Королева и ее чудаковатая свита вернулись через Нотр-Дам-де-Лисс, где Мария Тереза хотела помолиться, а Луиза и Атенаис исповедовались в одном и том же месте, у одного и того же священника. Вероятно, они сознавались в одном и том же грехе — сексуальные отношения с королем, хотя, конечно, было понятно, что Атенаис совершила прелюбодеяние, а Луиза — нет. Король вернулся к своим войскам, которые после девятидневной осады взяли главную фламандскую крепость Лилль; испанские же войска отступили к Брюсселю и Монсу.
Луиза родила своего четвертого ребенка, мальчика, в Сен-Жермене 17 ноября 1667 года. Он был узаконен в феврале 1669 года, и титул графа де Вермандуа должен был принадлежать ему. Позже в том же году его назначили адмиралом Франции под удобным простым именем «Людовик, граф де Вермандуа», король отверг все более явное, такое как «внебрачный сын короля Франции», «Людовик, родной сын короля» или даже «Людовик, законный сын короля Франции».
Несмотря на почести, никак нельзя было скрыть то, что король продолжал предаваться чувствам. И снова бедная Мария Тереза разрыдалась после того, как получила анонимное письмо, в котором ей сообщили о том, что привязанности ее мужа изменились; возможно, она лелеяла тихую надежду, что разжалование Луизы означало возвращение Людовика к ней навсегда.
По заключенному в мае 1668 года Экс-ла-Шапельскому миру между Францией и Испанией Людовику причитались различные города во Фландрии, которые он недавно завоевал, в том числе Ауденарде и Лилль. Но Франш-Конте, находившийся южнее на границах Швейцарии, захваченный французскими войсками под командованием Конде, на время был возвращен.
Мир также вернул короля и двор в Сен-Жермен. Людовик снова загорелся безумной идеей тщательной перестройки нового Версаля. Там в июле он устроил еще одно масштабное празднество, известное как «Большой королевский дивертисмент», якобы в честь мира, но, по мнению двора, на самом деле в честь новой фаворитки.
Присутствовало более трех тысяч человек, в том числе папский легат и многочисленные послы. Один из них, савойский граф де Сен-Морис, описал этот бардак: даже королева была вынуждена полчаса ждать своего выхода, а некоторые послы так и не вошли.
Счастливчики с радостью восхищались огромными искусственными «комнатами», сделанными из листвы и увешанными гобеленами; их освещали тридцать две хрустальные люстры. Многие деревья были щедро увешаны фруктами, в том числе апельсинами из Португалии; огромный дворец из марципана и сахара выглядел так вкусно, что толпа впоследствии разорвала его на куски и съела.
Предложением Мольера по этому случаю была веселая сказка о рогоносце: «Жорж Данден, или Одураченный муж». По общему мнению, это была «вершина комедийного жанра», в ней рассказывается история крестьянина, который женился на аристократке и превратил свою жизнь в пытку, к тому же жена предала его. Сначала крестьянин хотел утопиться в одном из находящихся рядом фонтанов Версаля; в конце концов, его уговорили топить свои печали вместо себя — в выпивке. Фраза «Ты этого хотел, Жорж Данден» стала крылатой фразой.
Мирное время также вернуло ко двору нежеланного гостя в лице другого, хотя и более знатного, «одураченного мужа», маркиза де Монтеспана, который приехал с менее масштабной войны на границах самой Испании. Именно теперь Луиза, герцогиня де Лавальер, в полной мере ощутила свое ужасное положение, что ее религиозная натура начала истолковывать как достойное наказание за свою греховность.
Там, где когда-то Людовик ухаживал за ней, чтобы скрыть свои чувства к невестке, теперь он использовал ее постоянное видимое присутствие, чтобы отвлечь внимание общества от своих отношений с Атенаис. Таким образом, Луиза снова прикрывала короля, это была кара, соизмеримая с шестью годами греха.
Беда заключалась в двойной измене, и приезд неугодного Монтеспана только подчеркнул этот факт. Двойная измена была ненавистна Церкви. В конце концов, ее намеренно запрещали Десять заповедей, в отличие от блуда, о котором не упоминалось; не говоря уже о том, что женская измена сама по себе была уголовным преступлением, за которое женщина могла быть заперта в монастыре на всю жизнь.
Дядя Монтеспана, архиепископ Сенский, например, произнес гневную проповедь по этому поводу и заставил женщину, оказавшуюся в тех же обстоятельствах, что и Атенаис, покаяться. То, что можно было бы простить королю с хорошенькой молодой подругой — при соответствующем обращении к духовнику-иезуиту, терпимому к недостаткам человека на пути к спасению, — не могли простить замужней женщине, связанной с женатым мужчиной, даже если это был Король. (Это была одна из причин, по которой Луиза отвергла предложение выйти замуж только за тем, чтобы прикрываться браком.) Практическим, если не доктринальным решением, был угодливый муж.
К сожалению, в Монтеспане не было ни капли угодливости. Не для него утонченная позиция, предложенная некоторыми очень злободневными строками Мольера в увеселительном мероприятии в январе 1668 года. Это была история Юпитера и Амфитриона, мужа прекрасной Алкмены. Пока Амфитрион был на войне, Юпитер принял облик мужа, чтобы соблазнить Алкмену. Затем он продолжил утешать Амфитриона следующим образом:
«Поделиться с Юпитером — В этом нет ничего постыдного. Конечно, это не может быть ничем иным, как славным уделом — Оказаться соперником царя богов».
Для Монтеспана общение с Юпитером было чем угодно, но только не славой.
- Продолжение следует, начало читайте здесь: «Золотой век Людовика XIV — Дар небес». Полностью историческое эссе можно читать в подборке с продолжением «Блистательный век Людовика XIV».
Самое интересное, разумеется, впереди. Так что не пропускайте продолжение... Буду благодарен за подписку и комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи: