Данная статья написана по книге Гарри Каспарова «Шахматы как модель жизни», где он делится своим опытом и воспоминаниями.
Почти 200 лет назад Симон Боливар (латиноамериканский государственный, политический и военный деятель) сказал: «После первого поражения лишь неопытный солдат считает, что всё пропало».
За месяцы, прошедшие после поражения в матче с Крамником, у меня было достаточно времени, чтобы понять, чего достиг соперник и как он это сделал. Я работал над устранением своих слабых мест, которые он использовал. После этого матча мы сыграли более десятка партий — и все вничью, кроме одной. Единственная победа осталась за мной — в той самой берлинской защите, которая так угнетала меня в нашем матче.
Победа в этой принципиальной партии, в сочетании с наивысшим шахматным рейтингом, вернула мне психологическую уверенность в своем профессиональном превосходстве.
Лишь немногие виды спорта так психологически изнурительны, как большие шахматы. Турниры и матчи могут длиться неделями при ежедневном предельном напряжении, в противоборстве с достойным соперником и тикающими часами. Шахматы как позиционная игра с полной информацией требуют от игрока особой ответственности за каждое принимаемое решение. И в своем поражении он может винить не товарищей по команде, не судью, не злой рок, а только себя! В 1993 году претендент на корону Найджел Шорт сказал в одном из интервью: «Шахматы безжалостны — вы должны быть готовы стать киллером».
Психология здесь очень важна, сколько бы это ни отрицали многие гроссмейстеры, утверждая: «Я играю против фигур». Даже в такой игре, как шахматы, имеющей вид математической головоломки, любой игрок получает большое преимущество при правильном психологическом настрое на каждом этапе работы, а не только за шахматной доской.
Для успешной подготовки важно обладать самодостаточностью и способностью долго и упорно работать в одиночестве, даже зная о том, что почти вся работа может оказаться сизифовым трудом. По статистике лишь 10—15% аналитических разработок доводятся до практического применения. И хотя мы понимаем, что любая работа приносит косвенные дивиденды и со временем окупается, — это легко сказать, но трудно использовать в качестве мотивации. Вспомните, как в школьные годы мы не могли понять, зачем нужно изучать тригонометрию!
Перед игрой некоторые шахматисты теряют сон или аппетит, другие лихорадочно перебирают дебютные варианты и пытаются сосредоточиться, а третьи идут погулять или смотрят кино. Я всегда подозревал неладное, если не был «на взводе» перед игрой. Нервная энергия — это оружие, которое мы берем с собой на любой интеллектуальный поединок. При избытке нервной энергии результаты могут быть опустошительными либо для вас, либо для соперника.
Несколько раз в своей карьере я испытывал перед игрой удивительное предчувствие, что независимо от титула соперника и его действий мне не составит труда с ним расправиться. Такое случилось и в 1993 году перед моей партией с Карповым на супертурнире в Линаресе. Хотя мне предстояло играть черными фигурами, я был вне себя от нетерпения: мною владело странное чувство, что предстоит нечто необыкновенное.
В данном случае мое давнее соперничество с Карповым усугублялось тем обстоятельством, что мы сошлись в борьбе за первое место, когда до финиша оставалось еще четыре тура. Мой помощник Сергей Макарычев может подтвердить, что перед партией я буквально излучал оптимизм, обещая нанести Карпову сокрушительное поражение. Так и случилось на самом деле, хотя в конце произошел совершенно неожиданный комичный эпизод.
Пожертвовав пешку, я захватил инициативу и получил доминирующую позицию. Фигуры Карпова были быстро оттеснены к первой линии, что в партиях такого ранга случается крайне редко. На 24-м ходу я довел пешку до противоположного края доски, сказал «ферзь» и огляделся в поисках судьи, чтобы получить второго ферзя, который по правилам уже должен был находиться на столе. Но прежде чем судья заменил пешку на ферзя, Карпов сделал запрещенный ход. Он заявил, что поскольку я сразу не поставил на доску нового ферзя, право выбора теперь принадлежит ему, и он выбирает слона — гораздо более слабую фигуру! Этот маленький фарс быстро завершился. Я получил нового ферзя, но Карпов потребовал добавить ему несколько минут на часах в компенсацию за потерянное время. Через три хода он сдался. Эта победа вошла в серию из пяти партий, которую я считаю одной из лучших в своей жизни: четыре победы и ничья против лучших шахматистов мира. Этот финишный рывок обеспечил мне первое место.
Такие предчувствия отражают нечто большее, чем силу позитивного мышления. Творческая энергия — это осязаемая вещь, и если мы ее ощущаем, то она воздействует и на наших конкурентов. Уверенность в себе выражается в движениях, осанке и в интонациях голоса. Важно не только то, что мы говорим, но и то, как мы говорим.
Спасибо, что дочитали статью до конца. Будем рады вашей подписке и лайку!
