Проведенное время в армейском госпитале ГСВГ в городе Тойпиц (нем: Teupitz) для Кузьмы пролетели как одно мгновение весны…
После визита нашего разведчика со шпионским псевдонимом «Патя» в американское посольство в Восточном Берлине по иронии судьбы он сразу оказался в медицинском учреждении со специализированным уклоном.
(часть 1 -https://zen.yandex.ru/media/camrad/osobennyi-soldat-62c1c896e6ae4676f9264582 )
Рядовому Советской Армии после положенной бани выдали госпитальный халат и штаны, но мотострелок тут же потребовал родной комплект армейской формы с красными погонами и петлицами. Патя был готов рассекретить и выдать место схрона заныканной формы в саксонском лесу рядом с расположением мотострелкового полка.
Суровые медбратья не вняли голосу разума и решили сами переодеть непокорного пехотинца. Кузьма и так от природы был сильным деревенским парнем, а тут ещё полгода службы в пехоте и сам факт разведки в тылу вероятного противника не прошли даром, прибавив солдату силы и сноровки.
Из рядового Патрикеева начал получаться отличный и волевой солдат. Патя легко раскидал, а затем скрутил обоих сотрудников медицинского учреждения с навязчивым сервисом.
На шум прибежали медсестрички и растопили лёд в сердце Кузьмы.
Патя всегда тяготел к прекрасному полу… А вдали от Родины свои девчата были как никогда красивыми и такими родными. Мотострелок успокоился, дал себя переодеть и накормить, за что и получил обещанный поцелуй в щёчку. Жизнь наладилась!
Армейский госпиталь Тойпиц готовился к глобальной московской осенней проверке. Московская проверка – это всегда очень серьёзно… Командование медицинской войсковой части решило не ударить лицом в грязь, во всех корпусах шёл ремонт, переустановка оборудования и перепланировка палат.
Гвардии рядовой Патрикеев оказался к этим переменам как нельзя кстати. И если в полку солдат чётко и быстро выполнял приказы командиров типа: «копать» или «не копать»; то здесь, в госпитале, нашего пехотинца тут же загрузили командами: «таскать» или «не таскать».
До этого пехотинец легко, непринуждённо и даже с удовольствием носил свой ручной пулемёт Калашникова туда и обратно за одиннадцать километров до войскового стрельбища Помсен, а тут только ограниченная территория госпиталя, лёгкая поклажа по сравнению с пехотным снаряжением и улыбчивые медсёстры вокруг...
У старшин различных отделений госпиталя новичок начал пользоваться большим спросом, как верблюд в пустыне. Патя начал забывать родную часть... О диагнозе солдата тоже пока все подзабыли, только выписали витамины и успокоительные таблетки.
Впереди маячила итоговая московская проверка…
И совершенно случайно у молодого солдата кроме возможности проникновения во вражеские посольства открылся ещё один талант. Кузьма с детства любил рисовать гражданские самолёты. И, может быть, если бы рядового Патрикеева научили, он бы в лётчики пошёл...
Тягу к небу в виде рисунка с ТУ-154 заметил местный дембель, фельдшер стоматологического отделения по имени Василий. А мы все знаем, что на любом дембельском чемодане каждого уважающего себя бойца ГСВГ важным элементом является рисунок гражданского самолёта с поясняющей крупной надписью: «DDR – SSSR», который и перенесёт этого же дембеля с земли германской на Родину-мать.
И чем этот самолёт изображён красивей и изящней, тем быстрее отслуживший солдат окажется дома. Вася сравнил творение Кузьмы с рисунком местного художника на своём дембельском чемодане и загрустил. На самолёте мотострелка фельдшер уже давно был бы дома и кушал мамины пирожки...
Дантист оказался предприимчивым человеком и быстро переговорил с фельдшерами психиатрического отделения. Согласно договорённости, рядовому Патрикееву выделили уголок с настольной лампой в каптёрке отделения, а дембель Василий снабдил самородка карандашами, кисточкой, латексной краской и лаком.
И потянулись томными вечерами к новому художнику госпиталя истинные ценители прекрасного с дембельскими чемоданами в руках.
Информация о новом художественном таланте дошла и до замполитов. Пациента лёгкого психиатрического отделения (были ещё и тяжёлые больные) решили переключить с неквалифицированного труда носильщика на более прогрессивный и нужный госпиталю – покраску стен.
Но Патя, как человек творческий, имел очень узкую специализацию, он мог рисовать только самолёты. После осмотра сюрреалистических работ новоиспечённого маляра на стенах палаты замполит госпиталя, подполковник Понеделко, принял твёрдое решение свернуть малярные работы новоявленного мастера и вернуть пациента старшинам отделений.
Мы не знаем цены творений художника-передвижника Патрикеева за вычетом доли фельдшеров отделения и Василия, но на походы в солдатскую чайную госпиталя рядовому вполне хватало. Даже хватило на свой личный дембельский чемодан и альбом.
Практически целый месяц Кузьма протаскал строительные материалы и рисовал самолёты старослужащим госпиталя. Поэтому обследовать и комиссовать рядового Патрикеева до осенней проверки никто в воинской медицинской части не торопился. Нужным человеком и в нужном месте в очередной раз после американского посольства оказался Кузьма Фёдорович…
Как уже было сказано, гвардии рядовой Патрикеев тяготел к прекрасному полу. И если в голове парня вроде бы чего-то не хватало, то с остальным делом у солдата всё было в порядке. Патя имел очень даже правильно ориентированный организм и развитый инстинкт продолжения своего рода...
Кузьма был воспитан в деревенских традициях, поэтому чтил народные манеры и начал ухаживать за несколькими медсёстрами одновременно. Благо они постоянно менялись согласно графику дежурств.
Юный разведчик, как настоящий рыцарь плаща и кинжала, первым делом привёл в порядок внешний вид: подстригся в настоящей парикмахерской госпиталя за три марки, состриг ногти, стал бриться каждый день и купил себе в солдатском магазине одеколон «Тет-а-тет», а не какой-нибудь там «Шипр» или «Тройной одеколон».
Срок службы рядового Патрикеева подходил к половине и солдат решил соответствовать своему будущему рангу «Черпак Советской Армии» Старания пехотинца не прошли даром. Вдобавок к внештатным обязанностям носильщика и художника Кузьму назначили старшиной отделения, в обязанность которого входило получать на складе табачное довольствие на всё отделение.
И как мы знаем, рядовой Патрикеев придерживался здорового образа жизни – не курил, а из алкоголя за последний год выпил только виски «Bourbon Jim Beam» в американском посольстве Восточного Берлина, который ему не очень то и понравился.
Кузьма был равнодушен к спиртному и с детства рос справедливым пацаном. Поэтому мотострелок ещё на складе потребовал, чтобы для его отделения выдавали только сухие сигареты. В ответ на смех местных солдат-кладовщиков родом из солнечного Еревана старшина лёгкого психиатрического отделения просто перекатил огромную бочку из угла склада в проём входной двери.
Бойцам тыловой службы из Армении пришлось вызывать ещё двух земляков, чтобы вчетвером перекатить эту бочку обратно на место. Таким образом, вопрос о качестве сигарет был сразу снят с повестки дня. Ещё оставался животрепещущий вопрос о дедовщине в родном отделении Кузьмы…
В отделении лёгкой психиатрии армейского госпиталя Тойпиц проходили обследование трое старослужащих с танкового полка из города Риза. Попали они в госпиталь после конкретного залёта по самоволке и неудачной попытки коллективного суицида.
Один из них, главарь танкистской шайки-лейки по имени Коля, смог пронести в камеру местной гаупвахты, служившей одновременно вытрезвителем части, лезвие бритвы «Спутник». Коля по пьяни не помнил, как этот «Спутник» оказался у него в кармане, но после того, как в камеру неразлучной троицы добавили ведро воды с хлоркой для скорейшего отрезвления и осознания сути их проступка, вожак предложил жёстко наказать всех отцов-командиров и для этой мести разом уйти в иной мир...
В самоволке отчаянные танкисты, совсем не чтившие воинские уставы и своё командование, смогли купить в немецком хозяйственном магазине две бутылки «бремспирта» за три марки литр и успели до своей поимки ужраться дешёво и сердито.
В камере гауптвахты пары хозяйственного немецкого спирта для розжига брикетов перемешались с ароматом русской хлорки и ударили в неокрепшие умы юных бойцов. Лютая обида на своих сослуживцев и командиров, а также отчаяние от безысходности своего жалкого существования в этой камере с хлоркой полностью завладели тройкой лихих ребят...
Губари встали в кружок, и каждый из них по очереди полоснул себя бритвой по венам левой руки. Понятно, что это был первый опыт добровольного ухода из жизни, и как бы не старались совмещённые пары немецкого спирта и русской хлорки в мозгах самоубийц, инстинкт самосохранения в этот раз победил...
Вожак Коля первым стал цепляться за жизнь и дубасить в дверь камеры. Первым прибежал начкар и от увиденной картины сам ушёл в суточный запой. Конечно, после сдачи караула.
Командование части с пониманием отнеслись к душевным переживаниям офицера, а сплочённую совместным суицидом тройку солдат Советской Армии решили отправить от греха подальше в специализированный армейский госпиталь Тойпиц.
Танкисты во главе с Колей появились в госпитале за месяц до прибытия мотострелка Кузьмы, быстро освоились, и так как они были единственными солдатами четвёртого периода, с первых же дней в своём отделении установили твёрдую дедовщину.
По большому счёту эти трое солдат с одной части были самыми здоровыми в отделении и в психическом, и в физическом плане. Главаря старослужащих Колю практически с первых дней назначили старшиной отделения.
Неудавшимся самоубийцам повезло и здесь. Земляком одного из танкистов оказался местный фельдшер, недоучившийся студент ростовского медицинского института по имени Руслан.
Будущий психиатр был отчислен с престижного института после практики на третьем курсе, где его поймали за махинации со специальными медикаментами. Благодаря стараниям родителей уголовное дело удалось замять, а сыночка быстро отправили защищать Родину на самых дальних рубежах отчизны.
Фельдшер-земеля не даром грыз гранит психиатрической науки и за долю малую в виде сигарет и бутербродов с маслом постоянно консультировал старослужащих пациентов по поводу симптомов специфических заболеваний.
Три танкиста, три весёлых друга, прекрасно зажили в армейском медицинском учреждении. Солдат лежит в госпитале, а служба идёт…
Мысли о мести офицерам и загробной жизни больше не посещали просветлённые головы бойцов. Они даже иногда немного выпивали по ночам вместе с дежурными медсестрами, а потом самоутверждались поздними построениями «духов» и «молодых» отделения.
Всё же пребывать в госпитале оказалось намного интересней, чем водить танки, разгружать уголь по выходным, да и выстилать танкодром бетонными шпалами. Танкисты свято поверили в народную мудрость о том что: «Всё что не делается, всё к лучшему…»
Вера старослужащих отделения лёгкой психиатрии развеялась с появлением новичка, гвардии рядового Патрикеева Кузьмы Фёдоровича…
(продолжение - https://zen.yandex.ru/media/camrad/osobennyi-soldat-chast-4-62c83fa76060bd7a75834ed9)
