Люди встречаются, люди влюбляются, женятся… А потом расстаются, иногда говорят, что встреча эта оказалась ошибкой, катятся по жизни дальше до другой встречи.
Иногда вдруг выясняется, что горячая любовь, так обжигающая в юности, с годами превратилась в привычку. И человек ищет новых обжигающих чувств, иногда находит, и тогда старые стираются, как меловая надпись с доски. Спешно и хоть не всегда сразу набело, старательно пишется новая жизненная история.
Но, может быть, всё это и не приводило бы к большим трагедиям, если бы не появлялись в этих историях дети, как какой-то побочный продукт. А как им, детям, пережить то, что происходит в семье?
Я расскажу случай, который перевернул жизнь моей доброй знакомой Поли, не позволил стереть с доски старую надпись. А поспособствовала этому её дочка Белла, названная так в честь бабушки-горянки, а мы все её Белкой зовем.
Разделённые небесной рекой
Все последние месяцы у Белки в душе царит сплошной мятущийся мрак, ни просвета, ни лучика – папа собрался уйти из семьи, бесполезно плакать ночами, бесполезно тосковать днём, бесполезно искать поддержки у друга Петьки, никто не поможет, потому что никто не знает, как тут можно помочь.
Белка давно уже чувствовала, что всё к этому идёт, отношения родителей были, как натянутая струна. В таком непривычном и таком отчаянном крике мамы, не раз сотрясавшем комнату, то и дело звучало имя какой-то Юли, которая была моложе и красивее мамы и с которой у папы был служебный роман.
Белка видела, что родители живут, будто разделённые какой-то небесной рекой, а она, маленькая и совершенно беспомощная, мечется между их берегами, день ото дня всё острее и острее чувствуя, что им уже помочь ничем нельзя, что срок окончательного папиного решения надвигается, как большая снежная туча. И вот он, этот срок, настал.
Утром папа спешно побросал свои вещи в сумку, и Белка, выглядывая из-под одеяла, всем своим существом ощутила, что уходит последняя капелька надежды, вот она ушла, вот уже её больше нет, можно и не стараться.
Вот папа уже подошёл к маме, обнял её, мама в бессилии села прямо на пол, а он у мамы прощения попросил. Вот он, её любимый папка, подошёл к кровати, вскочить бы, броситься, как обычно на шею, повиснуть на нём, завизжать от восторга. Но Белка стиснула зубы и сделала вид, что крепко спит. Но папа всё видел, ему тоже было нестерпимо больно прощаться, но он наклонился, погладил Белку по волосам, мол, не печалься дочка, прости меня дурака, полюбил я, что теперь делать? И ушёл. Так просто.
Белка вскочила, села рядом с мамой, обняла её, Белке почему-то было страшно не за себя, а за неё, за маленькую такую, хрупкую маму, которая, оказывается, была влюблена в отца с седьмого класса и у неё никого-никого, кроме него, не было, и поэтому теперь она совершенно не представляла, как она будет жить дальше. Двенадцать лет совместной жизни псу под хвост. Белка слышала, как мама сказала эти слова в телефонную трубку, наверное, тёте Наде, подруге своей.
Чтобы поддержать маму, Белка решила быть мужественной, должен же кто-то был подставить ей своё плечо. К великому удивлению мамы, Белка, не проронив ни слезинки, в это же утро собралась и пошла в школу. На улице творилось что-то невероятное, будто и природа пришла в отчаяние от того, что случилось у них дома. За ночь выпало снегу по колено, а утром поднялся северный ветер, засвистел, вздыбил весь этот только что выпавший снег, закрутил, замутил всю округу, в двух шагах ничего было не видно.
В какой-то миг Белке показалось, что она переоценила свои силы, что ноша обрушившегося на неё горя слишком неподъёмна. В какой-то миг ей показалось, что она совершенно случайно сбилась с дороги, а на самом деле всё было далеко не так, она не хотела отвечать на вопросы типа «Как жизнь?», прекрасно понимая, что от неё хотят услышать, а потому никого и не хотела видеть, потому и свернула в поле, тайком от всех побрела, куда глаза глядят.
Зелёная пуговица
Счастье, что в школе её хватились быстро, классная тут же позвонила матери, сообщила о том, что Белки в школе нет. А мать что, что она может? Мать тут же позвонила отцу:
- Коля, Белка пропала, её в школе нет…
Отец ничего ей не ответил, он просто, всё поняв, бросил трубку. И понеслось. Надо сказать, что отец у Белки работал в бригаде, где было много молодых и здоровых мужчин, потому так быстро всё и закрутилось, мигом собралась целая команда. Взрослые мужчины стояли на площади около школы и пребывали в полном недоумении, не зная, куда, в какую сторону двинуться по кипящему снегу.
Пока то да сё, пока маму расспрашивали, пока с учительницей говорили, пока подружек опросили, время шло. А тут Петька, Белкин одноклассник и друг, вертится рядом, говорит, что знает, где Белку искать. Но его никто почему-то не слушает, не вызвал он у взрослых доверия, отодвинули парнишку в сторону, мол, не мешай мальчик, не до тебя, иди домой. А он на своем стоит, да ещё показывает главному какую-то зелёную пуговицу.
- Это что за хрень? – сердится главный. – Опять ты под ногами путаешься…
- Я не путаюсь, - прошептал Петька, не чувствуя, что со щёк его капают на пальто крупные яркие слёзы.- Это пуговица от Белкиного пальто, мы осенью у шалашей играли, она и оторвалась. Белка подарила мне её и сказала, что это компас, по нему я её в любое время найду. Я знаю, где она. Там…
- Давай, давай, пацан, с этого места поподробнее… Где эти шалаши? Почему ты думаешь, что она там? А может она с дороги сбилась?
- Да там она, там, я не раз её там находил, она туда плакать приходила, когда в семье случались нелады…
- Ну-ну, это не твоё дело… Давай, веди…
Больше всего страдают дети
И Петька повёл, захлёбываясь в белом мятущемся омуте пурги, которая забивала глаза и рот, набивалась за воротник, таяла и стекала струйками по спине. Путь, который летом они пробегали за двадцать минут, в снегу показался бесконечным. Петька устал и, проваливаясь по пояс, неловко выбирался, поддерживаемый дядькой-спасателем. Когда они уже почти подошли к кромке леса, метель неожиданно угомонилась, выглянуло солнце, да такое яркое, что Петька жмурился, глядя в заледенелую снежную даль, жмурился и брёл, а взрослые мужчины брели за ним.
Белку нашли в одном из шалашей, она лежала на заснеженной охапке сена, свернувшись калачиком, руки были сунуты в рукава, ноги поджаты к самому животу. Отец встал перед ней на колени, попытался разбудить, потёр снегом щёки, улыбнулся, заметив, что из-под сомкнутых ресниц потекли слёзы. Он поднялся и подхватил дочку на руки.
- Коля, не донесёшь, давай дождёмся снегохода, я уже позвонил…
Но отец ничего не ответил, он нёс Белку на руках и шептал: «Доченька, я всегда буду с тобой, всегда буду с тобой… И с мамой… Ты только живи…»
Петька теперь шёл сзади, он очень устал, но мужественно шагал след в след, сжимая в кулаке зелёную пуговицу, шёл и радовался за Белку, у него самого отца никогда не было, и он не знал, как это согреться в больших мозолистых руках.
Белка сильно простудилась и долго болела, но всякий раз ей становилось легче, когда она видела около больничной кровати своих родителей, папу и маму, весёлых, улыбающихся, счастливых.
Прошли годы. Теперь Белка уже взрослая, и недавно у неё родилась своя дочка, а Петька, который стал её мужем до сих пор бережёт зелёную пуговицу, как напоминание о том, что от развода родителей больше всего страдают дети.
Дорогие читатели! Благодарю за лайки, комментарии и репосты!
