"После такого потрясения Семён в Теремках больше не показывался, а незадолго до своего отъезда на юг Николай узнал, что брат его уволился с работы и куда-то уехал, ни с кем из своих коллег не попрощавшись".
Глава 30.
Отпуск пролетел так быстро, и вот уже едет загорелая на южном солнышке Настя на вокзал, вместе с Алексеем, чтобы встретить приезжавшего на целую неделю Николая.
Она уже знала, что это время, пока её не было в родных Теремках, Николай и Геннадий Анатольевич провели очень даже плодотворно. Николай, как и собирался, не стал ждать, когда Семён прибегнет к помощи какого-то там знакомого своей сестры, и сам обратился во все инстанции, которые только посчитал подходящими. В клубе было большое собрание по этому поводу, нечто вроде «товарищеского суда», куда пригласили самого Семёна. Даже из города какое-то партийное начальство приезжало.
Семён, судя по всему, надеялся, что разыграв роль несчастного отца, которого лишают общения с детьми, он получит поддержку от сообщества. И был очень удивлён, когда узнал, сколько людей нашлось, готовых охарактеризовать его поведение не самым хорошим образом.
Некоторые из его коллег, специально приглашённые Ступаковым из Покровского, прекрасно помнили его историю со Светланой, так что уже очень скоро он сидел весь красный на стуле, опустив голову и не глядя на людей.
А когда слово взял родной отец Семёна и несмотря на природную свою нелюбовь к публичным выступлениям, рассказал и про машину, и про остальные выходки…
- Простите меня, уважаемые товарищи, за то, что плохо воспитал я своего сына, - сказал Геннадий Анатольевич, - Как говориться, что посеешь, то и пожнёшь… Вот, видимо настало и моё время, сын стал моим наказанием…
В общем, дебаты получились горячие. Бригада, в которой трудился Семён, объявила, что готова взять его на поруки и перевоспитать своего оступившегося товарища, чтобы он мог с гордостью представиться своим детям, а не шантажировать свою бывшую жену угрозами всё им рассказать…
После такого потрясения Семён в Теремках больше не показывался, а незадолго до своего отъезда на юг Николай узнал, что брат его уволился с работы и куда-то уехал, ни с кем из своих коллег не попрощавшись.
Когда всё это Николай рассказал Насте по телефону, она подумала, что как бы ни было, но её Семёна жаль. Ведь так у него всё хорошо начиналось в жизни – образование, хорошая работа, семья… И как же глупо было это всё потерять из-за череды своих же собственных ошибок. Из-за которых теперь приходится ему уезжать в неизвестном направлении, разорвав отношения даже с родным отцом…
Однако, как ни сочувствовала она бывшему мужу, а жалеть его она предпочитала вот так, издалека! Уж слишком непредсказуемым было поведение Семёна, и когда он находился рядом, Настя покоя не знала совершенно. Особенно остро она осознала это сейчас, когда находилась с детьми на тёплом морском берегу… Когда можно было спокойно сидеть на горячем песке, глядя как на мелководье плещутся Серёжка с Анюткой, а рядом с нею пыхтит старательно Никитка, накладывая совком песок в ведёрко…
А короткая неделя, которую они провели у моря все вместе, всей семьёй, показалась Насте и вовсе самой счастливой в её жизни.
- А что, Коля, давайте-ка с Настёной собирайтесь, и перебирайтесь к нам сюда! – говорил Алексей другу за праздничным столом, накрытым по случаю встречи, - Вот как раз скоро у нас собираются в посёлке выделять земельные участки под застройку, да и есть хозяйские, кто продаёт. Механики рукастые у нас всегда требуются, Настёне тоже местечко подыщем по образованию! Море, брат, это… Это море!
- А мне везде хорошо, где мои! – обнимая Настю и ребятишек, которые от него не отлипали, сказал Николай, - Хоть бы даже и на северном полюсе.
А Настя подумала, что может быть и хотела бы жить здесь, где так красиво завивается виноград, украшая беседку во дворе узором своих резных листьев, где оранжево-розовыми бочками зреют на солнышке персики.
- У вас тут вообще снег бывает? – спросил Серёжка у Димы, - Ты вообще видел снег?
- Конечно, видел, - рассмеялся в ответ мальчик, - У нас снег бывает, но редко и не много.
- Ой, а у нас полно! – жуя пирожок с домашним повидлом, сказала Анютка, - Ты к нам приезжай зимой, мы тебя на Сорокину горку отведём, оттуда на санках знаешь, как лететь! Ух!
- Вот тоже правда! Давайте-ка к нам зимой выбирайтесь! И старшего своего прихватите, когда у него там отпуск?
Старший сын Алексея и Любаши, Денис, служил сейчас в Армии, и зимой его ждали в отпуск. Все стали строить планы, расписывая, как же здорово было бы собраться зимой всем вместе, отметить Новый год.
- Любаш, спасибо тебе, - сказала Настя, тронув Любашу за загорелую руку, - Всем вам спасибо! А Дима у тебя, такой молодец, как с моими ребятишками нянчился, другой бы давно уже лучше к друзьям убежал! Вообще, только благодаря вашей помощи мы все отдохнули здесь! Прошу тебя, обязательно приезжайте к нам, хоть зимой, хоть летом – я в любое время дня или ночи буду вам рада!
- Ну что ты, Настюш, нам и не трудно, и приятно, - ответила Люба, а потом посерьёзнела, - Были времена, когда я думала, что не справлюсь… Алексей получил травму, как и Николай у тебя… Только ему грозили гораздо страшнее увечья… Николай нам тогда знаешь, как помогал, хотя сам еле ходил! Я навсегда у него в долгу!
- А в гости – я с удовольствием! – тут же повеселев, потому что долго хмуриться было не в её природе, сказала Люба, - Вот доделаем ремонт, и сразу к вам! А еще лучше, брошу тут своих мужчин, пусть строятся! А сама к вам махну, в Теремки! У меня бабушка под Рязанью жила, меня каждое лето к ней отправляли – лучшее время в жизни!
Со слезами было прощание на перроне. Взрослые что-то говорили, утирая слёзы, обнимали ребятишек, а те не отходили от Димы, взяв с него «честное пионерское», что он будет просить родителей поехать зимою в Теремки.
Николай с трудом погрузил в вагон большую сумку с южными гостинцами, Люба не отпустила без варенья из алычи, домашних сухофруктов и прочих даров жаркого и щедрого Юга.
- Их, что вы там, гальку всю что ли с пляжа собрали! – подмигнул Николай.
- Нет, только немножко…, - покраснев, ответила вдруг Анютка, - И ракушки…
Все расхохотались, вот так штука, никто и не подозревал о таких сувенирах в багаже!
Когда за окном поезда замелькали знакомые с детства пейзажи, Насте вдруг стало как-то неспокойно на душе. Анютка и Серёжка лежали на верхних полках, положив под подбородки руки и наблюдая, как мелькают мимо сёла, поля и деревни, а Никитка, убаюканный мерным постукиванием колёс, сладко посапывал за спиной у Насти…
- Что ты, Настюш, задумалась? – Николай заметил, как лёгкая тень легла на посвежевшее и загоревшее лицо жены.
- Да… что-то мне неспокойно… Может быть просто привыкла жить у Любаши под крылышком, без забот, - она попробовала рассмеяться, но получилось плохо.
- Соскучилась по дому, вот теперь и беспокоишься. Всё хорошо, не волнуйся, дед у нас остался, кур и поросят накормит, ему нравится! Обует галоши и шастает по саду, внедряет, так сказать, новшества – журнал выписал себе про сад и огород! Нас встретить обещал!
Однако, когда на перроне они не увидели знакомого чуть ссутуленного силуэта Геннадия Анатольевича, Николай тоже нахмурился и беспокойно поглядывал на выход в город – может опоздал… А Настя уже знала, просто чувствовала – что-то случилось.
- Может приболел, - сказал Николай, - Или не поехал, всё ведь говорит, что за рулём опасается ездить, тем более – в город. Долго, да и далеко…
Добрались до Теремков они уже почти к вечеру, уставшие и измученные. Никитка раскапризничался, Настя не могла унять внутреннего беспокойства, Николай едва справлялся со ставшим вдруг еще тяжелее багажом.
Наконец отворив разную калитку, Настя увидела чисто прибранный двор, сам дом был заперт на навесной замок…
- Гена, это ты? – послышался из соседского двора голос Захара, мужа Валентины.
- Дядь Захар, это мы вернулись, - отозвался соседу Николай.
Сосед тут же объявился у них во дворе. Настя завела ребятишек в дом, умыла всех, переодела, краем уха слушая разговор мужа с соседом, хорошо слышный в открытое ею окно.
- Гены со вчерашнего утра не видал, мы с Валей забеспокоились, - говорил Захар, - Я в гараж в щёлку глянул – машина на месте, а то я думал, может он уехал к себе, к вечеру вернётся. Но вечером его не было, мы с Валей кур, поросят покормили, убрали, что надо. До ночи его ждали, может появится, а нет его.
Сердце Насти холодело всё сильнее, она поняла, что Геннадий Анатольевич никуда не собирался – на столе стояла тарелка с нарезанным батоном, прикрытая блюдцем, молоко в банке, как приносит Нюра… Он явно собирался быстро вернуться, но что-то ему помешало. И Настя сейчас даже боялась предположить – что же…
- Слушай, Николай, надо звонить участковому, - продолжал сосед, - Я вот боюсь, не в лесу ли заплутал! Они же в Петром Кондратьичем Просвиряковым уж пару дней всё по грибы повадились – дожди были, маслята пошли… А потом Кондратьич приболел, у него ж подагра, вот я и думаю, может Гена один пошёл… А места ему тут незнакомые. Пойдём к участковому, может он лесника пусть расспросит, и вообще, искать нужно человека.
Николай с Захаром ушли на соседнюю улицу к Варламовым, у которых был домашний телефон, чтобы позвонить участковому в Покровское, а Настя, уложив ребятишек спать, разобрала багаж и вышла в сад.
В её летней кухне сушились почищенные и нарезанные ровными кусочками маслята, плетённая корзина с замотанной синей изолентой ручкой, мирно стояла на лавке…
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
