Сююмбике и ее односельчане. Глава 150.
Путеводитель по каналу здесь.
Ризван с головой погрузился в работу. Нужно постараться вывести колхозников из состояния безысходности. Правление колхоза собиралось каждое утро. Было решено, чтобы всем, у кого нет своей коровы, выдавать молоко в счет будущих трудодней.
Во второй половине здания медпункта, которая пустовала, организовали маленькую пекарню. Каждый мог прийти, записаться и получить буханку хлеба или две. Хлеб был превосходный. Ризван Мухаммедович сам брал хлеб и молоко в счет зарплаты.
Долгими вечерами он, с агрономом Масхутом Гараевичем и зоотехником Иваном (пока без отчества, потому что он только после техникума) допоздна задерживались в конторе. Они подсчитывали, сколько нужно кормов, чтобы содержать весь скот. Сколько зерна оставить для следующей посевной. Что выдать на трудодни? Вопросов куча, ответы нужно искать, да искать.
Прибрали всю солому до соломинки, скосили отаву, пусть от нее толку мало, но все лучше, чем ничего. Перебрали картошку, рассортировали; которую на посадку, которую на корм скоту. Картофельное поле перепахали, собрали еще немного картошки.
Районное начальство шло навстречу Ризвану Мухаммедовичу. Выделили колхозу немного жмыха, посыпки и отрубей. Это уже было кое-что. По крайней мере склады не пустовали.
Председатель колхоза знакомился с народом. Не стеснялся заходить в дома, разговаривать, спрашивать, в чем у кого есть нужда. Его удивляла разница между жизнью татарских и марийских деревень.
Маленькая татарская деревенька, состоящая из десятка добротных домов, сверкала чисто вымытыми стеклами окон. Дворы подметены, крылечки вымытые. Порадовался Ризван, вот на кого можно опереться. Зря радовался.
Всего одна семья из всей деревни колхозники. Хозяин инвалид, безногий, не может работать. Супруга его, Галия-апа, счетовод в колхозе. Мужчины работают, кто в Промкомбинате, мастерят сани-розвальни, кто в МТС, ремонтируют сельхозмашины. Женщины ткут кули и оформлены работницами того же Промкомбината.
Богатая деревня, каждый второй пчел разводит. В каждом доме полон двор скотины.
В марийской деревне полная разруха. Покосившиеся заборы, провалившиеся крыши и полное к этому равнодушие. Есть нечего, а они эту поганую кумышку варят. Ходят одурелые, не трезвые и не пьяные.
Но среди всей этой безнадеги есть несколько вполне приличных домов. В них идеальная чистота, столы выскоблены, полы помыты, домашний скарб начищен, хозяйка одета во все чистое, дети ухожены.
С помощью этих семей Ризван начал строить новую жизнь колхоза. Поговорил с мужиками, их женами и договорился, пусть это было нелегко.
Уволил двух бригадиров, замеченных во время работы в нетрезвом состоянии. Не то, чтобы они были пьяны, от них пахло перегаром. Сколько бы они ни каялись, клялись, что это было в последний раз, Ризван Мухаммедович был непреклонен. Члены правления не посмели с ним спорить, эти двое были переведены в рядовые колхозники.
На место них поставлены Иван Ильич и Степан Николаевич, мужчины средних лет, жители этого же села. Зав. фермой, которая по слухам, не возвращалась домой без бидончика молока и дояркам кое-что позволяла, ушла в декрет. На ее место пришла жена Ивана Ильича, Дарья, женщина бойкая, красивая, кровь с молоком, но суровая, даже очень.
Эта сама не брала, ей не надо, у нее своя корова есть. И доярочкам запретила забирать хоть стакан молока, хоть горсточку жмыха. Злились бабоньки, но терпели. Все-таки на ферме больше трудодней выходит.
Работы у них стало намного больше. Новая зав. фермой следила, чтобы вовремя убирали навоз, воды чистой вдоволь коровам наливали. Подходила и проверяла, насколько хорошо вымыто вымя коровы. Зараза такая! Жизни никакой от нее не стало.
Ругались с ней, обзывали подлизой, ну и матом, конечно, ругали. Дарья только ухмылялась. Ей не привыкать лаяться. Она баба злая, с норовом. Мужика своего так охомутала, что он у ней чекушку по праздникам выпрашивает. А чтобы кумышку варить? Будет она добро переводить, как же!
После этих событий остальные как-то призадумались. Даже кладовщик, однорукий Касыйм, за которым водилось много грешков на время присмирел.
Тем временем настала середина сентября. Зухра выскоблила весь дом, отмыла полы до бела. Эх, и вспомнила же она свою Фариду не один раз. Как бы она сейчас помогла. Уже двигаться тяжело, не то что полы намывать. Но надо!
Здесь поблизости нет больницы, лишь фельдшерско-акушерский пункт. Посмотрел Ризван, девчушки молоденькие работают, только после техникума. Нет, не вызывают они доверия. Беспокоился он сильно, думал, может отвезти Зухру в больницу заранее? Но как быть с детьми? Младшеньким и трех лет нет, с кем их оставить?
Однако, Зухра успокаивала его
- Ризван, душа моя, не переживай. Многие здешние женщины рожают дома. Разве наездишься в больницу через паром? Акушерка есть, медсестра есть, справимся, не переживай. Если что, то соседки, Наталья и Нурзида рядом, помогут.
На том и порешили. Сам Ризван часто бывал в райцентре. То совещание, то в Райком вызовут, пропесочат за недочеты в работе. Пару раз он не успевал на паром. Можно бы у Махмута переночевать, но он всегда ездил к сестре.
Сююмбике ждала его всегда. Они стали ближе, чем тогда, когда Ризван жил в деревне. Много разговаривали, вспоминали свое горькое детство. Невозможно трудные были времена, но Сююмбике скучала по ним. Тогда все дети были с ней рядом.
Теперь у нее остался только Рустам. Приехал этот изверг, настоял, чтобы жить отдельно от Сююмбике. Сайде дали квартиру, в которую они переехали вдвоем, оставив Рустама на попечение тетушки.
Ризван понимал, что жить его Сююмбике-апай не на что. Были у него деньги на сберкнижке. За дом дали немалую сумму, корову продали. Он знал, что Зухра возражать не станет, снял приличную сумму и отдал сестре. Она просить не станет ни за что. Каждый раз давать ей подачки по мелочи, это тоже не дело.
Сююмбике отнекивалась, ей было неудобно
- Ризван, у тебя семья. Понадобятся деньги дом строить, где ты их найдешь?
- Апай, не беспокойся, еще успею, заработаю. Пожалуйста, возьми, мне спокойнее будет. Не хочешь же ты, чтобы я жил с грузом на душе, думая, что моя сестра должна экономить каждую копейку.
Сююмбике взяла деньги, но тратила из них мало. Куда им вдвоем столько денег? Разве когда-никогда Рустама побаловать. А так, все у них есть, слава Аллаху! Козочка, овечки, куры, выводок гусей. Двух баранов и ларь зерна Ризван оставил. Сена полный сеновал, дрова припасены. Живи, да радуйся.
Заходил Ризван и к Софие, узнать, как дела. Тем более, что бычка и баранов, припасенных на съедение зимой, куриц и выводок гусей, оставили на попечение Рашида и Софии. Само собой разумеется, оставили зерна и сена на прокорм скотине.
Сююмбике не любила рассказывать новости села, а у Софии, за чашкой чая, он узнавал все, что происходит. Рассказала ему София, что Райса родила мертвого ребенка, очень тяжело болеет.
В доме одни парни, некому по дому делать. Соседки помогают уж. Мальчика, Халита, которому всего два года отдали Раису с Шахидой. Ризван огорчился очень. Тяжело Хамидулле приходится
- София, ты бы может тоже как-то помогла родителям или Асия.
Женщина аж засмеялась
- Я? Помогла? Да не в жизнь. Отец будет лежать на постели, не приду. Умрет, пойду и на могилу плюну.
- София, как ты можешь, это твой отец, Райса тоже тебе не чужая.
- Тебе, Ризван-абый, не понять. Ты вырос не битый ни разу. Асия тоже к ним не пойдет. Малик ей строго-настрого запретил.
- София, ты не права. То, что было, в прошлом. Наверно, отец уже покаялся, что так жесток был с вами. Но нужно прощать. Тебе ведь тоже тяжело жить с таким грузом на душе.
- Мне? С грузом? Нет у меня никакого груза. Это ты у нас всепрощающий. Помогло тебе это, поняли тебя, отблагодарили? Выжили из села.
Продолжение читайте здесь: Глава 151.
