Предыдущую статью я завершила диалогом о бессмертии Достоевского. Конечно, можно посудачить и о том, что для «неразлучной парочки» все умершие живы. Ведь, к примеру, в описании бала в раннем варианте были две очень яркие сценки в эпизоде встречи гостей: «Горящие, как уголья, глаза, изжёванное страстью лицо склонилось перед Маргаритой…
— Я счастлива услышать дивные звуки…
— Барон Паганини! — Коровьев кричал и тряс руки Паганини. — Все мы будем счастливы услышать ваши флажолеты после этой ужасной трескотни, которую устроил профан Бегемот… Как, ни одного стакана шампанского?.. Ну, после концерта, я надеюсь… Не беспокойтесь. Ваш Страдивари уже в зале… он под охраной… Ни одно существо в мире не прикоснётся к нему… За это я вам ручаюсь!..» (мне очень здесь нравится Страдивари «под охраной»).
А второй эпизод уже напрямую связан с «происхождением» романа: «Но на пустой лестнице ещё оказались двое пожилых людей. Коровьев прищурился, узнал, мигнул подручным и сказал Маргарите:
— А, вот они…
— У них почтенный вид, — говорила, щурясь, Маргарита.
— Имею честь рекомендовать вам, королева, директора театра и доктора прав господина Гёте и также господина Шарля Гуно, известного композитора.
— Я в восхищении, — говорила Маргарита.
И директор театра, и композитор почтительно поклонились Маргарите, но колена не целовали.
Перед Маргаритой оказался круглый золотой поднос и на нём два маленьких футляра. Крышки их отпрыгнули, и в футлярах оказалось по золотому лавровому веночку, который можно было носить в петлице, как орден.
— Мессир просил вас принять эти веночки, — говорила Маргарита одному из артистов по-немецки, а другому по-французски, — на память о сегодняшнем бале.
Оба приняли футляры и последовали к подносам».
Если Паганини и называли «скрипачом дьявола», то принадлежность Гёте и Гуно к нечистой силе, естественно, невозможна. То есть бессмертные присутствуют на балу как почётные гости.
Но диалог о Достоевском поражает тем, что бесы (и не потому, что так назван один из его великих романов!) более правильно оценивают масштабы таланта, чем окололитературные сотрудники…
**************
Что ещё, как мне кажется, необходимо сказать об этих героях-«гаерах»? Думаю, что необходимо проанализировать их отношение к Мастеру и Маргарите.
Коровьев, как мы помним, встречает Маргариту на лестнице и с нескрываемым уважением относится к ней на протяжении всего вечера. Он полушутя-полусерьёзно будет беседовать с ней о наблюдающих за квартирой:
«– Вот что мне непонятно, – говорила Маргарита, и золотые искры от хрусталя прыгали у неё в глазах, – неужели снаружи не было слышно музыки и вообще грохота этого бала?
– Конечно не было слышно, королева, – объяснил Коровьев, – это надо делать так, чтобы не было слышно. Это поаккуратнее надо делать.
– Ну да, ну да... А то ведь дело в том, что этот человек на лестнице... Вот когда мы проходили с Азазелло... И другой у подъезда... Я думаю, что он наблюдал за вашей квартирой...
– Верно, верно! – кричал Коровьев, – верно, дорогая Маргарита Николаевна! Вы подтверждаете мои подозрения. Да, он наблюдал за квартирой. Я сам было принял его за рассеянного приват-доцента или влюблённого, томящегося на лестнице, но нет, нет! Что-то сосало мое сердце! Ах! Он наблюдал за квартирой! И другой у подъезда тоже! И тот, что был в подворотне, то же самое!
– А вот интересно, если вас придут арестовывать? – спросила Маргарита.
– Непременно придут, очаровательная королева, непременно! – отвечал Коровьев, – чует сердце, что придут, не сейчас, конечно, но в своё время обязательно придут. Но полагаю, что ничего интересного не будет» (мне, правда, сцена «ареста» кажется весьма интересной, но Фагот, естественно, видит всё по-другому).
Именно Коровьев напомнит Маргарите: «Алмазная донна, на сей раз советую вам быть поблагоразумнее! А то ведь фортуна может и ускользнуть!» - когда Воланд спросит: «Что вы хотите для себя?»
И именно он будет ухаживать за Мастером: «Коровьев ловко и незаметно подпихнул к мастеру стул, и тот опустился на него, а Маргарита бросилась на колени, прижалась к боку больного и так затихла… Больной взял стакан и выпил то, что было в нём, но рука его дрогнула, и опустевший стакан разбился у его ног.
– К счастью! К счастью! – зашептал Коровьев Маргарите, – смотрите, он уже приходит в себя».
И ещё, уже позднее:
«– Ничего, ничего, ничего, – шептал Коровьев, извиваясь возле мастера, – ничего, ничего... Ещё стаканчик, и я с вами за компанию.
И стаканчик подмигнул, блеснул в лунном свете, и помог этот стаканчик. Мастера усадили на место, и лицо больного приняло спокойное выражение».
Что же касается кота… Один из «маргаритоненавистников» в очередной раз нападает на героиню за то, что «она без причины злобно набрасывается на Бегемота. Мало того, что сквернословит в его адрес и обращается к нему, как нэпманша к прислуге, так вдобавок ещё и руки в ход пускает». И делает вывод: «с разово нанятой для мероприятия "королевой" Маргаритой ни примирения, ни дружеского слова ни одного не звучит, кот и за ужином после бала её опасается» (следует цитата, как кот прикрывает лапами уши), а затем и заключение: «Между прочим, коты очень хорошо чувствуют людей - кто как к ним относится. И чётко избегают скверных и злобных двуногих».
То, что коты очень хорошо понимают сущность людей, для меня бесспорно. Но вот в который раз поражает стремление увидеть не то, что написал автор, а то, что хочется прочитать читателю.
Да, конечно, Маргарита «руки в ход пускает»: «Маргарита, не переставая улыбаться и качать правой рукой, острые ногти левой запустила в Бегемотово ухо и зашептала ему:
– Если ты, сволочь, ещё раз позволишь себе впутаться в разговор...»
Можно осудить её, хотя я, например, понимаю возмущение «королевы», что не наказан главный виновник случившегося (да и кот признаёт: «Я говорил юридически... с юридической точки...»). Тут каждый вправе судить по-своему.
Но вот писать, что нет «ни примирения, ни дружеского слова»… Просто обратимся к роману. Сцена, если можно так выразиться, «расцитированная»:
«– Ну что, вас очень измучили? – спросил Воланд.
– О нет, мессир, – ответила Маргарита, но чуть слышно.
– Ноблесс оближ, – заметил кот и налил Маргарите какой-то прозрачной жидкости в лафитный стакан.
– Это водка? – слабо спросила Маргарита.
Кот подпрыгнул на стуле от обиды.
– Помилуйте, королева, – прохрипел он, – разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!»
Наверное, и здесь кто-то увидел стремление «избегать скверных и злобных двуногих»? Да, он действительно «на всякий случай отклонился от Маргариты, прикрыв вымазанными в розовом креме лапами свои острые уши», когда речь зашла о Фриде, но вспомним сцену, которая произойдёт чуть позже: «Шипение разъярённой кошки послышалось в комнате, и Маргарита, завывая:
– Знай ведьму, знай! – вцепилась в лицо Алоизия Могарыча ногтями.
Произошло смятение.
– Что ты делаешь? – страдальчески прокричал мастер, – Марго, не позорь себя!
– Протестую, это не позор, – орал кот.
Маргариту оттащил Коровьев». Ведь именно кот в этот момент поддерживает Маргариту!
И именно Бегемот вручит экземпляр романа: «Кот моментально вскочил со стула, и все увидели, что он сидел на толстой пачке рукописей. Верхний экземпляр кот с поклоном подал Воланду».
А после того, как Коровьев, произнеся знаменитое «Нет документа, нет и человека», уничтожит историю болезни и записи в домовой книге, будет снова сцена с участием кота:
«– Я извиняюсь, – вскричал Коровьев, – это именно галлюцинация, вот он, ваш документ, – и Коровьев подал мастеру документ. Потом он завёл глаза и сладко прошептал Маргарите: – А вот и ваше имущество, Маргарита Николаевна, – и он подал Маргарите тетрадь с обгоревшими краями, засохшую розу, фотографию и, с особой бережностью, сберегательную книжку, – десять тысяч, как вы изволили внести, Маргарита Николаевна. Нам чужого не надо.
– У меня скорее лапы отсохнут, чем я прикоснусь к чужому, – напыжившись, воскликнул кот, танцуя на чемодане, чтобы умять в него все экземпляры злополучного романа.
– И ваш документик также, – продолжал Коровьев, подавая Маргарите документ, и затем, обратившись к Воланду, почтительно доложил: – Всё, мессир!»
И провожать до машины Маргариту будет именно Бегемот («у дверей квартиры Коровьев раскланялся и исчез»): Аннушка-Чума заметит, что «возле чемоданчика мыкался чёрный громадный кот», а автор напишет – «Гелла сочно расцеловалась с Маргаритой, кот приложился к её руке».
А на Воробьёвых горах уже Маргарита поддержит Бегемота, который попросит разрешить ему «свистнуть перед скачкой на прощание», когда Воланд заметит: «Ты можешь испугать даму, и, кроме того, не забудь, что все твои сегодняшние безобразия уже закончились».
«– Ах нет, нет, мессир, – отозвалась Маргарита, сидящая в седле, как амазонка, подбоченившись и свесив до земли острый шлейф, – разрешите ему, пусть он свистнет. Меня охватила грусть перед дальней дорогой. Не правда ли, мессир, она вполне естественна, даже тогда, когда человек знает, что в конце этой дороги его ждет счастье? Пусть посмешит он нас, а то я боюсь, что это кончится слезами, и всё будет испорчено перед дорогой!»
Не думаю, что это показывает неприязненные отношения между Маргаритой и тем, кто очень хорошо чувствует людей…
************
В статье помещена иллюстрация (та, где Маргарита с Азазелло идут в арке мимо караулящего), сделанная сыном друга М.А.Булгакова, дирижёра А.Ш.Мелик-Пашаева, Александром. Она – из самых первых иллюстраций к роману. Автор вспоминает, как его серию рисунков увидели родители и позвонили Елене Сергеевне: «Я слышу, она говорит: "Я сейчас приеду". Я взял трубку и говорю: "Елена Сергеевна, стоит ли, поздно уже! Неудобно мне как-то". А она перебивает: "Ты что, смеёшься? Первые иллюстрации!" Приехала, посмотрела все и, не помню, в тот раз или в следующий, выбрала для себя безошибочно самый удачный рисунок. Потом он у неё висел в рамочке из красного дерева над диваном».
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
Путеводитель по статьям о романе здесь
