Медленно течет мирное время. Осень и зиму провел Игорь в родных стенах, изредка отправляясь на охоту, да по окрестностям, прокатиться. По весне прибыли послы из Византии, что бы скрепить на бумаге договор о мире и выплате дани. Лишь одно условие показалось странным Игорю - просил император Роман Игоря, его жену и сыновей принести клятву о соблюдении договора в церкви Христовой! "А и пусть!", - рассудил Игорь,- " Заставили же мы посланников Романа клятву о мире произнести на нашем капище!"
Близ Киева, на берегу Днепра, наспех возвели деревянную часовенку, увенчанную крестом. Послы византийские украсили ее изнутри намалеванными на досках ликами серьезных, с суровым взглядом людей, называемых иконами. Куда ни глянь, везде кресты - и на тканях вышиты, что покрывали скамьи и выбиты на подставках для икон. А посреди часовенки поставили огромный, вырубленный из дуба и тщательно обтесанный, крест.
Перед принесением клятвы, Ольга пожелала взглянуть на это диво, и отправилась к часовне в сопровождении Добрыни. Странная тоска одолела сердце, когда взглянула она на венчавший единственный купол крест! Что-то тронуло сердце, едва ступила в темную прохладу, источающую древесный дух. Смутилась строгих взглядов, смотрящих на нее со стен, будто проникали они в душу, видели все ее затаенные уголки...
На встречу княгине вышел седой, с прямой спиной старик. В руке он держал тяжелый деревянный посох и напоминал своим видом волхвов, к которым за помощью часто обращались и знать и бедняки на Руси. И никто не знал отказа в помощи! Может потому и прониклась к старцу доверием сразу. Только тяжелый, из серебра отлитый крест, отличал старца от волхвов. Ольга, чувствуя, что не может далее оставаться перед суровыми ликами, поспешила наружу, к солнцу. Старец последовал за ней.
- Расскажи о вере вашей! Что за боги такие? Кто над чем ведает?
- Наш Бог есть человек, которого за грехи наши на кресте распяли! - ответил старец, тихим голосом, выдававшем чужеземное происхождение, иногда ломая слова, смягчая звуки.
- А как же человек может быть Богом? - вопрошала Ольга.
- Может быть и Богом, и человеком и духом святым!
- Чудно глаголешь, не понятно!
- Тут время требуется, княгиня! Ты приходи почаще, я все тебе расскажу!
- Поглядим, - ответила уклончиво Ольга, в душе понимая, что поселилось в ней странное любопытство, утолить которое она теперь будет стремиться всегда.
Вскоре произнесены были торжественно клятвы перед ликами чуждых святых. Улеб, в силу малолетства, клятв не приносил. А вот Святослав, серьезно и сосредоточенно, проговорил заученный текст, заставив окружающих ощутить гордость за юного княжича - едва на ножки встал, а уже серьезен, да умен! Пусть видят вороги, что достойная смена у князя имеется! Пусть не надеются на милость и снисхождение, случись что с Игорем! Тщательно записывали писцы все происходящее, что бы через века память о том союзе жила....
Послы отбыли, оставив часовню и все убранство, как было. Игорь хотел было отдать приказ заколотить окна и двери, да Ольга воспротивилась. Приходила иногда сюда и задумчиво наблюдала за игрой света на строгих ликах, удивлялась, что куда ни встань, а глаза, намалеванные человеческой рукой, будто следят за ней! Долго не могла там находиться и все же опять возвращалось обратно! Что-то тянуло ее сюда, манило и никак она не могла разгадать эту загадку.
Пришла зима, томная и тягучая, но такая счастливая для княгини! Впервые молчит Игорь о войне, планов не строит. Отправил Свенельда за данью по окрестным племенам, а сам остался в Киеве. А Ольга и рада! Под боком у мужа, да рядом с детьми округлилась, появились женские формы. И такою еще больше нравилась мужу, притягивала и манила! Ах какая сладкая была та зима!
Пришла весна, уже сошли снега и обнажились дороги, а Игорь все сидел в Киеве, чем вызывал недовольство дружины. Такова, видимо, природа человеческая, что все ему мало! Думалось князю, что обеспечил он своих воинов за счет богатой дани из Царьграда, да присовокупил дань Свенельдом собранную, но тем все недоставало чего-то! И дело то видно не в богатстве было, а просто рвались души воинов в поход. Хотелось оседлать коней, выехать в чисто поле и насладится просторами. А кто-то, за зиму прикипев к женской юбке, мечтал от нее избавиться... Да не просто так в поход пойти мечтали, а быть ведомыми самим князем, из его уст получать похвалу, да награду!
Свенельд явился к Игорю, позади робко топтался с озабоченным видом, Добрыня.
- К тебе послан я княже! Не гневись, что скажу - не мои слова, но дружинников! Мало дани им, что мною за зиму собрано! Мало византийской! Робщут, что древляне под носом нашим жируют, дань не платят да разбойничают! Смеются, говорят, над князем! Под носом творят беззаконие, а он и не видит ничего!
Кровь прилила к лицу от ярости, сжались могучие кулаки.
- Зачинщиков сей смуты приведи ко мне Свенельд! Узнают сейчас, как на князя наговаривать!
- Не поможет княже, отравлена дружина речами такими, да уже концов не сыскать! Надо выдвигаться в поход, пусть успокоятся! А я меж тем меры приму, что бы больше никакого вольнодумства не допустить меж воинов!
Весть о новом походе облетела Киев и достигла опочивальни княгини. Каялся Игорь перед женой, объяснял зачем уходит. Да разве объяснишь разлуку любящему сердцу! Все рано болит и кровоточит, какова бы ни была причина! Игорь все вещал, что и не на войну идет вовсе, а за данью. И опасности нет и вернется быстро! Но на душе у Ольги было не спокойно...
Хмурый ходил и Добрыня - не взял его в этот раз князь с собой! Велел при юном Святославе быть, да преподавать ему воинскую науку, оберегать ото всех! "Нянькой назначил!" - обижался Добрыня. Чудилось ему, что вся дружина за его спиной потешается, но нарушить волю князя не смел.
Едва осело облако пыли, поднятое сотнями лошадиных копыт, как Ольга отправилась в часовню. Вошла одна, как обычно. Остановилась у лика Богоматери, как пояснил ей об этой нарисованной женщине старик -священник. Долго глядела в добрые и грустные глаза, и вдруг увидела, что из глаз рукотворного образа, полились кровавые слезы! В ужасе выбежала княгиня из часовни, но уже знала, что беда великая впереди....
