То, что Юдзуру Ханю самый таинственный, загадочный и непредсказуемый персонаж фигурной "элиты" давно непреложная истина. Никто никогда не знает, что он будет катать в следующем сезоне. Он неожиданно для всех может вернуться к старым программам, чтобы вдохнуть в них новый смысл и новую жизнь, тем самым выведя на более высокий уровень. Может неожиданно блеснуть в совершенно несвойственном ему стиле. Как это случилось с короткой программой «Let Me Entertain You» в сезоне 2020 - 2021 .
И это будет гениально. Костюм, кстати, тоже был потрясающим. Эта программа показала нового Юдзуру. Или просто Ханю продемонстрировал одну из многочисленных граней своего таланта. Хотя, конечно, программы перекликающиеся с этой короткой в его репертуаре были. Например те же "Прогулки по Парижу". Это короткая программа, которая буквально всех ошеломила на сочинской олимпиаде и, собственно, помогла ему победить. В общем, что бы он не катал, какая бы мелодия не звучала, все будет очень необычно, интересно и музыкально. При этом нельзя сказать, что кто-то эти программы, темы этих программ для него определяет. Он исходит из своих предпочтений. Так были определены идеи программ сезона 2018 - 2019, когда Ханю решил отдать должное кумирам своего детства. Фигурное катание стало огромной частью его жизни очень рано. Для кого-то кумирами в детстве становятся люди героических профессий или литературные герои. Кумирами юного Юдзуру, конечно, были фигуристы. Ханю сделал две программы "Otonal" и "Origin", посвященные спортсменам, повлиявшим на его становление как фигуриста. "Otonal" - это короткая программа, явившаяся отсылкой к конкретной программе Джонни Вейра, кстати поставленной в свое время Татьяной Тарасовой и Николаем Морозовым на музыку аргентинского пианиста Рауля ди Бласио. Для Юдзуру постановку осуществил Джеффри Баттл.
А "Origin" - "первоисточник", "первопричина", "возвращение к истокам"- протянутый через время привет - благодарность нашему Евгению Плющенко. И тоже его конкретной программе - "Посвящение Нижинскому" сезона 2003 - 2004. Программу поставила для Ханю Ше-Линн Бурн, в ней использовались музыкальные темы Art on Ice и Magic Stradivarius в исполнении Эдвина Мартона.
Выбор музыки означает, что моим соперником буду не только я сам, но и Плющенко-сан. Но я ни за что не хочу, чтобы его образ поглотил меня и появилось чувство "а, это просто подражание ему."
Я совсем не думаю о том, чтобы превзойти, напротив, эта программа - выражение уважения. Поэтому я считаю важным, сохраняя это уважение, создать собственный Origin.
Уважение к предшественникам - это прекрасно но не менее важно, что таким непростым способом имя Ханю связывалось с именем гениального русского танцовщика Вацлава Нижинского. Может кому-то это покажется бредом, но несмотря на то, что это персонажи разных эпох, разных культур, представители разных стран, в их судьбах и характерах прослеживаются точки соприкосновения.
Непростое начало.
Вацлав Нижинский родился в семье танцовщиков. Его профессиональная ориентация определилась очень рано.
Мои родители считали таким же естественным учить меня танцевать, как ходить и говорить, и даже моя мать, конечно помнящая о моем первом зубе, не скажет, когда был мой первый урок.
Но детство юного Вацлава вряд ли можно назвать счастливым. Семья практически бедствовала, им часто приходилось переезжать с места на место. А потом отец и вовсе оставил семью. Это стало шоком для мальчика.
Юному Ханю тоже пришлось пережить в юности настоящую трагедию: землетрясение 2011 года, в котором погибли сотни людей застало его на катке. Ему чудом удалось спастись. Это трагедия оставила глубокий след в его душе. Он очень рано сумел понять насколько хрупка человеческая жизнь и осознал ее ценность как таковой. Он понимал, что спорт - большая часть жизни, но не вся жизнь. Наверное это и делало его программы такими уникальными.
Они оба всегда стремились к лидерству в своем деле. Но для обоих лидерство никогда не было самоцелью. Они оба - максималисты в лучшем понимании этого слова. Оба старались шагнуть за пределы возможного.
Юдзуру пробивает своей головой потолок и ведет все фигурное катание за собой.
Так в своей обычной нестандартной манере оценила вклад Ханю в историю фигурного катания Татьяна Тарасова.
А на счету Нижинского, кроме великолепных выступлений в качестве танцовщика, 4 авторских балета. Два из которых - "Послеполуденный отдых фавна" на музыку Дебюсси и "Весна священная" на музыку Стравинского - до сих пор вызывают интерес у зрителей.
Дар Божий.
В отношении и танцовщика, и фигуриста природа явно расщедрилась и одарила их сверх меры. Они оба обладали незаурядными физическими данными. Им не надо было действовать вопреки. Вацлав обладал такими легкими и сильными ногами, что после его смерти родилась курьезная легенда. Наиболее фанатично настроенные его поклонники вполне серьезно утверждали: строение ноги Нижинского отчетливо напоминает птичью лапу. Это было совершенной ерундой, но то, что в танце он был подобен невесомой птице, настолько легко ему удавалось прыгать и зависать в воздухе, это чистая правда.
Прыжок или полет?
Прыжки для обоих были "козырной картой". Именно своими высокими полетными прыжками юный Вацлав обратил на себя внимание, еще учась в Императорском хореографическом училище. В 1905 году балетмейстер Михаил Фокин ставил для выпускников училища спектакль "Ацис и Галатея". На роль Фавна был приглашен Вацлав Нижинский, которому оставалось учиться еще два года. Он не только затмил своим танцем всех выпускников, но стал настоящим героем представления. Успехом своего спектакля Фокин в какой-то степени был обязан именно юному Нижинскому.
Выпускник Нижинский изумил всех: юному артисту едва 15 лет и предстоит провести в школе еще два года. Тем более приятно видеть такие исключительные данные. Легкость и элевация, вместе с замечательно плавными и красивыми движениями — поразительны.
Позже современники будут с восторгом вспоминать протрясающий прыжок танцовщика в балете "Видение розы" в постановке Фокина на музыку Вебера. Нижинский легко взлетал и буквально зависал на подоконником девичьей спальни.
Не менее удачливым был в освоении сложных прыжков в своем деле и Юдзуру Ханю. Легкие, полетные воздушные, они служили не только украшением его программ, но и приносили немалые бонусы за безупречное исполнение. И тоже создавалось впечатление, что он не затрачивает много сил на прыжок, а взлетает как птица. Часто в освоении сложных четверных прыжков он выступал первопроходцем. Так он первым "приземлил" на соревнованиях сложнейший четверной риттбергер, а сейчас упорно идет на штурм недостижимого четверного акселя.
Не прыжками едиными...
Но помимо прыжков и технически сложных деталей программ и балетов для обоих гораздо более важное значение имела музыка. Чем более плотного слияния с ней удавалось достичь, тем большее удовлетворение получал исполнитель, тем восторженнее встречала этот номер благодарная, понимающая публика.
Нижинский завораживал не только потрясающей техникой, он был прекрасным актером, со страстью и воодушевлением вживался в каждый новый образ.
Всем своим телом артист выражает то, чего хочет его дух.
Огюст Роден.
Для Ханю техника в программах всегда была важной составляющей, но не первостепенной.
... связующие элементы, музыкальность и презентация; все эти вещи необходимы мне в катании, иначе это уже буду не я.
Я хотел бы хорошо сочетать все компоненты программы с прыжками. Это и делает фигурное катание фигурным катанием, а не соревнованием по прыжкам… Возникает вопрос, а надо ли так дотошно этому следовать, или будет лучше сосредоточиться на прыжках и постараться получить хорошие надбавки? Может это мудро, с точки зрения набора баллов, но полностью перечёркивает то, из-за чего я катаюсь.
Этим, собственно, все сказано.
Вырвавшиеся за пределы...
И Нижинский, и Ханю вышли за пределы, обозначенные их театральной, и спортивной дисциплинами. Стали частью культурного ландшафта своего времени, идолами и кумирами для огромного числа фанатов и поклонников. О них говорили всегда только в превосходных степенях. Нижинского называли "Восьмым чудо света", "Царем воздуха", "Богом танца".
Ханю для многих является "Инопланетянином", "Человеком из другой галактики" и тоже Богом.
А вот и Боги среди нас - Юдзуру Ханю собственной персоной.
Из комментариев олимпийского чемпиона Максима Транькова.
Леон Бакст - Сатоми Ито.
Между Вацлавом Нижинским и Юдзуру Ханю кроме, незримых, вневременных связей существует связь вполне материальная. Сатоми Ито, дизайнер, с которым часто работает Ханю, автор большинства его уникальных, хотя зачастую и спорных нарядов, к программе "Origin" сделала два варианта костюмов. Поскольку и сама программа претерпела изменения. Первая редакция программы ассоциировала исполнителя с птицей. Поэтому в костюме явно проглядывали стилизованные перья на поясе и весь он был покрыт легкой имитацией перышек.
А второй вариант, второе пришествие Юдзуру в эту программу было ознаменовано костюмом, созданным по мотивам наряда Нижинского к балету "Видение розы". Он был поставлен Михаилом Фокином на музыку Карла Марии фон Вебера («Приглашение к танцу») по мотивам поэмы Теофиля Готье «Видение розы» для Тамары Карсавиной и Вацлава Нижинского. В основу сюжета этого балета положены две начальные строки стихотворения Готье «Я — дух розы, которую ты носила вчера на балу...»
Spectre ни в одном движении не похож на обычного танцовщика, исполняющего для удовольствия публики свои вариации. Это – дух. Это – мечта. Это – аромат розы, ласка ее нежных лепестков, многое еще, для чего не найти определяющих слов, но это ни в коем случае не “кавалер”, не “партнер балерины”. Техника рук в этом балете совершенно отличная от правильных рук старого балета. Руки живут, говорят, поют, а не исполняют “позиции.
Так писал о своем видении 10 - минутного спектакля автор - Михаил Фокин. Что мог придумать отвечающий за костюмы Леон Бакст? Как превратить мужчину в Розу, тем более танцовщика, которому нужно еще обеспечить свободу движений?
Бакст отличался буквально безумной фантазией. Это именно Бакст был одним из главных участников знаменитых "Русских сезонов" Сергея Дягилева.
Он делал декорации для спектаклей, изобретал самые невероятные костюмы, диктуя моду взыскательному Парижу. Бакст познакомил Европу с Востоком, Востоком сказочным, таинственным, пряным. Он удивлял, изумлял, обескураживал. Его костюмы были, действительно, фантастическими. И по форме, и по цветовому решению, и по декоративному оформлению, и даже по степени откровенности.
Как раз в "Видение Розы" костюм для партнера оказался на фоне других бакстовских творений достаточно скромным и целомудренным. Но идея была все равно очень интересной.
В принципе, Бакст представил тело танцовщика бутоном распускающейся розы. На ноги наносились зеленые стилизованные рисунки, имитирующие стебель цветка. А на корсаж трико розового цвета нашивались лепестки роз из ткани, окрашенной в красный, розовый, алый, бледно-лиловый цвета. Лепестки отличались формой. Одни выглядели увядшими, поникшими, другие напоминали нераскрывшийся бутон, были и только что распустившиеся. Они и пришивались по- разному. Некоторые плотно, другие свободно. Бакст подробнейшим образом инструктировал, помощницу, объясняя в каком порядке пришивать лепестки. В результате получился шедевр.
Вот от этой идеи розовых лепестков и оттолкнулась Сатоми Ито, готовя второй костюм для "Origin" в исполнении Ханю. Но, можно сказать, она пошла дальше: вместо лепестков появились миниатюрные розочки. Их было около пятнадцати, причем лепестки для каждой розочки готовились отдельно, а потом собирались в цветок. Кроме того, там еще появились и бабочки.
Поскольку это, конечно, была не прямая цитата костюма Нижинского, да и музыка для программы выбиралась другая, костюм оказался выдержанным в темно - фиолетовых тонах. Согласно постулатам японской культуры в части символизма цвета фиолетовый соответствует высшей степени благородства. Так что Сатоми Ито тонко поддержала связь времен, внеся легкий национальный колорит.
P. S. Кстати, в этом году исполняется 150 лет со дня рождения Сергея Павловича Дягилева, идейного вдохновителя легендарных "Русских сезонов".
