Сувениры, вездесущий аспект современного туризма, уходят своими корнями в древнее Средиземноморье. В Римской империи распространённый греческий язык ( койне) и латынь, стандартизированная чеканка монет и централизованная бюрократия упростили путешествие, и все это способствовало процветанию культуры сувениров. Действительно, археологические данные свидетельствуют о широком спектре сувениров, посвященных местам. Это не просто банальные сувениры. Сувениры тогда и сейчас предлагают замечательную картину того, как люди формируют общее видение мест, как они воспринимают такие основополагающие идеи, как подлинность, и как мы создаем эмоционально значимые личные отношения. Сувениры выполняют жизненно важную роль в формировании того, как люди познают свой мир и его достопримечательности. Серьезно относясь к древним сувенирам, мы можем увидеть, как сами римляне понимали свою империю и ее культурное наследие.
В Римской империи, в которой отсутствовала культура печати, не говоря уже о цифровых носителях, сувениры играли решающую роль в распространении знаний о местах, будь то города, памятники, здания или статуи. Для людей, которые не могли посетить такие места лично, а среди них было большинство жителей империи, репродукции были ключевым средством визуализации их внешнего вида и культурного значения. Некоторые из самых известных статуй греческого мира — такие шедевры, как Афина Парфенос работы Фидия, Афродита Книдская работы Праксителя и Тихе Антиохийская работы Евтихида — породили настоящую сувенирную индустрию не только в местах, где стояли эти культовые статуи, но и в других местах. Ремесленники штамповали миниатюрные репродукции, благодаря которым эти статуи предстали перед глазами людей, которые никогда бы их не увидели. Фактически, мы тоже среди тех, кто никогда не увидит оригинальных статуй, сделанных хвалеными руками Фидия, Праксителя и Евтихида, поскольку эти работы не сохранились. Но зато у нас есть реплики — не только масштабные мраморные копии, которыми заполнены страницы учебников по искусствоведению, но и сувениры, причем гораздо более многочисленные.
Возьмем, к примеру, Тихе Антиохийскую, бронзовую статую в натуральную величину, созданную скульптором Евтихидом (учеником Лисиппа, придворным художником Александра Македонского) в память об основании города Сирийская Антиохия (современная Антакья, Турция) в 300 г. до н.э. Эта статуя, ставшая олицетворением Антиохии, изображала богиню Тихе, или Фортуну, в виде тяжело задрапированной фигуры в фресковой короне, сидящей на скале, из-под ног которой поднимался мужской торс олицетворенной реки Оронт.
Большинство людей в Римской империи никогда бы не увидели статую Евтихида лично в Антиохии. Однако это не имело большого значения, так как статуя была воспроизведена в различных сувенирах, имевших хождение в Римской империи, в том числе в стеклянных флаконах для духов в форме Тихе, которые производились и продавались на месте в Сирии, а также в серии миниатюрных бронзовых копий, производимых и продаваемых за пределами страны. в западных провинциях империи. Стеклянные бутылки принимают характерную форму сидящей Тихе, а горлышко бутылки занимает место короны. Бронзовые фигурки сохраняют форму статуи Евтихида, но, как и бутылки, не содержат туловища Оронта, что, очевидно, не требовалось для распознавания статуи.
Другие известные статуи, такие как статуя Афины из золота и слоновой кости Фидия в Парфеноне и статуя Афродиты Праксителя в ее храме в Книдосе, Турция, также вошли в жизненный опыт людей благодаря сувенирным репродукциям. В Афинах можно было купить памятные доски и светильники Афины Парфенос и даже миниатюрные терракотовые копии знаменитого щита статуи. В Книдосе городские гончары продавали на память печально известную обнаженную статую богини любви Праксителя. Культовые статуи Тихе, Афины и Афродиты оставались неподвижными в своих храмах и святилищах, но жители Римской империи могли видеть и трогать их, потому что их изображения путешествовали через масляные лампы, таблички, статуэтки и флаконы для духов.
В Римской империи, где грамотность была ограничена, а гравюры, фотографии, телевидения и Интернета не существовало, сувениры обладали большей силой для формирования воспоминаний и исторических повествований. Сувенирные фляги Путеол и Бая привлекают внимание к роскошным памятникам для всеобщего восхищения, созданным в результате имперского покровительства городов. Они не побуждают к размышлениям о захудалых уголках городов, об обнищавшем их населении или часто жестоких имперских системах, которые поддерживали их богатство и власть.
Когда люди привозили фляги обратно в Испанию, Германию и Северную Африку, они распространяли предметы и изображения, прославляющие Путеолы и Байи, но они также, хотя и невольно, распространяли образы империализма и социально-экономического неравенства в Римской империи. Когда кто-то в Италии или Испании покупал бронзовую статуэтку Тихе Антиохии, они хвастались культурной близостью к космополитическому городу и его самым известным произведениям искусства, но делали это с помощью иконы, которая упускала из виду культурное, социально-экономическое, религиозное и языковое разнообразие Антиохии. Сувениры, как в древности, так и сегодня, способны упростить и скрыть аспекты мест, которые они представляют.
Римские сувениры с тщательно подобранными изображениями статуй и городов не дают представления о том, как все было «на самом деле». Они действительно предлагают понимание древних представлений о «оригиналах», которые они представляют. Сувениры Тихе Антиохии показывают, что древние люди понимали статую Евтихида не просто как религиозную культовую статую богини, но и как политический символ Антиохии и знаменитое произведение искусства. Стеклянные колбы Путеол и Байи раскрывают престиж и привлекательность впечатляющей архитектуры этих городов и имперских политических связей - очевидно, гораздо большую привлекательность в древности, чем соседний город Помпеи, который сегодня монополизирует большое внимание публики и ученых.
Сувенир, по словам поэтессы Сьюзан Стюарт в книге « О тоске » (1984), «сжимает мир, чтобы расширить личное». Сворачивая временные и географические расстояния в ладонь, сувениры действуют на пересечении индивидуумов и более масштабных систем. В Римской империи производство и распространение сувениров зависели от бюрократических и инфраструктурных систем империи, которые обеспечивали необходимое перемещение сырья и людей. В то же время римские сувениры покупали люди, для которых сами предметы, места, которые они увековечивали, и отношения, которым они способствовали, имели глубоко интимное значение.
Неожиданный сувенир из римской Британии показывает, насколько глубоко римские сувениры сочетают в себе непосредственный опыт, косвенные воспоминания и межличностные отношения. На предмете, железном стилусе, раскопанном в 2019 году в Лондоне, выгравирована эта надпись, первоначально на латыни:
Я приехал из Города. Я приношу вам приветственный подарок
с острым концом, чтобы вы могли помнить меня.
Я прошу, если судьба позволит, чтобы я мог (давать)
так же щедро, как долог путь (и) пока мой кошелек пуст.
Надпись превращает обычное перо в сувенир. Как выразились археологи из Лондонского археологического музея, стилус — это «римский эквивалент фразы «Я был в Риме, и все, что у меня было для тебя, — это ручка». Какой бы дерзкой ни была надпись, она свидетельствует о желании ее автора привезти замещающий сувенир из Рима для друга или любимого человека в Лондоне. Стилус напоминал бы своему владельцу о человеке, который его подарил, о поездке дарителя в Рим и, возможно, о более абстрактном представлении о самом городе Риме. А перемещение сувенира из Италии в Британию стало возможным благодаря наземным и морским транспортным сетям Римской империи и общей чеканке монет, которая позволяла путешественнику из Лондиниума (римского Лондона) покупать товары в самом Риме. Но его надпись и статус подарка своеобразны и интимны.
Сегодня мы склонны думать о сувенирах как о массовом и глобализированном производстве, сводя их к минимуму с помощью словаря пластика и этикеток «Сделано в Китае», которые могут скрыть их эмоциональную привлекательность. Тем не менее, сувениры могут иметь большую сентиментальную ценность, несмотря на их статус массового производства. У меня есть футболка с надписью «Мой парень уехал в Иерусалим, и все, что он мне подарил, это эта паршивая футболка» , которую мой нынешний муж подарил мне в 2007 году, когда он путешествовал по Израилю. Мне еще предстоит добраться до Иерусалима, но эта футболка до сих пор вызывает у меня улыбку. Наверняка есть тысячи одинаковых иерусалимских футболок , но есть только одно, которое подарил мне мой муж, единственное, которое напоминает об израильском приключении моего мужа, моем косвенном опыте этого, моих отношениях с мужем и его особом чувстве юмора, когда он дарит подарки.
Археологические свидетельства древности подтверждают, что сувениры могли иметь исключительное личное значение для римлян, которые точно так же эмоционально вкладывали себя в свои сувениры. Фляги Puteoli и Baiae были найдены в могилах, домах, святилищах и общественных банях. Они могли функционировать как полезные сосуды и предметы для разговора в домашнем контексте, но они также обладали достаточной аффективной ценностью, чтобы быть предложенными богам или взятыми в загробную жизнь.
Сувениры Тихе Антиохии также могли выполнять множество практических и эмоциональных ролей. Бронзовые фигурки, изготовленные вдали от Сирии, вероятно, не были приобретены в качестве паломнических сувениров во время посещения Антиохии. В то время как они могли быть установлены в lararia, или бытовые святыни, они могли так же легко быть выставлены как скромные художественные реплики, древний эквивалент плаката Моны Лизы. Стеклянные флаконы в форме Тихе, вероятно, содержали духи, но их прекрасная сохранность предполагает, что в конечном итоге они оказались в захоронениях. Во всех случаях сувениры Тихе предлагали альтернативный опыт статуи Евтихида и города, который она олицетворяла, и позволяли людям понять, как в прямом, так и в переносном смысле, образ богини и ее участие в сферах досуга, путешествий и ритуал.
Сувениры, интегрированные в жизнь людей благодаря этим практическим возможностям и эмоциональным привязанностям, не просто отражали широко распространенное восприятие мест и памятников. Они сконструировали эти представления. Они транслировали, что одни статуи и города заслуживают большего упоминания, чем другие, что определенные части статуй или зданий в пределах города заслуживают особого внимания и славы и что эти достопримечательности могут стать общим культурным достоянием Римской империи.
Рассмотрим Статую Свободы сегодня. В отсутствие репродукций медная статуя Фредерика Огюста Бартольди, конечно, материально стояла бы в нью-йоркской гавани, но Статуя Свободы как идея, символ и международно-признанная достопримечательность — нет. Изображение памятника на плакатах, открытках, снежных шарах, фигурках и футболках делает его символом Нью-Йорка и даже США. Бронзовая статуя Тихе Евтихида существовала бы в отсутствие репродукций, но она не была бы ни всемирно узнаваемым олицетворением Антиохии, ни престижным, востребованным произведением искусства. «Оригинальные» статуи значат так много и так широко из-за их сувенирных репродукций.
Нет ничего неизбежного в том, что мы пришли к визуализации Статуи Свободы, когда думаем о Нью-Йорке (и наоборот), или что древние римляне связывали Антиохию и статую Тихе, созданную Евтихидом. Это даже не неизбежно, что люди вокруг Римской империи воспринимали Рим как самый большой город, а не любое количество других крупных космополитических городов империи. Мы часто считаем само собой разумеющимся, что, согласно постантичной поговорке, все дороги ведут в Рим, но именно такие предметы, как лондонский стилус, сделали Рим центром для людей, которые, вероятно, никогда не отправятся туда и не увидят его лично. Сувениры выполнили работу по превращению этих стационарных городов, зданий и статуй в переносные, широко узнаваемые достопримечательности.
Римские сувениры были чем угодно, только не второстепенными в жизни их владельцев и в имперской системе, в которой жили эти владельцы. Они опосредовали значения произведений искусства и памятников, которые до сих пор информируют великую историю Рима. Они заставляют нас столкнуться с тем, как воспроизведение мест и памятников и циркуляция объектов формируют то, как мы познаем части нашего мира, которые мы никогда не видим лично, — процессы, которые все еще действуют сегодня, хотя и через другие средства массовой информации и в других масштабах. Нельзя смотреть на римский материал и все же думать, что сувениры только память о путешествии. Они также вызывают ожидания в отношении мест, которые подпитывают экономику туризма, определяют поведение туристов и скрывают сложную историю и нынешние обстоятельства многих туристических мест. Сувениры, будь то магнит Статуи Свободы или бронзовая статуэтка Тихе Антиохии, могут быть маленькими и недорогими, но банальными они не бывают. В нашем стремлении понять, как люди, древние и современные, воображают, знают и придают значение местам, мы не можем позволить себе упускать их из виду.
