Она была синонимом слова элегантность. Её бледная кожа, которую она (как думали многие) по несколько часов в день высветляла специальными средствами, доводя почти до бела; её алые губы, которые, будь они у другой девушки – считались бы вульгарными, у неё были – элегантными, притягивающими каждый взгляд. И женщин, и мужчин.
Её походка заслуживала отдельного описания: плавная, грациозная, медленная, завораживающая. Но вместе с тем она выглядела столь же естественно, словно ходить она умела ещё до своего рождения и при жизни лишь оттачивала этот навык. Любая модель отдала бы пол жизни, чтобы ходить так, как это делала Она.
Но ей не нужны были деньги, не нужны были контракты, не нужна была слава – хотя с такими данными всё это было бы её практически по щелчку пальцев или легкому движению ресницами. Ей хотелось большего. Хотелось того, чего не мог дать ей никто.
Девочке-вампирше хотелось избавиться от одиночества. И она видела для избавления единственный выход, ей, к сожалению, недоступный.
Девочке не хотелось снова наступать на те же грабли. Снова терять и оставаться молодой.
Она помнила время безумства.
Время, когда она, не разбирая дороги, неслась в леса. Бежала, скрывалась, пряталась. Ценой её элегантности была кровь и плоть.
Алая кровь питала губы, что они практически не нуждались в помаде, а мертвенная, трупная бледность – ведь она уже не жила, а лишь поддерживала своё существование – маскировалась небольшим количеством макияжа. Она так пыталась походить на живых.
* * *
* * *
Девочка-вампирша хотела походить на живых. Хотела отказаться от своей сути. Хотела любви.
Ей показалось, что она сможет отказаться.
Серые будни тянулись тогда отвратительно медленно. Ей был уже не один десяток лет и она устала. Тогда она отказалась есть.
Бледность превратилась в серость. Слово “худоба” не могла более её характеризовать – она уже близилась к дистрофии. Впалые щеки, изрядно выпирающие ключи, торчащие, даже на спине, ребра.
За окном каждый день проезжали сотни машин. Сначала это были яркие: зеленые, желтые, белые, красные, затем – ****всё стало превращаться в безжизненную серость. Она словно ослепла. В мгновение (это длилось, конечно, дольше, но что для живущих веками – несколько недель?) ока перестала различать краски. А потом серость озарилась безумием.
Она помнила всё до мельчайших деталей, но ничего не могла изменить. Тело не подчинялось ей. Она как безумная билась о дверь квартиры. А потом сиганула в окно и бежала. Бежала. Бежала.
Ноги несли её в лес. Она сносила деревья, ветки впивались в кожу, на лице было множество кровоподтеков. Но всё это – ерунда, если ты можешь пусть и мучительно, но регенерировать.
Она бежала до тех пор, пока не наткнулась на животное.
Впилась в него зубами, не обращая внимания ни на что. За этим занятием она была обнаружена. И схвачена.
Небольшой экспедиции, расположившейся рядом, понравилась странная сумасшедшая. Её пожелали сдать в психическую больницу неподалеку…
Читайте также:
