Есть у Игоря Моисеевича Бурштейна один друг — шкипер Дмитрий Илиа, в простонародье Илья. Откуда такая экзотическая фамилия? Папа военный из Хорватии.
Фишкой Димы является хождение в любую зимнюю погоду в шортах, чем он немало шокирует местных жителей средней полосы (не Хорватия ведь). Дмитрий любит все мексиканское, ездит на «Гелике» и любит нырять в прорубь, хлебом не корми, увидит прорубь — обязательно нырнет.
Однажды Бурштейн подумал не без зависти: «Илье хорошо, он спортсмен, хорват, брюнет, каратист и яхтсмен, философ. 190 см рост и так, по мелочи… Конечно, если ты привлекателен как хорватский конь, можешь и не уметь говорить по-итальянски. Просто сиди на яхте, пей «Зинфандель» и наблюдай, как итальянки сами к яхте плывут…»
У Дмитрия была мечта стать шкипером! И она, естественно, сбылась. Получив шкиперское удостоверение в Италии, он набрал команду новичков-матросов (в том числе, и Игоря Моисеевича) и отправился на соревнования. К 2019 году он с Бурштейном и без побывал на минимум 30 гонках, правда, не победил ни в одной. В каких только морях не проходили регаты (Средиземное, Адриатическое, Ионическое, Тирренское, и другие), короче все Средезноморье и не только.
Гонки обычно проходили по одному сценарию. Участвовало минимум 12-14 команд. Если команда Ильи приходила десятой из двенадцати, она закатывала пир и нажиралась от гордости, но она занимала почетное последнее место. Команду Ильи уважали и боялись — за настойчивость! Обычно даже яхты в порту ставили подальше от яхты Ильи, мало ли что… «Откуда у них в Рязани море?!» — читалось в глазах конкурентов.
Однажды рязанская команда решила съездить на остров Эльба просто на недельную прогулку и посетить остров Джирия, там как раз лежал на боку круизный лайнер «Конкордия», который сравнительно недавно попал на рифы и теперь находился у одноименного острова. В команду яхты входили Илья, папа Ильи (тоже шкипер и носитель итальянского языка), Денис, жена Ильи Ирина, Бурштейн, пара знакомых и их девушки. Всего человек девять.
В этих местах они уже бывали семь раз. Здесь была прекрасная природа и особенная атмосфера, которую непременно хотелось почувствовать снова и снова. Обычно команда Ильи ездила сюда осенью в средине октября. Погода была всегда чудесная. У команды ещё в прошлые посещения сложилось несколько незыблемых традиций. Одна из этих традиций — посещение музея К., который здесь коротал срок какое-то время. Традиция заключалась в следующем. Все покупали билеты и шли с Денисом смотреть спальню К.
Там стояла большая массивная кровать с красивым убранством. Расстояние между посетителями и кроватью разделялось массивной веревкой, натянутой вдоль комнаты. В углу непременно находился смотритель, но все время, когда участники регаты туда приходили, он или дремал, или, посмотрев на них, уходил. Рязанские мореплаватели преодолевали веревочное препятствие, тихо подползали к кровати К. и с задней стороны массивной ножки писали быстро и лаконично слово на букву х и ставили, если успевали, год. На тот момент, когда они были там в последний раз, на ножке красовалось уже шесть надписей. Оставив автограф, команда с невинным видом удалялись в какую-нибудь мурлычную и пила пиво. Про остальные традиции лучше вовсе умолчать, это самая невинная. При этом компанию Бурштейна ещё с юных лет преподаватели называли хорошими ребятами.
На следующий день рязанская команда отправилась с Эльбы на остров Джирия, шли они под парусом, прямым галсом, Бурштейн по обыкновению был стаксельным. Погода стояла чудесная для яхтинга: дул почти попутный ветер, на небе не было ни облачка. Как обычно, путь яхте пересекали круизные лайнеры и громадные паромы. Команда Ильи пила молодое местное кислое вино и ела фрукты…
К вечеру яхта подошла на расстояние трёх миль к острову Джирия, и в бинокль уже хорошо просматривалась лежащая на боку «Конкордия». Ее как раз в этом году собирались поднимать. Ирина, жена Ильи, мило рассказывала, как набила морду соседке. Вино закончилось, и матросы пребывали в умиротворенном состоянии от великолепного рассказа Ирины. Ничего не предвещало беды, и тут кто-то заметил одну маленькую тучку.
Однако где-то минут через пять на горизонте появились серые облачка и чуть усилился ветер.
Через четверть часа, когда яхта еще не дошла до порта о. Джирия, налетел шквалистый ветер балла три-четыре, и небо стало почти черным. Начался ШТОРМ.
Рязанцы интуитивно успели снять паруса и врубили дизель. Волны были большими с немалым интервалом, когда яхта опускалась вниз, то волна перед ней перекрывала мачту грота. Пошел ливень. Шкипер как-то обыденно сказал:
— Держитесь за что-нибудь! — и потом добавил как-то по-доброму: — Наденьте спасательные жилеты и пристегнитесь.
Никто никогда не пристегивался ни на одной из регат, хотя команда попадала в шквалистый ветер не первый раз. Но как было в этот раз, даже вспоминать страшно.
Через двадцать минут после начала шторма проснулась жена одного из членов команды и спросила:
— Что происходит?
К этому моменту на яхте не осталось неразбитой посуды, и на вопрос никто не обратил внимания. Передвигаться по яхте было невозможно. Болтало так, что если бы судно случайно повернулось боком к волне, то его сразу же положило бы набок. Происходило это все около лайнера «Конкордия», яхта оказалась рядом со скалами, и ее неумолимо на них набрасывало. Короче, Ж…А.
Илья попросил папу как носителя языка сказать по рации непонятное слово «МЭЙДЭЙ» и заодно попросить входа в порт. Через десять минут в рации с перевода папы было сказано: «Вход в порт отказан, помочь ничем не можем, возвращайтесь назад».
После этих слов Дениса стошнило на пол, Ирина заплакала, как и все девушки на борту… Игоря Моисеевича уже стошнило раньше.
Илья попросил папу уточнить, как возвращаться и куда, ведь в море шторм 4 балла, и сказать ещё раз десять слово «Мэйдэй». Игорь Моисеевич в это время думал: «А не кара ли это за написанные простые русские слова на кровати К.? Видимо, писать шесть раз было не надо…»
Папа перевел простые итальянские слова: «Вход запрещен. Сначала должен зайти аналогичный круизный лайнер, похожий на «Конкордию». Похоже, это было важнее.
Илья спросил папу:
— А потом можно зайти? Спроси!
Папа довольно быстро ответил:
— Сказали нет, ждите.
«Ждите» прозвучало как приговор. У некоторых членов экипажа были повреждения ребер, рук, несколько ножей пролетело мимо голов людей, стошнило всех кроме папы, у женщин кончились слезы и потихоньку начинались конвульсии, Илья попросил выпить, Бурштейн обречённо мок пристегнутый к столу, изрядно ушибив ногу, Денис пытался разобраться в ситуации, девушки завыли в ожидании неминуемой смерти…
Наконец Денис не выдержал и отстранил папу Ильи от переговоров. Затем истошно заорал в рацию:
— Нам песец, помогите!
А так раз Денис неплохо знал английский, то ему и ответили не на итальянском, а на английском:
— Тупоголовые ослы, где ваш шкипер? Кто вас выпустил в море? Сегодня обещали шторм. Вы что, долбаные камикадзе?! СРОЧНО! СРОЧНО! Повторяю вам в десятый раз: входите в марину, вы разобьётесь к хренам! Мы вас здесь ждём. Проходите быстрей лайнера или придется после него!.. — и еще какие-то труднопереводимые итальянские слова.
шкипер Илья.
С большим трудом, реально устав психически, физически, преодолевая трудности входа в марину, (периодически винт оказывался вне воды), команда вырулила к порту. И тут яхта чуть не налетела на берег в узком проходе в порт — ее фактически занесло туда огромной волной. Зашли!
На такую команду и шкипера пришёл смотреть весь городок (марина на о. Джирия небольшая). И местные долго ещё удивлялись, где набрали таких отважных, кхе-кхе, моряков.
В ресторан, в который рязанцы отправились через час-другой, чтобы согреться (вся яхта была залита водой, посуда перебита, все в грязи) и наконец-то поесть и выпить, приходили люди и, забыв о приличиях, с удивлением показывали на них пальцем. Видимо, таких «отважных» моряков они давно не видели.
Да! Наутро установилась прекрасная погода, шкипер посмотрел-таки прогноз, а на Конкордию экипаж насмотрелся во время шторма до тошноты. Рязанцы быстро без паруса поплыли назад на Эльбу — зализывать раны.
Теперь этот рассказ можно послушать в профессиональном исполнении!
