Всё началось с того, что в самом большом корпусе "помидорной академии" вышла из строя система отопления.
Огромные лекционные аудитории, которые мы называли "ледниками" и при работающим отоплением, просто превратились в настоящий "крайний север". В первые дни, когда поломку пытались быстро устранить, мы продолжали обучение в штатном режиме. Поэтому и писали, закутавшись в зимние вещи, не снимая перчаток. Часть студентов демонстративно "заболела".
Потом администрация академии предприняла попытку перераспределить занятия между другими корпусами, но... Затея привела к полнейшей неразберихе, путанице и всевозможным накладкам. Да и проводить семинары по менеджменту в аудиториях среди стендов по механизации, то ещё удовольствие. Любопытные студенты отвлекались на всякие штуковины и украдкой норовили нажать на какую-то кнопочку или дёрнуть за рычажок на тестовой консоли.
Через неделю учений–мучений, было принято решение распустить нас, экономистов, на внеплановые каникулы. Предварительно на две недели.
Тётушка из Белоруссии предложила мне приехать к ней в гости в качестве няньки и помощницы с детьми. Кроме этого мне, как выпускнице физмат лицея, предстояло подучить младшего братишку математике. Поскольку более приятных предложений не было, я собралась и поехала. Теперь уже одна.
Прямых поездов до города, в котором жила тётя с семьёй не было, поэтому взяли билеты до Минска. А там меня должен быть встретить дядька.
Ах, да, забыла упомянуть, что я отчаянно рванула в гости без паспорта. Из документов у меня при себе было только временное удостоверение и студенческий билет. Впоследствии оказалось, что таможенники тоже люди — вошли в положение студентки, путешествующей налегке.
Одним из попутчиков в купе был отставной военный из Крыма — земляк! Так что путешествие прошло в разговорах о знакомых Крымских местах и историях из жизни. Поездку ещё здорово скрасило то, что попутчик уже на своём горьком опыте убедившийся, что белорусская "бурячиха" редкостное пойло, подготовился — сложил в дипломат несколько бутылок "звёздочного напитка" из Крымских погребов.
Вот так, под неспешные разговорчики и "пять капель" выдержанного, мы ехали больше суток.
Хорошая поездка получилась, душевная. Даже таможню проскочили без проблем...
— Досмотр багажа и документов! — Басит откуда-то сверху дяденька в форме. А рядом, свесив на бок язык сидит собакен с умной мордой.
Молча открываю сумку и протягиваю временное удостоверение.
— А паспорт? — Удивлённо поднимает брови дяденька в военной форме.
— Нет паспорта, есть студенческий! — И протягиваю открытую книжечку "студака".
— Студентка, значитца... — с интонациями Жиглова протягивает слова таможенник. — Куда направляемся студентка? — По глазам уже видно, что интерес ко мне пропал. На злостного контрабандиста я похожа не была.
— К тёте в гости... — Называю точный адрес и степень родства.
— Счастливого пути, студентка, — возвращает мне документы таможенник, и с надеждой смотрит на моего попутчика, — а у вас, товарищ?
После ознакомления с документами попутчика, взгляд таможенника, вообще, поник... он ожидал сало килограммами, а тут мирное купе... придраться не к чему. К отставному офицеру тем более, совесть не позволит "прикопаться".
Хряпнув с отставником ещё по "пять капель" за успешное прохождение таможни, наше купе погрузилось в сон...
В Минске меня встретил дядька и не успев опомниться от одного поезда, мы прыгнули в дизель...
Часть каникул прошло скучно: мы ходили гулять на заснеженное озеро, ели грибы, занимались с младшим братишкой математикой, и смотрели по вечерам польские каналы... К слову, тогда по польским каналам крутили мультсериал "Симпсоны".
На выходных к Тииной подруге приехала дочь, тоже студентка, моя ровесница. Вот с ней мы и сдружились настолько, что когда мать позвонила и сообщила, что каникулы в академии продлили на месяц, я напросилась ещё погостить. Тётушка была не против.
Самыми весёлыми и запоминающимися стали последние дни перед моим отъездом домой. Моя новая подруга пригласила меня к себе в общагу. Сначала тётушка с матерью были категорически против. Но, потом как-то сдались... Ключевым фактором "за" стало то, что моя новая приятельница училась в Минске, а значит меня не нужно провожать, ни тётушке, ни дядьке. Потратить целый день на поездку туда и обратно, зимой, в электричке... не самое приятное времяпровождение.
В Минск мы уже ехали шумной толпой студентов. Всю дорогу смеялись, сравнивая украинский и белорусский языки...
Особенно меня позабавила станция метро "Кастрычніцкая". Ассоциации возникли у меня не самые серьёзные. Потом мне объяснили, что Кастрычнік — это месяц октябрь. Я запомнила, потому что мой день рождения в октябре.
А в общаге... было очень весело! Особенно мне. Я ведь жила с матерью и общажную жизнь, можно сказать, не нюхала. Кроме этого я ещё была иностранным гостем. Эдакой живой "заморской диковинкой". Конечно, с первых минут я стала популярной: на меня ходили посмотреть. Со своей стороны я тоже была рада расстараться и произвести неизгладимое впечатление. Пела украинские песни...
Ах, вот зачем мне понадобилось петь в студенческом хоре народной песни, чтобы за границей культурным обменом заниматься! Тем более на разговорном уровне мой украинский был... никакой. О произношении тактично умолчу, в тот момент украинский воспринимался мной исключительно, как сельский суржик и обязаловка в школьной программе. Это было понятно, я жила в преимущественно русскоязычном регионе. Для сравнения, в Краснодарском крае примерно так же — отъезжаешь от города и тебе уже рассказывают, где водятся "от таки коропы"!
Это намного позже, когда я уже работала на ТВ, несколько месяцев занималась орфоэпией. А вот петь на украинском — пожалуйста! Не зря же у нас репетиции были по два раза в неделю.
Из забавного: мы с минскими студентами пошли "отрываться" в какой-то клуб и попали на выступление "Ляписа Трубецкого". В то время они ещё не успели прогреметь на весь простор нашей необъятной. Через несколько лет, когда популярность "Ляписа" докатилась и до Украины я была... очень удивлена! Тогда в клубе я думала, что просто какие-то местные ребята выступают, а они взяли, да как "выстрелили"! Знала бы, автограф взяла. Возможность была.
Из совсем забавного в меня влюбился один парень из общаги. Высокий, как мой дядька и такой же рыжий. Уже не помню, как его звали... у меня на имена и даты очень плохая память. Стих выучить, или песню — проще простого! Среди ночи разбуди и попроси рассказать стих Бодлера, Гумилёва, Ахматовой или Цветаевой — расскажу без запинки. А вот на каком курсе я поехала в Белоруссию — уже не помню: на втором или третьем? А уж запомнить поимённо всех новых приятелей — непостижимая задача.
Так вот, просыпаюсь я как-то, а возле меня сидит двухметровый белорус и смотрит своими голубыми глазищами.
— Ты чего? — Спрашиваю.
— На тебя смотрю, — отвечает, — у тебя тоже ресницы рыжие!
"Тоже мне, комплимент", — думаю про себя. Всю жизнь стеснялась своих рыжих ресниц и бесцветных бровей, на фоне которых мои тёмно-карие глаза выглядят, как пришитые к плюшевому мишке пуговицы вместо глаз. А вслух интересуюсь, — это кто же тебя, друг, пустил на женскую половину общаги? Насколько я помню, вахтёрша ваша, тот ещё Цербер в юбке. Блюститель студенческого распорядка.
Так и не узнала я, как он пробрался. Наверное, не хотел тайные тропы афишировать. Хотя, кому я могла рассказать? У меня уже билеты на поезд в кармане лежали.
Настырный был парень. Адрес мой выпросил, некоторое время переписывались. Но в тот момент я решила, что бесперспективно это всё и свела общение на нет. Да и смеяться будут, обзывать "Штепсель и Тарапунька", ведь я своей макушкой ему и до плеча не доставала, причём на каблуках. А без каблуков, как говорят "в пуп дышала".
В общем, на поезд меня провожали около двух десятков студентов... с гитарой. Проводник от удивления отвесил челюсть. Потом отошёл от шока и признался, что однажды только видел, как большой галдящей толпой цыганская семья провожала гостя. А вот чтобы студенты... не, не видел.
Обратно я добралась без приключений. Во время прохождения таможни под утро, открыла один глаз и пробормотала:
— Вот студенческий... с собой только личные вещи и продукты в дорогу...
Таможенник не стал меня даже будить. Пожелал "спокойной ночи" и пошёл дальше.
Тогда, возвращаясь домой я даже не могла предположить, что эта поездка в Белоруссию станет последней. Всего несколько лет спустя для всех родственников со стороны матери я стану "гадким утёнком". А сами родственники станут методично меня заклёвывать за то, что я отличаюсь от них... Но это уже совершенно другая история, грустная... поэтому даже не знаю, расскажу ли я когда-нибудь об этом...
