Казалось бы странный вопрос. На войне, наверное, можно делать все. В том смысле, какая разница какими методами уничтожать противника. И тем не менее, есть такое понятие как негуманные методы войны. Как будто война сама по себе может быть гуманной.
При словах о гуманизме на войне. мне почему-то сразу вспоминается диалог красноармейца Сухова и Абдулы из "Белого солнца пустыни".
- Тебя как, сразу прикончить, или желаешь помучиться?
- Лучше, конечно, помучиться.
Но это все забавно звучит в кино, а у нас тут совсем не кино. А если и кино, то очень страшное.
Видеоролики со зверствами и издевательствами украинских националистов над российскими военнопленными и мирными жителями Донбасса и Украины с первых дней спецоперации стали для многих в России сродни холодному душу или какому-то жестокому откровению.
Мы, простые люди, наблюдая эту картину, и представить себе не могли, что такая жестокость может быть в наше время, и тем более между нашими братскими народами. И о братстве я без всякого сарказма. Я и правда так считаю.
И ведь не какие-то нормы международного права довлеют у нас в голове. Не издеваться над пленными и не трогать мирных жителей нам казалось неписаным вековым правилом, глубоко заложенным в сознание современного человека.
Нам казалось, что уж после Великой Отечественной войны, все уже сделали соответствующие выводы, во всяком случае в Европе. И тут такое изуверство, которое не практикуется даже в ИГИЛ (запрещенная в России организация).
И тем не менее братья славяне нам продемонстрировали во всей "красе", что значит не соблюдать правила войны.
Впрочем, дорогой читатель, исследовать причины такого гнусного поведения - не тема нашей статьи. Хотя все это безусловно важно, и к этому вернемся в дальнейшем.
Давайте лучше задумаемся о другом. Что мы, обычные люди, очень мало знаем о том, как действовать на войне. Какие права есть у военных, какие у гражданских, какие вообще международные юридические нормы действуют на войне.
Поскольку будущее мира, осмелюсь предположить, в значительной степени окрашено в милитарные цвета хаки, как бы мы не пытались этого избежать, думаю такие знания не будут ни для кого лишними.
Итак, правила ведения войн формировались на протяжении всей истории человечества. И не то, что бы их кто-то записывал в каменные скрижали, хотя и в Библии найдутся слова о гуманном отношении к противнику. Просто сама жизнь, конкретная ситуация подсказывала воину схему действий, что можно и что нельзя. Само собой, что на правила войны в той или иной местности влияли религиозные убеждения и традиции конкретного общества.
Самым древним трактатом, в котором описывались рекомендации о ведении войн можно назвать "Искусство войны" Сунь-Цзы. Это произведение появилось в V в. до н.э. в Китае и в нем описывались в основном стратегические постулаты ведения войн. Но были в нем и важные упоминания об избегании сражений, если в нем нет особой необходимости.
В Европе различные государственные деятели, мыслители, философы тоже писали различные труды о войнах. Но все эти произведение носили характер философических рассуждений. Это не были догматы, обязательные к выполнению враждующими странами и армиями. Хотя на время войн, между отдельными государствами периодически заключались соглашения, в той или иной степени, определявшие действия воющих сторон.
До поры до времени вполне обычной военной традицией было отдавать взятые города на разграбление солдатам. Здесь можно вспомнить и нашествие монгольских полчищ на Русь, когда целые города подвергались уничтожению и сожжению, а мирное население убивалось и угонялось в рабство.
И такие явления не были какой-то азиатской жестокой традицией. Вполне себе "высококультурные" французы во время вторжения в Россию вполне себе не чурались разграблению и убийству мирных жителей. А уж про сжигание городов и говорить нечего.
Русская армия тоже увы не избежала такой постыдной практики. Так например, при взятии Нарвы в 1704 году Петру I самолично пришлось заколоть своего солдата чтобы пресечь разграбление города. Этот факт отражен и у А.Н. Толстого в историческом романе "Петр I".
Чем руководствовались в то время воины, идя на жестокость? Праведный гнев, обозленность, чувство мести за убитых товарищей?. Или надеялись на принцип, что война все спишет?
Ведь безусловного требования на проявление жестокости к противной стороне никто не заявлял.
Интересно. что в первом русском воинском уставе 1716 года грабеж мирного населения во взятых городах не квалифицировался однозначно как преступление.
Наказуемо было такое деяние, если грабеж не санкционировался начальством. Также была еще одна оговорка:
Артикул 104. Когда город или крепость штурмом взяты будут, тогда никто да не дерзает хотя вышнего или нижняго чина, церкви, школы или иные духовные домы, шпитали, без позволения и указу грабить, или разбивать. Разве что гарнизон или граждане в оном здачею медлить, и великой вред чинить будут. Кто против сего преступит, оный накажется яко разбойник, а именно лишен будет живота.
Оговорка занимательная "Разве что гарнизон или граждане в оном здачею медлить, и великой вред чинить будут", то есть, если осажденный город будет сопротивляться излишне усердно, то если нельзя но очень хочется, то можно и пограбить.
Но справедливости ради надо сказать что все насильственные преступления по отношению к мирным жителям и военнопленными согласно уставу наказывались смертной казнью.
Правда, и в этих случаях существовала оговорка. если не было на это особого указания от старшего начальника.
Но оставим в покое старинные времена, нам с нашим современным гуманистическим менталитетом непросто осознать ,что было справедливо тогда.
Перенесемся на более позднее время - в середину XIX века.
Крымская война. Севастополь.
Осажденный город, огромное количество раненых, которых надо было вывозить, ибо в самом городе они подвергались дополнительным угрозам от артиллерийских бомбардировок
Плохо было и у наших врагов: французов, англичан, турок. Еще до начала активных боевых действий ряды неприятеля здорово покосила эпидемия холеры. Но если им было проблематично вывезти раненых морским транспортом на свои базы по естественной причине их удаленности. То у России вроде бы все было рядом.
Несмотря на то, что считается Севастополь был осажден, полностью в блокаде он не находился. Северная сторона была открыта для снабжения, и можно было спокойно добраться до Бахчисарая и Симферополя. Впрочем слово "спокойно" имело бы полноценный смысл, если бы в Крыму была развитая дорожная сеть, достаточное количество гужевого транспорта и складская инфраструктура. Всего этого не было, что явилось одним из причин неудачной Севастопольской кампании.
Но мы сейчас о раненых. Вывозить покалеченных солдат, матросов и офицеров было некуда. Обычной картиной была выгрузка раненных с повозок прямо на землю, под открытое небо. И если в Севастополе бедолагам угрожало неприятельское пушечное ядро, то здесь вдали от линии огня, где-нибудь в Симферополе, раненые дожидались медицинской помощи в лужах воды, появлявшихся от проливных крымских дождей. И совсем немногие ее дожидались, учитывая что на одного врача могло приходиться около 50 пациентов.
Несмотря на такие непростые обстоятельства работа медицинской службы в Севастополе считается поворотным моментом в истории мировой военной медицины. И связана это с именем талантливого русского врача Николая Пирогова. Он внедрил многие новаторские методы работы с ранеными, как чисто медицинские, например, гипсовая повязка, так и организационные, когда раненных стали разделять на группы легко и тяжело раненых, и тех, кому уже увы нельзя было помочь.
Эта системная работа позволила упорядочить медицинское обслуживание русской армии и спасти многие жизни за счет более адресной помощи. Но особую роль в гуманитарном смысле в медицинской помощи оказала деятельность русских сестер милосердия. Впервые, фактически на поле боя появились женщины-добровольцы, взявшие на себя функцию первой медицинской помощи раненым солдатам и офицерам.
Впервые появившись здесь в Севастополе, отряд сестер милосердия станет прообразом международных медицинских организаций, в частности таких как Красный Крест. Справедливости ради надо признать, что практика использования сестер милосердия на войне появилась практически одновременно и в русской армии, и у британцев и французов. И стала естественным продолжением европейской практики помощи медицинским учреждениям со стороны женских монашеских общин и общественных групп.
В России группа сестер милосердия была образована по инициативе княгини Елены Павловны, вдовы Михаила Павловича, брата Императора Николая I. Медицинскую подготовку женщин-добровольцев проводил сам Пирогов.
Работа сестер была опасна, Из 120 женщин приехавших в Севастополь, 17 погибли во время боевых действий
Вот что писал сам Пирогов сразу после Крымской кампании:
Доказано уже опытом, что никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить его попечениями, не известными и, так сказать, не свойственными мужчинам.
Но почему же именно в это время мировое сообщество начинает столь трепетно взирать на нужды и боль раненых на поле боя.
И вот тут надо отметить, что забота о раненых как часть заботы о человеке стало следствием развития в западном обществе концепции либерализма. Насколько сейчас либерализм воспринимается мягко говоря неоднозначно, тогда в XIX веке либеральные идеи, а именно забота о простом человеке, его правах и свободах, подтолкнули общественные институты к развитию темы гуманизации войны.
Крымская война эту тему еще более обострила, ведь орудия убийства становились технологически совершеннее, а последствия от ранений все более чудовищнее.
В этой связи пример успешной самоотверженной деятельности сестер милосердия на полях брани навевал многих общественных деятелей на мысль создания специальной международной организации для помощи раненным воинам и мирному населению.
Но чтобы все эти мысли и идеи получили должное организационное оформление нужен был еще один толчок. И он произошел летом 1859 года. Между франко-итальянской и австрийской армиями произошло сражение при Сольферино.
В этой битве с обеих сторон было убито и ранено около 40 тыс. человек. Причем почти 10 тыс. раненых остались лежать на поле боя фактически без квалифицированной медицинской помощи. Жители близлежащих сел в меру своих возможностей пытались оказать помощь пострадавшим с обеих сторон.
Среди них был и Анри Дюнан, швейцарский общественный деятель , невольный свидетель этой битвы, организовавший на свои средства импровизированный госпиталь для помощи раненым.
Впечатленный увиденным и жестокостью войны Анри Дюнан пишет книгу воспоминаний об этой битве. Книга получает широкие отклики в европейском обществе, а сам Анри после увиденного решает посвятить свою жизнь делу помощи раненым и больным.
В процессе общения с такими же единомышленниками Дюнан приходит к мысли о необходимости создания международной благотворительной организации, которая невзирая на воюющие стороны, могла бы оказывать помощь раненым. И здесь он учитывает опыт работы и русских сестер милосердия в осажденном Севастополе, и аналогичной британской группы женщин-волонтеров.
Для того чтобы такая организация могла работать в правовом поле необходимо было выработать единые международные правила.И вот тогда появляется идея созыва специальной конференции с участием крупных государств, которые на уровне межправительственных соглашений могли бы установить жесткие правовые нормы обращения с людьми, пострадавшими в ходе войны.
Сказано - сделано.
Идея созыва такой конференции вызвала единодушное одобрение многих ведущих государств и 8 августа 1864 года в Женеве международный конгресс начал свою работу. А через две недели уже был подготовлен и согласован документ, определявший в частности следующие положения:
- Медицинские пункты и военные госпитали объявляются нейтральными.
- Персонал этих учреждений тоже пользуется правом нейтралитета.
- Раненные или больные воюющих сторон, независимо от любой нации к которой они могут принадлежать, должны быть собраны и должны получить заботу.
- Устанавливается отличительный знак на повязках сотрудников и флагах медучреждений в виде красного креста на белом фоне.
По результатам работы конференции была создано и известное ныне во всем мире Международное общество Красного Креста.
Женевская конвенция 1864 года стала предтечей целого ряда международных конференций, прошедших во второй половине XIX и начале XX века. и заложивших фундамент современного гуманитарного международного права.
Уже в 1868 году Россия выступила с инициативой о запрещении к использованию на войне разрывных пуль и провела соответствующую конференцию в Петербурге. И хотя решение этого собрания носило тогда рекомендательный характер, многие страны одобрительно отнеслись к российской инициативе и старались придерживаться ее положений.
Поскольку тема законов войны очень обширна, в рамках одной статьи увы не удастся осветить все многообразие этой сферы международного права. И обзор темы будет продолжен в следующих статьях.
И кстати, в контексте гуманитарного права, снова коснемся вопроса, почему нельзя взрывать мосты. Сейчас об этом стали говорить меньше. Но вот есть еще одна весомая причина по которой Россия не уничтожает эти объекты. Мосты являются сооружениями гражданской инфраструктуры и согласно международному праву их разрушения тоже следует избегать.
Но об этом в следующих статьях.
Продолжение следует.....
P.S. Уважаемый читатель, если Вам интересен проект ВоенПолитИнформ, и хотите чтобы он развивался, то Вы можете пожертвовать от широты души своей небольшую копеечку. Спасибо за поддержку!
