, как и она без меня. Одни целое мы с ней!
— Дурак ты, Урюпка, — отвечал ему Егорка, — только задираться и умеешь. Я, конечно, видел тебя тут всегда, да вот только помню, как и к моей прошлой ведьме ты просился в услужение. Всегда ты бегал за кем-то, чтоб им прислуживать, а они тебя не хотели. Рагозинские только забирали. Да что, счастлив ты там был?
Взвыл тут Урюпка, свернулся спиралью, что туловище перекосило, а хвост в три оборота талию обнял. Рагоза же царски щелкнул его по лбу.
— Да не кипишуй ты, — сказал он, — полно.
Ойкнул Урюпка, раскрутился и зашипел так ненавистно, что пена белая изо рта пошла.
— Ты по што мелкого обижаешь? А если я тебе в челюсть двину?
Рассвирепел тут уже Архип. Рукава закатал да попер на Рагозу. И уж близко драка их была, но вжался Егорка между ними.
— Тише, тише, — говорит, — нам еще дело рядить, а вы тут кулаками махать удумали.
Злобно друг на друга посмотрели Архип и Рагоза, но замолкли. Урюпка из-за спины Архипа ядом плюнул на пол, но вылезти не решился. Задымилась капля, прожгла дерево.
— Лучше решать давайте, — продолжил Егорка, — баба-то помрет скоро, а мы еще не знаем, чего делать с ней.
Обернулись все головы к лежанке. Ведьма лежала с открытыми глазами и смотрела на чертей. Ее руки были сложены крестом на груди, а лапти сняты.
— Не продам я душеньку свою, — еле слышно прошептала она, — помру как святая, ничегошеньки вам не оставлю. Не служили вы мне как положено, так и взять с меня нечего.
Взбаламутились тут все черти разом. Сошлись в единстве. Архип кулаками замахал, Рагоза зарычал. Егорка глаза потупил. Урюпка же бросился к умирающей и за руку ее схватил.
— Останься со мной, — говорит, — я тебе и в смерти послужу. Никому я не нужный, да и тебя на небо не возьмут и в ад не примут. Будешь мытарствовать по земле до конца дней своих, пока кости не истлеют. Черви тебя жрать будут. А со мной если станешься, в обиду не дам. Будешь жить у меня в животике поживать, глазами моими видеть. Ушами моими слышать. Лучшие яства я тебе подам. Как королевична будешь у меня обитать.
— Не слушай его, — рыкнул Рагоза, — ко мне пойдешь, дак как родную тебя приму! Подарками задарю, сможешь силушку свою иногда показывать. Будем жить-поживать припеваючи, хорошо нам будет!
— А я тебя от всех защищу, никому в обиду не дам! — вторил Архип. — Много возьму, но и дам много. Будем честными мы партнерами, не служанкой какой мне станешь, а другом полноценным.
— Ну а мне все равно, — пролепетал Егорка, — но без дара мне не отпущу я тебя никуда. Страдать будешь, пока не откупишься.
Вздохнула ведьма тяжело.
— Бесы вы все, — прохрипела она, — ненавижу я вас. Не бывать такого, чтоб с меня хоть волос вам достался!
Да вдруг вытащила из рукава спицу прядильную. Из последних сил замахнулась и в шею себе всадила. Глаза выпучила, всхлипнула разок да померла.
Ошалели черти, обомлели. А потом как взвыли, заругались как. Кинулись к покойной и ну ее на части рвать. Тот руку пожал, другой ногу. Кому коса отлетела могучая, другому голова сама. Да только как черти ни ковыряли куски, душеньки внутри так и не снискали. Пропала она, испарилась по последнему ведьмину желанию. Остались черти ни с чем.
Грустно разбрелись они из ведьминой хаты кто куда. Рагоза в соседнее село, Егорка в град столичный, а Архип так и вовсе заморе. Один Урюпка остался под крыльцом плакать. Любил он таки ведьму эту, да не поверила она ему. За что и оставила в наказании бессильного жить.
Впрочем, и Урюпка горевал недолго. Вскоре в избу новые хозяева заселились, так стал он с ними суседствовать. В образе кота приходил, об ноги терся да молоко в ответ получал. Гадил иногда, куда ж без этого, но сильно не надоедал. А черти другие так и вовсе приходить перестали.
Позабыли скоро о ведьме все и о ее поступке, будто и не было ее никогда. И не оставила она после себя ничего, кроме спицы кровавой, что под пол завалилась. Оказалось, что никому-то ни ведьма, ни душенька ее больно нужны не были. Так и сгинула в безызвестности, а черти счастливо жить продолжили. Таков весь ведьмин конец.
