"Сегодня Настя переживала и беспокоилась больше всего за Анютку. Весенний вечер только-только окутывал лёгкой туманной дымкой деревню, и Настя думала – не поторопилась ли она… Накануне она отдала Анютке письмо родной матери..."
Глава 39.
Сколько же прошло времени, думала Настя, с того самого момента, когда душа её горела, никак не отпускал страх и беспокойство за близких, а страшные сны часто будили её по ночам. А теперь, когда всё уже позабылось, сгладилось в памяти, а спокойные годы излечили душу.
Многое изменилось в жизни Насти и Николая, она получила повышение, закончила обучение в институте и получила приглашение поработать на кафедре, но отказалась и вернулась в родные свои Теремки.
Разговоры о переезде к морю так и остались разговорами, вроде бы и хотелось, но с другой стороны оставить родные места и начать всё с самого начала… решиться на такое оказалось весьма непросто. А может быть просто не так уж и хотелось, как потом подумала сама Настя.
- Дед опять приболел, - сказал Серёжка, встретив мать у калитки, когда та вернулась с работы, - В пятницу надо поехать к нему, я думаю. Отец придёт с работы, скажет.
- Простудился снова, не иначе, - вздохнула в ответ Настя, - Погода сейчас обманчивая, а он любит поскорее тёплую куртку скинуть. А где Никитка?
- Уроки делает. Анютка еще в школе, у них там сегодня репетиция.
Из вихрастого мальчишки Серёжка вырос в красивого широкоплечего парня, помощника отцу и матери. Он уже учился в выпускном классе и собирался поступать в институт, к чему усиленно готовился. Анютка тоже выросла, тоненькая фигурка и густые черный волосы заставляли не одно сердце теремковских парней биться быстрее при встрече с ней. Настя видела, как же стала похожа Анютка на мать, просто вылитая Светлана…
- А Машу с садика забрали?
- Конечно, я сам ходил. Иди в дом, мам, я тут сам всё доделаю, - Серёжка кивнул на разгулявшихся по двору кур.
Маше, дочке Насти и Николая было пять лет, а назвали её в честь матери Николая. Так что в доме было весело и шумно, семья жила дружно. Да и сам старый дом было теперь не узнать – появился большой пристрой, крыша была поднята, а чердак превратился в мансарду. Такую идею Николай подсмотрел у своего друга Алексея, да и воплотил не без его помощи – когда Алексей с Любашей и сыновьями приезжали к ним в Теремки погостить.
Сегодня Настя переживала и беспокоилась больше всего за Анютку. Весенний вечер только-только окутывал лёгкой туманной дымкой деревню, и Настя думала – не поторопилась ли она… Накануне она отдала Анютке письмо родной матери, которое та написала дочке перед своей кончиной. Сначала она хотела повременить до того, как Анютка школу окончит, но посоветовалась с Женей, и та сказала:
- Сейчас отдай. Не нужно ей это ни перед экзаменами будет, ни перед тем, как учиться уезжать из родного дома. А вот сейчас, прочитает, осмыслит… И у тебя на глазах ещё будет, ты ей поддержка, утешение.
Настя знала, что Женя права, однако всё, что написала дочери Светлана, Насте было известно, письмо не было запечатано, Светлана тогда просто отдала Насте исписанный листок. И Насте каждый раз казалось, что рано… что не выросла еще её Анютка для таких известий. Всё помнилась Насте та худенькая девчушка с почти прозрачным бледным личиком, какой она увидела Аню впервые, там, у калитки…
Но всё же и Женины слова Насте запали в душу, в самом деле у Анютки впереди столько всего – волнения перед экзаменами, выбор профессии, и уж тогда точно будут такие потрясения не ко времени.
Достала Настя с дальней полки шкафа коробку, в которой были бережно сложены вещи Светланы – сиреневый шёлковый шарфик, сумочка ему в тон, старая фотография, где Света, еще совсем девочка, снята вместе со своей сестрой, и несколько фотографий, сделанных уже во взрослой жизни.
- Анют, поди сюда, - ласково позвала она дочку, - Поговорим немного.
- Иду, мам! – отозвалась Анютка откуда-то из глубины дома, и Настино сердце снова дрогнуло от этого «мам»…
Снова подумалось, не рано ли… Как же жаль было дочку, потому что понимала Настя – письмо отдать нужно, но от этого девочке будет больно. А она уже так привыкла оберегать её от всего, что может огорчить или обидеть её Анютку. Вот не так давно, зимой, как раз под новый год школьники репетировали в клубе танец, скоро должен состояться новогодний концерт. Анютка в танцевальный кружок ходила еще с начальной школы, грация и плавность движений у неё были от матери, что уж тут сказать, и потому вызывали у некоторых зависть.
Ну и позволила себе кассир в клубе, Зоя Стрелкова, высказать вслух, что девчонка пошла в мать – красоты, конечно, не отнять, а только не на беду ли это… вон, мать-то родная тоже была собой дивно хороша, а только куда её эта красота завела… И эта, смотрите, парней-то пол деревни с ума свела!
Не видела Зоя, когда эти слова говорила, что позади неё стоит и смотрит репетицию сама Настя. Если б видела, то скорее бы откусила себе язык, чем такое говорить. Потому что все в деревне уже давно усвоили, что у обычно доброй и улыбчивой Настасьи просыпался крутой нрав, когда дело касалось её детей, а особенно этой приёмной и не родной ей девчонки.
- Ну, Зоя, скажи-ка мне, родная, куда это её мать красота завела? – услышала Зоя позади себя тихий и спокойный голос Насти, от чего у неё похолодели руки.
- Ой! Настюш, а я тебя не видела, когда ты пришла? – Зоя испуганно и криво улыбалась, молча и бесстрастно смотревшей на неё Настасье, - Да ты что, я ведь не про то… Я ведь просто…
- Да что ты? Просто? – улыбнулась Настя, и от этой улыбки Зоя почему-то еще больше побледнела, - Я смотрю, ты чужие грехи-то хорошо помнишь, а про свои позабыла? Так у нас деревенька небольшая, все про всех всё знают и помнят… Хочешь, не хочешь, а про всех всё слышишь. Вот я, например, о тебе и Герке что-то там такое слышала… не припомню, но если надо, то могу вспомнить!
- Насть, ты чего! – испуганно пискнула Зоя, - Я ведь это так сказала, мне и в голову не придёт самой девочке про это говорить!
- Так пусть тебе вообще в голову не приходит про это даже думать, - посоветовала Настя, - В свою семью больше смотри, чем в чужие. Узнаю, что язык свой распускаешь, после не серчай на меня - я тебя предупредила.
Конечно, такие случаи вообще были единичными, потому что большинство жителей Теремков понимали, что девочке еще жизнь жить, и вот такого рода сплетни Анютке вовсе ни к чему слышать! А Насте было немного стыдно за себя после такого разговора с Зоей, и еще подобного с бабкой Ромашовой, первой сплетницей в Теремках, тоже позволившей себе обсуждать подобное… сама она не ожидала от себя подобной злости. Но будто кто вселялся в неё, когда кто-нибудь пытался хоть бы и косвенно задеть Анютку.
И вот теперь это письмо… А ведь в нём была вся правда, Светлана не скрыла ничего – ни того, что отцом девочки является Семён, и как получилось, что они с Сергеем, сыном Насти, сводные брат и сестра… И что сделала сама Светлана, разрушив Настину семью.
- Я тут, - Анютка вбежала в комнату, и Настя будто очнулась от нахлынувших воспоминаний, - Что звала, мам?
- Вот… мамы твоей вещи достала, - тихо сказала Настя, - В субботу в клуб ведь пойдёте с Катюшкой и подружками, смотри, сумочка тебе как раз к платью, что недавно купили… И вот еще… письмо это мама твоя велела передать тебе, когда ты вырастешь. Не знаю, доченька, может быть рано я тебе его отдать решила. Но теперь, раз уж сказала… вот…
- Мне? Мама мне написала его? – черные, так похожие на Светланины глаза Анютки распахнулись, и будто стали еще глубже и чернее, - Спасибо, что ты сохранила… мамочка, ты моя мамочка, и не волнуйся, что бы не написано там было, я уже взрослая.
Анютка взяла из рук Насти фотографию родной своей матери и долго смотрела.
- Мам, а я на неё похожа… раньше сама не думала об этом, а сейчас… смотри, волосы у меня, как и у неё, у висков вьются.
Взяв в руки слегка пожелтевшие тетрадные листы, Анютка села за письменный стол, а Настя вышла из комнаты, чтобы не мешать. Беспокойно было на душе, от всего беспокойно…
Не скоро вышла Анютка из комнаты. Настя хозяйничала в кухне, когда пришла к ней Аня с заплаканными глазами и побледневшим личиком.
- Я не знала… даже предположить не могла, что всё так, - Аня села за стол и смотрела в окно, - Она… она ведь с тобой так поступила… я не знала, - из глаз по щекам снова покатились слёзы.
- Ну, что ты, - Настя обняла дочку, - Мало ли, как в жизни бывает! Жизнь – она такая! Я тебе после могу и не такое рассказать, вот мне Любаша тут рассказывала, когда приезжала…
- Мам, - перебила её Анютка, - И после всего, что она сделала, ты меня взяла? И оставила у себя? Я, конечно, знала… я помню смутно свою мать, и всегда знала, что я приёмная… но ведь… как ты смогла?
- Ну… я когда тебя впервые увидела, подумала, что ты и не жилец, - Настя вытерла слёзы со щёк дочери, – Бледная, худая, ручонки насквозь светятся! Куда тебя девать было, а? А потом вдруг я тебя так полюбила! Ты – моя девочка, доченька любимая, всегда это помни! А что там кто сделал, это не важно!
Прижавшись к матери, Анютка расплакалась еще сильнее. Настя обхватила её обеими руками и качала, как когда-то в детстве, а на душе у неё становилось легче. Позади останется теперь этот разговор, и письмо Светланы снова ляжет в коробку, займет своё место на самой дальней полке шкафа… и все эти пересуды разных деревенских Зой и Глаш будут не страшны…
И вот теперь, на следующий день после этого разговора Настя ждала Анюткиного возвращения. Девочка ходила грустная, задумчивая – было видно, что осознание всего этого давалось ей не просто…
Стукнула калитка, раздался голос Ани, попрощавшейся с подружками, и застучали её шаги на крылечке.
- Всем привет! – прозвучала обычная её фраза по возвращению домой, и Настино сердце успокоилось, всё будет хорошо.
А после ужина, когда вся семья занималась своими делами и интересами, Аня подошла к Насте, неся в руках Светланины сумочку и шарфик, которые дала ей Настя накануне:
- Мам, давай обратно положим… прости, не хочу я это надевать… пусть лежит, как память.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
