Алекс Гарленд (Alex Garland) написал сценарий (над которым работал 15 лет) и выступил режиссёром своего третьего фильма Men/”Род мужской”.
Он всегда сам пишет сценарии (лишь Annihilation в сотрудничестве с автором книги) и работает с оператором Робом Харди. За годы совместной работы они уже неплохо синхронизировались, и можно отмечать фирменные штрихи.
“Я уверен, что на фильм будет множество мнений и откликов”, - сказал британский сценарист и режиссёр в интервью. “Я вижу группу людей, которые снимают фильм, как, в некотором роде, участников разговора. Фильм – это просто пространство для того, чтобы перевернуть всё в своей голове. Главное – это не то, о чём вы думаете, а то, что вы чувствуете”.
Издание Los Angeles Times утверждает, что ”Род мужской” создан специально для эпохи MeToo, само его название является своего рода откровенной провокацией на фоне жарких дебатов о сексуальных домогательствах, женоненавистничестве и культуре изнасилования. Алекс Гарленд же говорит, что фильм на самом деле предшествует движению MeToo, лишь продолжая озабоченность динамикой власти и сексуальности между мужчинами и женщинами, которая пронизывает все его работы, если не всю историю человечества.
Вкратце его “Род мужской” звучит так: Харпер приезжает в глухую английскую деревню Котсон в Херефордшире, чтобы восстановиться после личной трагедии. По плану она хотела отключиться от городской суеты, при этом работать удалённо, чтобы оставить ощущение нормальной жизни и побыстрее “выбраться из тьмы на свет”, но…
Если бы не эти легендарные “но”, то не было бы кино.
Уже не первый раз замечаю, что герои и героини Гарленда “встречают” начало истории, стоя у кухонной столешницы. Они стоят с напускной небрежностью или выразительной отстранённостью, опираясь ладонями на поверхность и всматриваются в собеседника. Так было в “Аннигилляции”, в “Из машины”. Эти планы обычно выкрашены в какой-нибудь цвет: в “Аннигилляции” – кислотный малиновый, чтобы подчеркнуть последствия загадочного Сияния, распространяющегося по городу, в “Из машины” – холодный серо-голубой с отливом, чтобы сделать ссылку на искусственный мир IT и AI. А в “Роде мужском” – главная героиня Харпер стояла в красном отсвете то ли заходящего солнца, то ли креативного освещения лондонской квартиры. Но на самом деле – в облаке вины, навязанной неповзрослевшим взрослым, который, на её беду, оказался её мужем. И я думала, что можно сказать на основе такого наблюдения/подмечания. Вот: Гарленд снимает бытовые драмы в разных сферах деятельности людей (военные, учёные, менеджер, я думаю, это Харпер), он возводит отношения в новый вид искусства. Сравнивает измену с физическим процессом, исследует, может ли искусственный интеллект подружиться с реальным разумом, воспроизводит образы языческой иконографии для иллюстрации нездоровых отношений. Творчество Алекса Гарленда – это смелый эксперимент.
То, что сделал Алекс Гарленд на этот раз порой хочется развидеть и забыть, тут он превзошёл себя по степени воздействия на зрителя – такие визуальные образы показал, чтобы проиллюстрировать, что чувствует человек, попавший в зависимость от другого человека. И тут можно отнести эти слова как к Харпер, так и к её мужу Джеймсу. В этом, пожалуй, заключается сценарное мастерство Гарленда. Он сумел создать универсальный текст для рассказа проблемы и мужчины, и женщины.
Режиссёр помещает действие в пышную живую природу (ему это удаётся делать каждый раз, снимает он кислотный ли, научно-фантастический ли триллер). В Men эта локация особенно уместна. Зелень, яблоня, поле с голубыми цветочками и парящие в воздухе пушистые семена (не знаю, как растение называется) как нельзя лучше подчёркивают тему, исследуемую автором. Природа отношений между людьми, природа человека. Мужчины с женщиной. Женщины с мужчиной. Men – можно перевести и как люди (как множественное число от слова man), и, конечно, “мужчины” (почему так фильм и назван).
Занятно, что Алекс Гарленд решил заиграть с библейской темой, разыграв несколько линий вокруг яблони. Первое, что делает Харпер, приехав в Котсонский коттедж, срывает яблоко и откусывает от него. Это должно отослать нас к греху прикосновения к запретному. Получается, человек сам виноват во всём, что случилось. Вкусил запретный плод, теперь плати за любопытство.
Гарленд ставит обнажённого преследователя под эту яблоню, воспроизводя чуть ли не библейскую страницу. А “Ева”-Харпер в испуге прячется от него в доме. В некотором роде это обыгрывание событий тысячелетней давности в наше время. Когда напуганная девушка пользуется мобильным телефоном марки Apple с символикой надкусанного яблочка, чтобы вызвать полицию. Если важно было воссоздать абсурд, страх, нелепость и дискомфорт главной героини, то это получилось. Звуковое сопровождение, скомпилированное из её выкриков в тоннеле, усиливает состояние безумие, сгущающееся с каждой минутой.
Кстати, о выкриках. Харпер отправилась на прогулку по Котсону. На пути ей встретился тоннель. Он длинный, тёмный, устрашающий. Некий призрак света в конце есть, но в контексте фильма, он скорее пугает, чем сулит хэппи-энд. Харпер позабавило эхо. Она издала звук, эхо разнеслось по тоннелю. Она повторила это несколько раз. Я подумала, что имя героине – Харпер – выбрано неслучайно. Возможно, это отсылает к “Убить пересмешника”. Конкретно, к птице пересмешник. Эта птица не боится людей. Они испытывают к ним интерес. По сюжету люди изучают друг друга, но с какой-то патологической манией к уничтожению. При том здесь есть дерево, нож, насилие.
Тема, которую поднимает режиссёр в своей работе, страшная и неприятная – насилие моральное и телесное, буллинг, манипуляция. Женщина оказывается перед страшной дилеммой – уйти или остаться. Гарленд рисует “род мужской” в разных ипостасях – мальчик-подросток, которому вручает маску. Как намёк на то, что трудно в молодом мужчине распознать, до каких мыслей он дорастёт. Хозяин (в образе Джеффри) – рыцарь с замком, стены которого смогут защитить от врагов снаружи. Защитник – полицейские. Они создают иллюзию быстрой помощи, но толку от них по итогу нет. Иронично, но они дают “доспехи” (куртку и брюки из камеры улик) обидчику, чтобы он мог и дальше гулять на воле. Преследователь – воплощение внутреннего страха, паники, образ без прикрытия в прямом смысле. Священник – человек понимающий, посланник Божий, тот, кто не обидит. Муж – человек, который получает женщину. Она оказывается за мужем, и остальным туда хода нет. Она пытается делиться с подругой, но муж не позволяет ей уходить, отнимая “откусанное яблоко” (телефон, с помощью которого она пыталась прокричать о помощи), лишая её последней иллюзии. Но в итоге, по изображению Гарлендом, все эти ипостаси имеют одно лицо, это бесконечное рождение и перерождение ужаса для женщины. Перед ней появляется этот род и ей от него не спрятаться.
На самом деле Алекс Гарленд вдохновился языческой иконографией, известной как Зелёный человек (Green Man). Это мужское лицо с листьями, торчащими изо рта или переплетающимися с бородой, такие изображения можно видеть на викторианских зданиях, существуют даже пабы под названием "Паб Зелёного человека". Также его заинтересовали таинственные языческие изображения женщин, демонстрирующих свои гениталии, их называют sheela na gigs (шила-на-гиг). На основе этого и получилась фольклорная сказка ужасов с первобытными страхами и заблуждениями, показывающими гендерные отношения вплоть до истории Адама и Евы.
Упрекнуть его можно в другом. Он сделал слишком прямолинейный текст. В его истории есть с десяток мужчин и всего три женщины. Странная вселенная. Напрашивается некомплиментарная шуточка. В одной из сцен Харпер отчаянно вопрошает: “Что вам от меня всем нужно?” И, учитывая неравное соотношение между М и Ж, то ответ может звучать: “Борща и потрахаться”. Конечно, глухая деревня, где одни мужики и вдруг приехала женщина. Ок, зачту это как comic relief.
“Неужели Харпер считает всех мужчин одинаковыми, даже если это не так? Или она не понимает, что на самом деле все они одинаковы?” – рассуждает сам Гарленд. “Это совершенно разные интерпретации, и фильм никоим образом не даёт ответа на этот вопрос. Вы могли бы посмотреть этот фильм и сказать, что это просто история о привидениях: молодая женщина, пережившая тяжёлую утрату, уезжает в сельскую местность, и её, по сути, преследуют либо воспоминания, либо проявления печали и гнева её покойного мужа. Он просто должен быть способен функционировать таким образом, если это то, чего хотят люди”.
