"От сборов её отвлекла женская фигура, настойчиво стучавшая в калитку и окликавшая её по имени. По светлым волосам, убранным в аккуратную «шишку» и большой сумке на плече, Настя узнала почтальона Любашу Смоленцеву, чему очень удивилась – не от кого ей было получать почту..."
Глава 19.
- Я бы не смогла так, наверное, - тихо говорила Женя подруге, когда заглянула к Насте вечером на чай, - Всё равно, как бы ни было, а она виновата в том, что семья у вас развалилась!
Настя смотрела, как верховодит Серёжка девчонками – Жениной Катюшкой и Анюткой. Ребятишки устроились возле летней кухни с посудками, машинками и прочим своим хозяйством. Светлана не пошла чай пить с Настей и Женей, обе понимали – почему, и не настаивали. Она сидела на скамейке возле бани, под старыми яблонями, и тоже смотрела, как играют ребятишки.
- Жень, если бы кто-то мне пару лет назад сказал, что вот так случится, я бы тоже не поверила, - покачала головой Женя, - А сейчас… всё по-другому в жизни, не так просто, и не так, как мы загадываем. Я вот тебе по секрету скажу – я Семёна тогда к Анютке ревновала больше, чем к Свете, а сейчас думаю – глупость какая… Да надо было вообще самой его выгнать, до всего того, что случилось тогда! Как только слухи до меня дошли, надо было собирать ему узелок и со двора провожать с почестями! А я еще всё думала, как семью сохранить, вот дурочка! А Света… что говорить, все мы люди… Ты знаешь, Женька, я вот как будто сейчас другого человека перед собой вижу… не ту Светлану.
- Всё равно… вот так вот – в дом пустить, принять как гостью…
- Ну, а что мне оставалось? Выставить за калитку и платочком вслед помахать? Да не говори, Женя, я вот уверена, что и ты бы не смогла так поступить. Куда им идти?
- Вот как жизнь повернулась… что ей пришлось прийти умирать к той, кого когда-то в грязь втоптала…, - Женя с некоторой жалостью смотрела на ставшую почти прозрачной фигуру Светланы, - Всем нам урок, что за всё в жизни придётся расплатиться. Ладно, Настюш, если вдруг тебе нужно чем помочь – ты мне говори. Мама моя тоже тебе привет передавала, сказала – если нужно что, пусть Настюшка скажет, всем поможем.
- Спасибо, Женечка, и маме своей поклон передай. Пока вроде бы справляемся, я в отпуске еще почти две недели буду. За это время Анютке уже место дадут в яслях, вчера вот доктор Шестаков приходил. Слушал, смотрел ребятню нашу, по пузырьку обоим подарил. Сказал, что Анютка обычный ребенок, укреплять, закалять, витамины и питание сделают своё дело. Жень… а что, Светлану у нас по Теремкам сильно ругают, да? Она к доктору собирается, так я каждый раз вижу, как ей тяжко со двора на улицу ступить…
- Ты знаешь, я вот ничего не слышу. В самом начале, как только она приехала, соседки у нас полоскали её – такая и сякая. А сейчас всё больше про тебя говорят… что добрая ты душа, приняла… Про неё – тишина. Может, кто и говорит. Ты знаешь, может я злая, конечно… но ей надо было думать про то, что о ней скажут, когда она с Сёмкой путаться начала. А сейчас, кто станет человека ругать, когда ему осталось жить всего ничего…
- Да с чего ты взяла такое! Почему – всего ничего-то? Она скоро в город поедет, в стационар. Шестаков договорился, и Марина Витальевна тоже этого же доктора посоветовала, он профессор, онколог, уникальные операции делает, его в столицу даже приглашают, оперировать. Посмотрят там, обследуют, может быть есть еще надежда!
- Знаешь, Настюха… не перестану я тебе удивляться никогда, - Женя посмотрела в решительное лицо подруги, - Помнишь, мы еще школьницами были, у Зои Фоменко муж ушёл к женщине в райцентр? Так Зоя потом к бабке Савельихе бегала, еще говорила, что обоим им заговор «на смерть» сделает, что не жить им. А ты… простила, и бьёшься за неё, как за свою.
- Ну и что, подействовал заговор-то? – Настя улыбнулась, - Вроде бы жив Зоин-то бывший муж, недавно к матери своей приезжал, я его видала.
- Да я не про то, - махнула рукой Женя, - Говорю, помнишь, как ненависть Зою тогда к земле пригнула, сама она еле не кончилась. А ты за неё борешься… ты, а не Семён, держишь её за руку сейчас, когда особенно это нужно. А где же эта Сёмкина «любовь»? Рассеялась, как туман по утру.
- Не умею я ненавидеть, видимо. Не знаю я, Жень, как правильно, просто живу, как умею, вот и всё.
Через неделю Настя провожала Светлану в город. Василий Игнатьевич выделил машину для этого, как раз новый агроном в город с отчётом собирался, попутно отправляли Светлану в стационар. Настя стояла у калитки с Анюткой на руках, Серёжка вертелся возле колхозной «Волги», засыпая водителя кучей вопросов про машину.
- Настя, спасибо тебе, - Света стояла перед Настей с сумкой в руках, - За Анютку, за меня, за всё тебе спасибо. Вдруг… если не увидимся больше, ты расскажи потом дочке моей всю правду про меня, пусть знает… пусть уроком ей будет моя судьба.
- Не говори такое, что ты! Вот сейчас тебя подлечат, всё хорошо будет! Еще в школу дочку свою сама поведёшь. Я звонить тебе буду, Иван Панкратьевич сказал, что телефон стационара узнает, куда тебя положат. Мы с Анюткой будем звонить, правда, Анют?
- Доченька, ты тётю Настю слушайся, хорошо, - Светлана еле сдерживала слёзы, обнимая дочку, - Мама полечится, всё будет хорошо. А ты пока здесь побудешь, с Серёжей, с тётей Настей.
Анютка тонкими ручками обвивала одновременно и Настю, и свою мать, от чего глаза женщин оказались так близко, напротив.
Настя обняла свободной рукой Светланины исхудавшие плечи и прошептала:
- Ты обязана держаться, слышишь?! Нельзя сдаваться! За дочку не бойся, никому не дам обидеть.
Уехала Светлана, и что-то подсказывало Настасье, что не вернётся она больше в её двор живой. Вернувшись в дом, Настя усадила Анютку играть, а сама пошла в кухню, достать из шкафчика капли, потому что сердце просто заходилось от боли и горечи. В голову лезли неприятные мысли – почему Светлане досталось такое наказание, а не Семёну, который бросил их обеих? Ведь это он просто прошёлся по их жизням, порушив, поломав всё внутри…
Зажила Настя прежней своей жизнью, только теперь у неё на руках оказалось двое малышей. У Анютки обнаружились проблемы с пищеварением, ела она понемногу, иногда жаловалась на животик, и Иван Панкратьевич, который теперь заходил к ним каждую неделю, прописал специальное диетическое питание. Настя старалась, и со страхом думала, как же будет девочка, когда отправится в ясли.
- Ничего, не переживайте, насколько я знаю, есть там диетический стол, по крайней мере на бумаге. Может быть, пока не было таких проблем у ребят, ну вот и будет возможность опробовать наши новшества и рекомендации. Алевтина Александровна, детсадовский фельдшер, моя коллега, думаю, только рада будет помочь. Я с ней переговорю, как раз на следующей неделе туда пойду на осмотры. И кстати, я написал письмо в город, чтобы разрешили нам внедрить в садике программу закаливания под моим руководством! Очень вы меня воодушевили, Настасья, своим примером.
Однажды утром Настя собиралась в город, чтобы заглянуть к Светлане в стационар, отвезти домашней выпечки и фруктов, и посетить отдел опеки, где её ждала какая-то знакомая Ступакова. Или знакомая его знакомых, Настя точно не знала, да и не интересовалась, главное – ей обещали помочь в оформлении документов на Анютку.
Серёжка и Анечка остались под присмотром Жениных родителей, которые согласились помочь Насте. Женина мать, Мария Ильинична, покачав головой, оглядывала тоненькую Анютку:
- Настён, ты не обижайся, я понимаю, что ты – душа добрая, жалеешь эту Свету. Но это как же так, что за мать такая, что ребенка так довела?! Тут сам еле ноги таскаешь, бывало. А всё равно ребятишки – в первую очередь.
- Ничего, тёть Маша, были бы кости, а мяса нарастим! Я вот уже договорилась с тётей Нюрой Зуевой, козье молоко у неё беру, как сказал наш Иван Панкратьевич, понемногу кашки делаю, овощи в печи запекаю. Самой интересно стало, сколько можно приготовить полезного.
Вернувшись домой от Марии Ильиничны, Настя собирала в сумку банку с пельменями, укутанную в полотенце, пирожки, печеные с мёдом яблоки – для Светланы, потому что Иван Панкратьевич сказал, в отличие от Анютки, самой Светлане уже можно всё. Страшно звучала для Насти эта фраза, гнала она от себя эти мысли и убеждала саму себя и Свету, по телефону, что всё еще будет…
От сборов её отвлекла женская фигура, настойчиво стучавшая в калитку и окликавшая её по имени. По светлым волосам, убранным в аккуратную «шишку» и большой сумке на плече, Настя узнала почтальона Любашу Смоленцеву, чему очень удивилась – не от кого ей было получать почту, в последний раз в их двор приносили открытку от бабушкиной старшей сестры, из Кирова, когда сама Настя ещё в школе училась…
-Настасья, иди поскорее, мне некогда стоять, почты много, - кричала от запертой калитки Любаша, и Настя бегом поспешила к ней.
- Вот, письмо тебе, и еще извещение на посылку, - Любаша торопливо вручила Насте конверт и желтоватую бумажку- извещение.
- Посылку? От кого вдруг? – Настя взяла в руки непривычный листочек.
- А я откуда знаю? У меня вон, полная сумка, я каждую не читаю. Сама посмотришь, чай грамотная! – рассмеялась Любаша своим добродушным заливистым смехом и побежала дальше по улице, на ходу доставая из сумки газеты.
Прочитав строчки на конверте, Настя зарделась – письмо было от Николая, а судя по городу отправления на извещении, посылка тоже была от него…
Глянув на часы, Настя поняла, что до автобуса на почту она не успеет, отложила извещение, а конверт сунула в сумку, чтобы прочитать по дороге. До города ехать почти два часа, прочитать письмо она успеет, хотя радостно и в то же время как-то тревожно постукивало сердце – как он там… что за новости принёс ей этот конвертик с самолётом на марке?
Уже сидя в автобусе, Настя устроила под сидением свою тяжёлую сумку и достала конверт. Народу было немного, она сидела у окна почтив конце салона, и ни чьи любопытные взгляды ей не мешали. Николай писал, что скучает по ней и по Серёжке, что ему прооперировали ногу, и что теперь будет довольно долгий путь к восстановлению. Настя обрадовалась, хотя и писал Николай о своих делах скупо, всё больше было написано о них – как они, чем занимаются, и что привезти Серёжке в гостинец. Уже в самом конце писал Николай, что попросил своего сослуживца отправить им небольшую посылку, и просил сообщить, всё ли доедет в целости.
Перечитав письмо несколько раз, Настя смотрела в окно. Густые деревья укрывали дорогу от летнего солнца, резным узором украшая мох у подножий высоких сосен. Автобус полз медленно, будто старый жук по ветке дерева, а Настя думала, что же писать Николаю? Что написать ему про Светлану, и про то, что теперь на Насте ответственность не только за своего сына…
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
Анонсы от Автора:
Друзья, по совету моей доброй подруги я тоже обратила внимание на молодой Канал, который многие из вас уже оценили по достоинству. Автор пишет о жизни, о происходящем, и вообще о насущном. Канал стал горячим, имейте ввиду, кто не любит споры, лучше не ходите))). Если захотите посмотреть, ставлю ссылку - "Буферное поколение 40+". Нажимайте на название.
Ну и по традиции, очень приятный для меня Канал Надежды Щегловой, приходите на огонёк!
