С 24 февраля зафиксировано более восемьсот случаев группового дезертирства в украинской армии. Полковник ВСУ рассказал изданию
Страна.ua следующее.
«Под Лисичанском и Северодонецком в районе Бахмута и Соледара к середине мая сложилась тяжёлая ситуация. Подразделения, которые там были, оказались измотаны тяжёлыми боями, их не могли отвести в тыл для ротации практически больше месяца. Также на этих направлениях совсем плохая логистика – трассы обстреливаются российской артиллерией и авиацией. Поэтому снабжение всем, что нужно войскам, затруднено, а на некоторых участках подразделения вынуждены действовать почти автономно. Нехватка боеприпасов, воды, продуктов там – это реальный факт. Поэтому было решено заменить несколько подразделений, понёсших большие потери и вымотанных морально, другими частями. Было принято решение выдвинуть на позиции несколько частей теробороны из третьей линии обороны. Но это было ошибкой, так как части ТРО оказались не готовы к войне. Это касается не только психологической состовляющей, но и обеспечения этих ТРО. Это лёгкая пехота. Плохо обученная, слабо вооружённая, собранная из людей, плохо представляющих себе современную войну. Многие из них, ранее воевавшие в АТО, никогда не попадали в условия, когда из окопа просто нельзя сутками поднять головы из-за интенсивных артиллеристских обстрелов. Поэтому и произошли уходы с позиций – это следствие того, что ВСУ сейчас остро не хватает обученных и психологически готовых к войне солдат».
А вот что рассказывает боец, который оставил свою воинскую часть. «Мобилизовался в ТРО ещё вначале войны. Сначала представлялось, что война закончится в течение месяца, максимум двух – из всех утюгов об этом вещали. Большинство сослуживцев из моей части тоже добровольно пришли служить. Но обучения практически не было, пару часов в день стреляли на заброшенном заводе под руководством инструктора. В основном службу несли на блок-посту, проверяли машины. Многие служили ещё при СССР и уже забыли навыки. Другие не служили вообще и представляли себе войну только по кино. В апреле нашу часть перевели на передовую. Мы сразу попали под обстрел, причём в первый же день было три «двухсотых». На второй и третий день наши позиции обстреливали почти беспрерывно. Даже те из нас, кто раньше служил в АТО, сильно упали духом. В общем, в первую неделю из батальона ушли в самоход и не вернулись первые двое, командование их фиксировало, как СЗЧ, (самовольное оставление части, предполагающее более мягкие меры наказания, чем дезертирство).
К концу месяца каждый второй болел, кашляли, с температурой – в окопах мокро, холодно было. В санчасть никого не отпускали, фельдшеры просто таблетки давали.
Над нами всё время русские дроны летали, передвигаться по окопам, даже в туалет отойти – смертельно опасно. А в один из дней нас начали гатить русские вертушки, а потом обстреляли «градами». И танки на нас пошли. Никаких «джавелинов» или «стингеров» в нашем подразделении отродясь не было – на всё подразделение всего пара «фаготов» советского производства и несколько ручных пулемётов. Поддержки артиллерийской почти не было с нашей стороны. Выдержать это было невозможно. Через пару недель я всё- таки отпросился в санчасть в тыл – сильно кашлял и температура под 38. Назад уже не вернулся – переоделся в гражданское и под видом беженца поездом уехал домой. Знаю, что объявили в розыск, но возвращаться на убой больше не хочу».
В интернете можно найти полно обращений-жалоб украинских военных, оставивших свои позиции, жалобы на своих командиров, - то ли к высшему командованию, то ли к самому Зеленскому они обращаются.
Много в своё время было разных заявлений высшего руководства Украины о том, что они, де, сдерживают натиск российских полчищ. Помнится и Арестович говорил о многотысячных российских соединений на Донбассе, которым противостоят «наши ребята». Ну и, наконец, накаркали. Русские таки пришли - встречайте!
