Дело было в Сибири ещё до революции. В большом селе, которое раскинулось на берегу широкой реки проживал в семье земледельца молодой парень Яков, ему было от роду 19 лет.
Как то мать ему говорит:
- давай Яша, я у тебя в голове поищу. -
Сын послушно положил голову на колени матери, которая сидела на лавке. Мать делает своё дело и потихоньку расчёсывая его буйные вихры, говорит:
- Яша, мы будем сватов засылать, женить тебя решили. - На ком? -
воскликнул он.
- Да, на Груше, дочери соседей. -
Яков, ничего не говоря, вскочил на ноги и выпрыгнул в окно. У него никто не спросил, хочет ли он жениться и именно на Груше.
Невеста была из семьи украинцев, их много было в Сибири, а на Дальнем Востоке и того больше, что им не сиделось дома во все времена, ведь на Украине земля может давать 2 урожая в год.
Женили Якова на этой Агриппине. Раньше никто из родителей не спрашивал у детей согласия на свадьбу, тем более, дело было до революции. Стерпится, слюбится, как говаривали в старину.
Груша была приятная на лицо толстушка с тёмной косой, курносым носом и карими глазами. Яков был «косая сажень в плечах», светлоглазый высокий красавец.
В этом браке родились 2 сына и 6 дочерей, самую младшую Дусю мать родила уже в 40 лет. В это время Груша только распоряжалась, у печи по очереди несли вахту две снохи, одна из которых имела очень мокрый нос. Бывало, бежит к порогу, высморкается двумя пальцами и говорит: - а, запищали? -
Яков был не пьющий, иногда приходилось скидываться с мужиками по какому-нибудь поводу, он деньги всегда давал, но сам не пил.
Однажды видит, что повели его соседа двое с оружием в руках, сосед кричит:
- эй кум, скажи, что я не виноват! -
Яков как попятился, ни слова не говоря, так и опомнился лишь тогда, когда упёрся спиной в церковную ограду. Вот как испугался, ведь у него была огромная семья, ввязываться в какие то истории ему было не с руки.
Наступили тридцатые годы, со всех сторон слышались тревожные вести насчёт судьбы раскулаченных. У Якова было крепкое хозяйство, но работников он не держал, управлялись своими силами, а его посчитали кулаком.
Накануне раскулачивания он бежал на Урал, бросив все своё имущество, не хотел быть сосланным «куда Макар телят не гонял», уехали вдвоём с женой, дочери были уже замужем, кроме младшей, ей было 12.
Устроились на стройку, жили в землянке, а Дусю оставили у Маши, которая была замужем за Самохой и была старше сестры на 13 лет, детей у Маши не было.
Она ещё в юности ( в 15 лет) родила здорового мальчика, такой хорошенький, ручки, ножки, как «перевязанные»( по родне слух был), когда ребёнок закричал, так Машка его ногой убила сразу. После родов она тут же пошла на улицу с подружками «бродить» в снегу по пояс, детство ещё играло. Вот и застудилась или господь наказал, но детей так и не принесла на этот свет, хотя выходила замуж несколько раз.
Самоха стал девочку попрекать куском хлеба, всё время говорил, что она много ест. Потом родители взяли Дусю к себе на Урал, она с тринадцати лет работала на стройке, возила кирпич на телеге, лошадь запрягать она умела, это была моя мать.
В семье Якова и Груши двоих дочерей назвали одинаково — Анна ( у них разница 2 года), одну звали Анютка, а другую Нюрка, вот с Нюркой Груша и доживала свой век, ведь та замуж не вышла, была рыжая, конопатая и здорово заикалась. Яков умер ещё в войну, до моего рождения. Вот лежит Груша и готовится уйти навсегда, около её кровати сидят Арина ( дочь) и Нюрка.
В детстве Арина была высокой голенастой девочкой, она свой рост умело использовала. Когда соседские дети шли с ягодами из леса, она выскакивала, как чёрт из табакерки и опорожняла их лукошки в свою корзинку. Это был своеобразный рэкет. Но у постели матери она сплоховала. Груша уже ничего не видела и спросила у дочери:
- Нюра, ты одна со мной? - Нет, мама, тут сидит Арина. -
При Арине не стали говорить о золоте, а речь должна быть о нём. Ведь от прежней жизни остались царские червонцы.
Всё унаследовала Нюрка, она сразу купила дом, приобрела мужа, если есть золото, то никакое заикание не помеха. Муж, при знакомстве с ней был в ватнике и дырявых сапогах, а когда её бросил, то был при полном параде, даже шляпу носил. После её, всё осталось одной из племянниц ( это была не я). Их две сестры, вот одна «в шоколаде», а вторая нет. Лет 20 уже не общаются.
Так и жили...
Продолжение следует.
