Я сама против смертной казни и предполагала, что азовцев, в том числе иностранных наемников, все-таки помилуют и не осудят по высшей мере, а может быть, даже обменяют на русских пленных как-нибудь один к трем. Но впереди у некоторых расстрел. И знаете, что я думаю: Донбасс имеет на это право. За пытки азовцы должны ответить. Не ради мщения это делается, нет, это воспитание будущего общества: пытки недопустимы. Если не совершить сейчас этот акт возмездия, в общественном сознании не возникнет табу на пытки, и люди разной степени деградации так и будут продолжать творить свои зверства.
Одно дело, когда солдаты убивают друг друга в честном бою. Другое - когда со всей страны набирается батальон садистов, чтобы реализовать свои маниакальные наклонности, прикрываясь заботой о нации.
Всё забудется. Как торговали людьми из подвала, как прятали еду от своих же побратимов. Но неужели, если сохранится Украина, ну хоть какой-то ее кусочечек с западной стороны, клочок земли, называемый Окраиной, - неужели украинцы всё так же будут считать их героями? Предвижу, они еще третью «Энеиду» по этому поводу напишут.
Смотрю на их теоретика и идеолога Корчинского: глаза мертвые. Такое впечатление, что говорит биоробот. Такие же мертвые глаза были у Калины-Волыны на Азовстали, когда они сидели в бункере. "Мы! Николы! Москали, собаки, вбивати! Кров наших мученикив вопие! Святе мисто Марии, браття, перемога"! А потом, когда в автобус садились в качестве «эвакуируемых», их глазки заметно очеловечились. Вспомнили, что не Калина и не Волына они, что есть у них, как у людей, имена, а не клички. И даже фамилии и отчества. Что один Волынский, а другой Паламар. Так-то. – Вы кто? – Я? А.. это… Волынский Сергей Ярославович… – Как сюда попали? – Был направлен на Мариупольский фронт, сдался в плен… - ожил, вернулся в реальность, заговорил по-русски.
