Окончив смену в Центре оператора сотовой связи, уставшая Серафима вернулась домой около полуночи. Пришлось согласиться на длинные смены для того, чтобы зарабатывать немного больше.
В квартире был страшный беспорядок, и в такой поздний час дочь еще не спала, а смотрела телевизор, что не могло не расстроить мать. Уложив Софию в кровать, молодая женщина решила серьёзно поговорить с мужем, которого она нашла работающего над проектом за кухонным столом.
Рядом с распечатанными чертежами стояли две одноразовые тарелки «Доширак» с недоеденной лапшой.
— Это что? — увидев такую еду, спросила Серафима. — Это Софа ела? Ты что, ей давал лапшу быстрого приготовления?
— Она сама захотела, — спокойно ответил Анатолий, оторвавшись от таблиц. — А это что? Чипсы?! — жена нашла пустую упаковку на одном из свободных стульев. — Толя, ты с ума сошел?!
— Ну, купил я ей, ну и что! Мы вместе до магазина ходили за хлебом.
— Толя, а если бы она пиво попросила, ты бы ей тоже налил? Ей молочное нужно каждый день есть. Я что, для этого деньги занимала?!
— Сима, не ори, ребенок спит.
— Спит? Да если б я ее только что не уложила, она так и смотрела бы телевизор. Толя, ты иногда можешь оторваться от своего дурацкого проекта и проконтролировать элементарные вещи? Тебе плевать не только на меня, но и на ребенка. Ты целыми днями сидишь возле компьютера и не обращаешь внимания на меня. Я тебе безразлична, да?
— Сима, мне нужно закончить проект. Я не могу сейчас о другом думать.
— Раньше ты ходил на работу, и я прекрасно знала, когда у тебя зарплата, когда аванс, а когда время для семьи. А сейчас нет ни первого, ни второго, ни третьего, — напомнила о проблемах семьи Серафима.
— Вот именно. Раньше мы нормально жили, ни у кого не занимали, и на все хватало. Теперь я хочу вернуть это время, поэтому все силы трачу на это.
— По-твоему мы жили нормально? — возмутилась жена нарезая овощи к салату. — Да если бы я не рассчитывала весь семейный бюджет, если бы не рассчитывала каждую копеечку, мы бы так долго не протянули. А сейчас моей зарплаты хватает только на неделю, а ты где-то в облаках витаешь.
— Ты сейчас предлагаешь мне все бросить? Я выучился и полгода этим занимался, пока меня не уволили из-за подставы. Ты предлагаешь мне пойти куда-нибудь торговать на рынок или охранником в супермаркете работать? — отстаивал свою точку зрения Анатолий.
— Не впадай в крайности.
— Я никуда не впадаю. Просто надо работать на перспективу, чтобы вырваться из нищеты и рабства — этого проклятого порочного круга.
— Толенька, вырваться нам нужно сейчас, потому что, боюсь, до светлого будущего мы с тобой не дотянем. К тому же купить квартиру в ипотеку — была твоя идея.
— Спасибо, женушка за поддержку, — пробубнил Анатолий, вновь погружаясь в свои чертежи с головой. — Кстати, мне из банка сегодня два раза звонили. Еще ты со своим выносом мозга... Чтоб ты знала, деньгами за проект я весь кредит выплачу, а за копейки работать — пустая трата что сил, что времени.
— Да. Только вот эту копеечку, про которую ты говоришь, тоже нужно где-то взять. Понимаешь, Толенька, кушать хочется каждый день.
— Сима, если ты мне не дашь поработать, я вообще ничего не заработаю. Мы каждый понедельник до пятницы пятьсот рублей занимать будем.
— И ты меня еще обвиняешь?!
— Сима, просто поверь мне, и не надо в панику впадать после первой неудачи.
— Любой другой бы на твоем месте уже землю рыл, а не сидел бы и не разглагольствовал.
— Вот и ищи себе этого другого, только оставь меня в покое, ради бога, мне нужно работать. — Анатолий собрал со стола вещи и ушел в комнату.
Серафима пребывала в отчаянии. Муж ее совсем не понимал, как, впрочем, и она его. Но женщине нужно было вновь искать деньги на все необходимое, а Анатолий по-прежнему ей в этом не помогал. Поэтому слово «проект» действовало на Симу, как красная тряпка на быка.
Пожалуй, Серафима должна была быть мудрее и поддержать мужа, но ей просто было некогда — она вынуждена была думать о том, как прокормить семью.
***
Устав от бесконечных проблем, Серафима позвонила бывшему мужу, и уже на следующее утро они с Геннадием встретились в кафе.
— А ты похорошела, — Геннадий галантно поцеловал руку Серафимы и предложил присесть. — Лучше, чем была.
— Ты просто не помнишь, какая я была, — ответила на комплимент бывшая.
— Да нет, помню. Симка, ты красавица. А я дурак и нет мне прощения... Сима, прости меня.
— Гена, давай сейчас не будем об этом. Мне очень тяжело далась наша встреча, и давай попроще, к делу.
— Хорошо, — не стал спорить Геннадий, — давай о Софии... Как она там?
К паре подошел официант в белоснежной сорочке и принял заказ. Молодой человек, несмотря на свои внушительные габариты, грациозно удалился.
— Ей сейчас пять лет, она ходит в детский садик, хорошо рисует, любит куклы. Папа ей часто покупает разные экземпляры кукол.
— Папа, — повторил с долей обиды в голосе Геннадий. — Это хорошо. А как там сам папа поживает? У него все в порядке? Работа там, карьера...
— Да какая карьера? Он... — Серафима не стала рассказывать Парфенову подробности их семейной жизни. — Он архитектор.
— Молодец мужик! — улыбнулся Геннадий. — Я тоже по специальности архитектурой занимаюсь.
— В столице?
— Да. Я, как женился, сразу перебрался в Москву. Мы вместе с тестем небольшое архитектурное агентство открыли. Называется «Парфенов и партнеры».
— Круто, — искренне удивилась Серафима. — И как?
— Ну, на месте не стоим вроде, развиваемся.
— Значит, жизнь удалась?
— Ну, деньги есть, заказы постоянные. Вот недавно гостиницу открыли четырехзвездную. Только это, Сима, не главное, — глубоко вздохнул Геннадий.
— А что же для тебя главное?
— Я, наверное, буду банален... Главное — это семья и дети. — Молодой человек задумался. Затем с горькой улыбкой продолжил: — Да, что мы только не делали: и по врачам мотались, и весь мир объездили, на святых местах были — не дал нам бог детей.
— Может быть, потому что ты уже один раз отказался от собственного ребенка?
— Возможно. Спорить не буду. Ладно, в общем, живем мы сейчас как кошка с собакой. Можно сказать, находимся на грани развода... Но это не интересно. Ты-то как? Рассказывай.
— Мы же о деле хотели... — улыбнулась Серафима, вспомнив цель встречи.
— В двух словах хотя бы.
— Ну, как? Живу, видишь ведь.
— Ну, все живут. Ты работаешь или дома сидишь, дочкой занимаешься?
— Работаю оператором в отделе сотовой связи.
— Понятно, а Софье всего хватает? Культуру нашу знает, языки?...
— Ну, в детском саду есть какие-то кружки. А так, я считаю, что у нее все впереди еще. Зато она в шахматы еще любит играть, представляешь? Они с Анатолием часто партии разыгрывают. А зимой на лыжах ходят.
— Понятно. — Геннадий придвинулся поближе к Серафиме и перешел, действительно, к главному. — Сима, я приехал ненадолго, и хотелось бы повидать дочку. Давай придумаем как-то все обставить, чтобы тебе было удобно?
— Давай. Завтра я заберу ее из садика пораньше.
— Правда? Отлично!
У Серафимы было странное чувство. Она столько лет считала Геннадия врагом, оказалось, он изменился. Молодую женщину подкупили его надежность и уверенность. Она сразу решила, не будет говорить Анатолию, что Геннадий хочет увидеться с Софией.
***
На следующий день, встретив бывшую жену и дочь возле детского сада, Парфенов предложил им обширную программу. После аттракционов, прогулки в парке и походов по детским магазинам Геннадий проводил Серафиму до квартиры, помогая донести уснувшую в машине Софию.
Руки женщины были заняты пакетами с вещами и игрушками, поэтому она просто позвонила в дверь. Через несколько секунд дверь распахнулась, их встречал Анатолий.
— Так, я не понял. Что этот грех молодости здесь делает? — задал он вопрос, когда увидел Геннадия. — Отдай мне ребенка. — Анатолий забрал у незваного гостя Софу и продолжил ждать, что ответит ему жена.
— Толя...
— Ты мне лучше объясни, Сима. Зачем ты привела в дом эту беглую крысу?
— Толя, я прошу тебя, не начинай.
— Так, дамы и господа, давайте держать себя в рамках приличий, хорошо? — ответил на «крысу» Парфенов. — Анатолий прав, мне лучше уйти.
— Светлая мысль. И чтобы я тебя здесь больше не видел, — строго произнес Берсенев. — В следующий раз я уже не буду так терпим, просто интеллигентно спущу с лестницы.
Геннадий ушел. Серафима зашла в квартиру и, захлопнув за собой дверь, спросила мужа:
— Что на тебя нашло?
— Сима, это что на тебя нашло? Амнистия, дорогая?
— Парфенов просто пришел в детский сад. Он отец ребенка, я пожалела его.
— Жалость — плохое чувство, Сима.
— Ты ревнуешь или что?
— Ты же говорила, у тебя к нему ничего нет. Может быть, что-то изменилось? Или ветер переменился?
— Толя, я...
— А может, у тебя чувства вспыхнули? Говорят, такое бывает. Парфенов вон неплохо выглядит.
— Какие чувства? Ты в своем уме? Между нами никогда ничего не было при тебе и быть не может.
— Быть не может так же, как и не было.
— Все, хватит. Парфенов для меня абсолютно безразличен. Вместо того чтобы устраивать сцены ревности, ты бы лучше подумал, как его уесть и заработать денег, — вновь укорила мужа Серафима. — мне сегодня из банка звонили, спрашивали, почему ты не пришел. Ты должен был прийти в банк?
— Потому что сегодня я никак не мог вырваться. Я завтра приду.
— Я прошу тебя, не затягивай с этим.
— Сима, я взрослый человек, и сам разберусь в этом вопросе.
В этот день Геннадий был очень внимательным, смотрел на Серафиму как-то откровенно. Когда они пошли по магазинам, молодой матери не пришлось сжиматься от ужаса, что ее ребенок захочет игрушку, а она не сможет ее купить.
Серафима видела, как горят глаза ее дочери и понимала, что за это можно многое отдать.