Мы возвращались с дядей Прокопием из театра. Я была погружена в мысли о только что просмотренном музыкальном спектакле, особенно меня поразил один из героев, Горностай.
- Почему ты плачешь? – дядя взял меня за руку, - Ну, ты чего раскисла?
- Горностая жалко, - всхлипнула я, - Предпочел остаться чистым и за это умер. Зачем быть таким гордым? Ведь можно было потом помыться! Разве сохранить жизнь не важнее?
- Всё это чепуха, - вдруг сердито сказал дядя, - Не верь этому!
- Чему? – я так удивилась, что перестала плакать и уточнила, - Чему я не должна верить?
- Горностай, конечно, большой гордец, но испугаться грязи? На такую глупость он не способен.
- Но я читала в книге, что в Европе у многих рыцарей был девиз «Лучше умереть, чем быть запятнанным» и на гербе было изображение горностая! Значит, это правда!
- Кто знает, что такое правда, падьэдуо? – дядя вдруг рассмеялся, - Мы с тобой ходили в театр – это правда? Но твоя подруга Наташка с нами не пошла, и если ты ей скажешь, что была в театре, то она может поверить, а может и нет, то есть твоя правда уже подвергнется сомнению. А потом ты напишешь письмо Коле и расскажешь про театр. А он ответит, что никуда ты не ходила, а просто хвастаешь. И твоя правда перестает ею быть, по крайней мере для него.
- Ты меня запутал! – я остановилась и даже, кажется, топнула ногой, - Мы ведь правда ходили в театр! И почему мои друзья должны мне не верить?
- Вот видишь, и твои рыцари придумали красивую сказку, а остальные им поверили. Но лично я знаю совсем другую историю. Хочешь послушать? – я кивнула, - Тогда давай посидим на скамейке, и я расскажу тебе историю про горностая.
***
На самой границе тайги и тундры жил горностай. Был он уже в почтенном возрасте, и потому многие звери называли его почтительно Таай, что по-якутски означает «дядя».
Когда-то у него было другое имя, он был молод и полон сил, его темно-коричневая шубка так и сверкала на солнце. У горностая в природе много врагов, на него охотятся и хищники, и птицы, поэтому наш герой считал, что его жизнь полна лишений и чересчур беспокойна.
- Сегодня бежал от огромной лисы, и чуть не попал в лапы совы, - жаловался горностай ласке Балты (по-якутски младшая сестра), - Что за жизнь, ни дня спокойного!
- Да, - поддакнула Балты, - Мы маленькие, нас любой обидеть может, даже заяц! Я давеча охотилась, так он меня так пнул, что до сих пор бок болит!
- Заяц! – обрадовался горностай, - Как же я сразу не догадался, что делать!
Через несколько дней наступил праздник Шахадьибэ, во время которого любой зверь мог подать своему покровителю Баай Байанаю жалобу или прошение. Горностай и Ласка явились к священному месту:
- Просьба у нас к тебе, великий дух, покровитель всего живого! Зайцам ты даровал возможность менять цвет шубы. Летом они серые, незаметны среди листвы и травы, зимой – белые, что позволяет им прятаться в снегу. Будь же справедлив, окажи и нам сию великую милость.
Дух призадумался, потом рассудил:
- Вы правы, так я и сделаю. Летом вы останетесь такими же, как сейчас, а зимой ваши шкуры станут совершенно белыми.
Горностай выступил вперед:
- Можно мне оставить темным кончик моего хвоста? Так я буду вспоминать о лете.
- А мне не надо, я хочу быть полностью белой, - кокетливо сказала Балты, - Буду такой красивой!
- Так тому и быть, - рассудил Баай Байанай и взглянул на других зверей, - Может, кто еще хочет стать зимой белым?
- Я! – воскликнул хитрый песец, - Я тоже хочу!
- Вы трое хорошо подумали? Обратного пути уже не будет. Сейчас ваши шкуры неприглядного бурого цвета, поэтому на вас мало охотятся люди, предпочитая более ценный мех. Но белый цвет у них ценится особо, и опасностей станет гораздо больше.
Но и горностай, и ласка, и песец посчитали, что они хитрее всех, а великий Баай Байанай ошибается. Как же они были не правы!
Пришла зима, шкурка горностая стала белоснежной. Он радостно выбежал на снег, кувыркался от счастья:
- Я белый! Меня незаметно на снегу!
Только и для людей такое превращение не прошло незаметным. Горностай маленький, шкурка его невесомая, и черные кончики хвоста оказались весьма кстати. Они заговорили о том, что горностай – это мех королей.
Очень скоро горностай понял свою ошибку, горько сожалел, но пути назад, как его и предупреждали, не было. Через довольно короткое время люди перебили всех горностаев в округе, выжили только те, кто вовремя ушел в непроходимые места. Наш горностай оказался в их числе, а вот ласка Балты стала добычей людей, очень им приглянулась её нарядная шубка.
Горностай поселился на границе тайги и тундры, приноровился уходить от всех врагов, и стал жить, проклиная тот день и час, когда ему была даровано то, что он когда-то по глупости считал «великой милостью».
К моменту нашей истории это был уважаемый горностай, которого никто не хотел обижать, и даже совы с лисицами, встречая, говорили:
- Наше почтение, Таай. Иди своей дорогой, не бойся.
Слыша такие учтивые слова, Таай расслабился, стал терять бдительность. И когда однажды в весенней тундре повстречал двух черно-белых зверей, отдаленно напоминавших волков, он не испугался:
- Кто вы такие, чужаки? Что вам нужно?
Лайки, а это были они, переглянулись и молча кинулись на горностая. Тот побежал, петляя, надеясь, что запутает чужаков, но те без устали шли по следу. Погоня была долгой, Таай надеялся, что еще чуть-чуть и он успеет добежать до спасительных деревьев, тогда преследователи не смогут его достать. И вот он увидел деревья, всего несколько прыжков, и…
Была весна, и хоть снег еще был высокий, на отдельных участках солнце его подтопило, образовав почти непролазную грязь. Таай резко затормозил: что делать? Перепрыгнуть это месиво он не мог, а бежать по грязи бесполезно, его белая шубка будет резко выделяться на серо-бурой каше, короткие лапки скоро увязнут, и он не сможет двигаться, тем более, драться. Умереть так глупо? Нет! И тогда горностай сделал свой последний выбор: он повернулся к собакам и свирепо улыбнулся.
Бой был неравным, но Тааю удалось впиться в шею одного из врагов. Но их было двое и силы были совсем не равны. Когда прибежал хозяин собак, он увидел на одну из них с разодранным горлом и раздраженно покачал головой - дорого обошлась ему эта погоня. Мужчина небрежно сунул тело задушенного Таая в заплечный мешок и потрепал за ухом вторую лайку:
- Хороший мальчик!
***
- Понимаешь, – мы с дядей Прокопием сидели на скамейке, - В твоей сказке Горностай был чистюля и гордец, не хотел марать свою белую шкуру, так?
- Так, - я послушно кивнула, не понимая, к чему клонит дядя.
- На самом деле горностай знал, что ему уже не убежать, и он решил принять последний бой, как настоящий боец. Разве это не заслуживает уважения?
А когда мы уже подходили к дому, дядя Прокопий серьезно сказал:
- Никогда не совершай поступков, не оценив всех возможных последствий. Как бы не пришлось раскаиваться и платить высокую цену...
