Расследованием это не назову, – здесь не тот формат, чтобы тщательно изучить все стороны вопроса. Но ряд фактов из жизни героев и строки из трех стихов Марины Цветаевой посвященных Александру Блоку помогут нам сложить версию о самой необычной причине того, почему между ними романа так и не случилось...
- Два гения не встретились.
- Цветаева не писала Блоку писем.
- Цветаева посвятила Блоку 21 стихотворение, по сути с признанием в любви, и только 9 опубликовала при его жизни.
- Цветаева ни разу не приехала к Блоку, в Питер, на Офицерскую, 57 (ныне – Декабристов, 57).
- Она не подошла к поэту в Москве, на вечере в Политехническом.
Эти тезисы по интонации напомнили мне сейчас заголовки передовиц в газетах того времени, с которыми бегали по набережным Москвы и Питера шустрые мальчишки.
Неделя выступлений Блока в Москве, которой могла воспользоваться Цветаева
Как пишет свидетель событий литературовед Иван Розанов, между воскресениями 9 мая и 16 мая 1920 года у Блока в Москве состоялось несколько выступлений перед публикой.
"...9 мая 1920 года... . Я на этом вечере не был, так как все билеты были расхватаны моментально и я не успел достать. Да и не до того было: в этот день, с семи часов вечера, в Москве, в районе Пресни и улицы Герцена, началась такая страшная канонада, что многие выходили на площади, боясь, что дома от сотрясения будут разрушаться. Но, кажется, дело ограничивалось только разбитыми окнами. Это взрывались пороховые склады в Хорошеве, в нескольких километрах от площади Восстания" (И.Розанов).
Блока обожали. Если он во время читки стихов останавливался, ему из зала напоминали строки.
"...Я решил не упустить следующего его выступления и заблаговременно купил (это стоило триста рублей керенками) билет на блоковский вечер 16 мая в зале Политехнического музея " (И.Розанов).
Что происходило в зале 16 мая 1920 года, когда там была Цветаева?
" Он поразил меня художественной простотой чтения стихов. Энтузиазм поклонников, а еще более поклонниц был неописуемый...
В зале, как я уже сказал, царила атмосфера влюбленности в Блока. Больше всего было женской молодежи...
Голос у Блока был несколько глухой, и сначала его манера чтения, показавшаяся слишком уж простой и невыразительной, разочаровывала. Это было совсем не эстрадное чтение стихов, к какому приучили публику поэты за десятилетия: тут не было ни эстетного жеманства Игоря Северянина, ни клоунады Андрея Белого, который, читая стихи, отчаянно жестикулировал, приседал и подпрыгивал; не было ничего похожего и на могучий, властный голос Маяковского. Блок читал тихо, как бы желая не поражать слушателей, а приглашая их самих вслушиваться в то, что он говорит... втягиваться. И чем больше он читал, тем более и более овладевал аудиторией. Постепенно его чтение все более и более нравилось: оно все было основано на тончайших нюансах. И то, что он не жестикулировал, а был неподвижен, тоже начинало нравиться". (И.Розанов).
Марина Цветаева через кого-то передает на сцену конверт, там ее «Стихи к Блоку» (возможно и записка).
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое — ах, нельзя! —
Имя твое — поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век,
Имя твое — поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток.
С именем твоим — сон глубок.
15 апреля 1916
Блок не открывает конверт, но убирает его в портфель. Так случилась встреча, о которой один гений знал, а другой – нет, первая и последняя встреча.
Один из литературоведов пишет: "...Она ведь могла... подойти в антракте, или после вечера: «Здравствуйте, Александр Александрович, я – Цветаева»... Два великих русских поэта. Несколько десятков шагов".
На самом деле не могла! Никак не могла.
И по имени не окликну,
И руками не потянусь.
Восковому, святому лику
Только издали поклонюсь.
В стихотворении "Имя твое — птица в руке..." Цветаева тоже не называет его имени, а только говорит: "Имя твое — пять букв". Кто-то озвучил версию "Сашка", с намеком на их тайное знакомство. Читая ее стихи, становится ясно, что она не могла так его назвать , – Блок был для нее божеством. Пять букв – это фамилия, – посмотрите на автограф Блока.
Почему же в стихах, посвященных Блоку, есть "нежный призрак", рыцарь без укоризны", "певец", но нет его имени?
Ответ на этот вопрос найдется сразу, если мы ответим на вопрос: почему она столько лет пишет о любви и не пытается познакомиться с Блоком.
Из версий...
Вероятно, ее сдерживало венчание с Сергеем Эфроном, 29 января 1912 г. в церкви Рождества Христова в Большом Палашевском переулке.
Есть версия, что на вечере Блока 16 мая 1920 года в "Политехе" она не смогла прорваться сквозь толпу поклонниц, .
Можно также сослаться на усталость Блока после недели интенсивных московских встреч и выступлений. Не будем сбрасывать со счетов и то, что поэт был закрыт и застенчив в общении.
А вдруг все вышеперечисленное лишь вторично или даже третично?
Что стоило опытной в отношениях с мужчинами женщине, к тому же известному поэту (у нее уже издано три сборника стихов), устроить переписку, да и просто напроситься на чай в д.57 по улице Декабристов?
Значит, ее сдерживало нечто другое. Была более глубокая причина, которой Цветаева придавала серьезное значение...
Если вернуться немного назад... В конце лета 1905 г. Цветаевы вернулись из Фрайбурга в Россию. Семья очень интересовалась культурной жизнью. А в 1908 году произошло одно значимое событие музыкальной жизни России – постановка «Лоэнгрина» Рихарда Вагнера в Большом театре с Л. В. Собиновым в заглавной партии.
Трагедия Лоэнгрина
В стихотворении Цветаевой, посвященном Блоку, "Нежный призрак" речь идет о рыцаре Лоэнгрине .
Ладью Лоэнгрина ведет белоснежный лебедь, он готов стать мужем Эльзы если она никогда не спросит о его имени. Но Эльза задает вопрос. За открытие имени Рыцарь покидает мир, удаляется в горние пределы, где живут рыцари Грааля. Эльза умирает.
Голубоглазый
Меня сглазил
Снеговой певец.
Снежный лебедь
Мне под ноги перья стелет.
Перья реют
И медленно никнут в снег.
Так по перьям,
Иду к двери,
За которой — смерть.
Поэт близко и отчетливо воспринимает трагичный образ, поэт во власти образа. Раскрытие имени Лоэнгрина влечет беду.
Это отчетливо видно в отрывке другого стиха, посвященного Блоку.
Имя твое — ах, нельзя! —
Имя твое — поцелуй в глаза...
Как пишет Быстрова Е.А. "Если позволить себе расшифровать, декодировать скрытый смысл фигуры эллипса, его символическую тайну, использовав право интерпретатора на интуицию, то «ах, нельзя» — это и желание сохранить тайну, и признание в том, что словами нельзя выразить все буйство чувств, страстей, связанных с символом «имя твое».
Она верит в символику, но не может удержать себя от того, чтобы в заключительном слове «глубок» имя адресата представить в виде анаграммы: «гЛуБОКЪ».
Она разыгрывает шекспировскую драму, когда в соответствии с «артикуляционной» темой стихотворения, страстно перечисляет «язык»-«губы»-«рот»-«всхлип», но вдруг, в последний момент «поцелуй в глаза», она обманывает ожидание плоти и приносит в жертву свои женские чувства.
Символы имени и встречи, как символы смерти, побеждают. Об этом гениальные стихи.
Через год и три месяца после их единственной встречи, 7 августа 1921 года Блока не станет. И Цветаева запишет в дневнике, что духовного в нем было больше, чем материального.
«Удивительно не то, что он умер, а то, что он жил. ...Он как-то сразу стал ликом, заживо - посмертным (в нашей любви). Ничего не оборвалось, - отделилось, весь он такое явное торжество духа, такой - воочию - дух, что удивительно, как жизнь - вообще - допустила…
...Не хочу его в гробу, хочу его в зорях». (Запись 30 августа 1921 года).
Ясно, что любая интимная встреча гениев, если бы она произошла, принесла бы им лишь боль и разочарование. Жизнь не совпадает с представлениями о ней, как ни крути.
#стихи о любви #отношения #любовь #мужчинаиженщина #культура #Цветаева #блок
Ваш канал...
