Дочь была неприятно похожа на мать, а мать на уставшую лошадь, когда-то имевшую успех на выставках и не забывшую ещё этот привкус.
Едва зайдя в коридор с липким зеленым линолеумом, где его, тем не менее, заставили разуться, предложив, предварительно вытащив из обувной коробки старые кожаные тапочки, Дима захотел развернуться и сбежать. Но не решился под строгим взглядом младшей лошади.
-МамА, - младшая лошадь сделала ударение на последний слог. -МамА ждёт вас в гостиной.
Уныло рассматривая костлявую фигуру младшей лошади, которая не компенсировала, а усиливала удручающее впечатление от внешности невесты, Дмитрий, прилипая ногами к полу, понуро поплелся вслед за лошадью.
Тут нам, вероятно, стоит прерваться на минуту, чтобы пояснить – действие происходило в те далёкие времена, когда приехавшие из маленьких деревень, молодые парни (не скажу повсеместно, но бывало) женились на девушках в корыстных целях. В частности, ради обретения в городе крыши над головой. Сейчас-то, конечно, таких безобразий не случается.
Охомутать лошадь Диме посоветовал сосед по общаге.
-Я, брат, и сам хотел, но вариант поинтереснее повернулся.
Теперь, глядя на невесту, Дима печально думал, что в сравнении с ней даже старый скунс станет вариантом поинтереснее.
Лошади занимали половину дома с приусадебным участком и удобствами на улице. Зато рядом с морем. Старшая лошадь нигде не работала, зато младшая сделала неплохую карьеру в конструкторском бюро, получала приличную зарплату, однако судя по состоянию дома, бережно откладывала её до лучших времен.
Из гостиной открывался замечательный вид на море. Возле окна стоял стол, накрытый к чаю (даже обедом решили не угощать, старые скряги). В противоположной окну стене был книжный шкаф. Рядом буфет с посудой. Из дивана, куда предложила сесть младшая лошадь торчали острые пружины, и во имя сохранения брюк Дмитрий уселся на стул.
Старшая лошадь сидела в кресле-качалке. На ней была белая блузка с воротам под самое горло и шаль. Младшая выглядела точь-в-точь, как старшая только без шали.
-Итак, - начала беседу старшая. – Чем вы занимаетесь, Дмитрий?
Сдвинувшись на самый краешек стула, Дима ответил.
-Я грузчик. В порту.
И закашлялся. Лошади многозначительно переглянулись.
-Ну, что ж, Дмитрий, - после некоторого мучительного молчания сказала старшая лошадь. – Прошу к столу.
Чай оказался безвкусным, баранки жёсткими, варенье засахаренным. Разговор не клеился. Особенно тяжело переживал Дима внимательные заинтересованные взгляды со стороны младшей лошади. А уж когда она, оторвав, наконец, взгляд от него, исподлобья зыркала мать, Диму и вовсе оторопь брала.
От второй чашки чая он отказался, и уже намеревался распрощаться с хозяйками (навсегда), как старшая лошадь закашлялась (при этом младшая и не подумала прийти ей на помощь), а потом заговорила не громким, но торжественным голосом.
-Что ж, я вижу, вы с моей Анастасией нашли общий язык, - младшая лошадь покраснела и опустила глаза. – Я не против вашей свадьбы, но прежде обязана рассказать кое-то, надеясь на вашу глубокую порядочность. Вы ведь порядочный человек. Дима?
Тому не оставалось ничего другого, кроме как заверить дам в своей исключительной порядочности и благородстве. Старшую лошадь это, похоже, устроило, и она продолжила.
-Дело в том, Дима, что мы с Анастасией по чистой случайности остались в советской России. Мы приехали на полуостров из Петербурга, и должны были покинуть родной берег с остатками белой армии, Но Анастасия, - старая лошадь с грустью и укором посмотрела на дочь, - тяжело заболела. Пришлось остаться здесь. К счастью, наша небольшая семья избежала преследований со стороны новой власти. Анастасия даже смогла получить приличное образование.
Дима не мог взять в толк, для чего ему это все говорится. Связываться с «бывшей» ещё хуже, чем с отталкивающе непривлекательной особой. Он дождаться не мог, когда старуха закончит, и он сможет наконец сбежать. Но та и не думала останавливаться.
-Анастасия, покажи ему, дитя моё.
Младшая лошадь, не меняя лошадиного выражения лица, которое чуть оживало при взгляде на Диму (бр-ррр), встала из-за стола и подошла к буфету.
Сейчас будут тарелками хвастаться, - тоскливо подумал Дима.
Но младшая лошадь решительно вынула из буфета всю посуду, провела пальцем по деревянной стенке, раздался едва слышный щелчок, после чего лошадь одним ловкий движением отодвинула заднюю стенку буфета в сторону, и взору ошарашенного Димы предстал пожарной шкафчик, на полках которого даже в темноте сверкали драгоценности.
Не удержавшись Дима встал и подошёл ближе. Лошадь восприняла это как сигнал и взяла его по руку. Но Дима даже не заметил этого. Он чувствовал тошноту и головокружение, страсть и похоть. Голос старшей лошади доносится как будто с того света.
-На это мы собирались начать за границей новую жизнь. Да, как видите, не вышло. Воспользоваться этим в советском России мы, как вы понимаете, не могли. Но после моей смерти это будет все ваше с Анастасией. Может, времена поменяются, и вы сможете легализовать наши семейные сокровища.
Младшая лошадь прижалась к Диме ещё теснее.
Липкий дом Дима покинул, как в тумане. Тошнота и головная боль не проходили до самого вечера, когда он, дождавшись, пока соседи по комнате уснут, покинул общагу, предварительно захватив из подсобки завхоза топор. Он не помнил совершенно, что делала Анастасия, чтобы открыть шкафчик, но твёрдо решил раскрушить его в щепки, а так же каждого, кто встанет на его пути.
Вожделенный дом был погружен в темноту. Обе лошади сладко спали, и, видит Бог, Дима не желал им проснуться. Он приоткрыл калитку, по узкой тропе дошёл до крыльца. Ночь была безоблачная, и луна спокойно освещала неглубокую яму возле деревянного туалета.
Одним ударом топора прорубил Дима хлипкую дверь, вторым ударом – образовал дыру, в которую свободно входила его рука, чтобы открыть изнутри щеколду.
В сенях, которые предшествовали коридору с зелёными липким линолеумом, он вдруг почувствовал себя неуютно, не комфортно. Словно что-то было тут не так.
Увы, додумать эту и все прочие мысли он не успел из-за умело опущенного на его голову молотка для отбивных.
-Ах, мамА, - раздался печальный голос младшей лошади. – А вдруг он просто спешил увидеть меня. Это так романтично.
-Дура, - оборвала его старшая лошадь. – к остальным его тащи. Романтика нашла. Эх, Дима, Дима, - покачала она головой. – А ведь ты нам почти понравился.
Луна стыдливо отвела глаза, когда мать и дочь закапывали очередное тело в яме возле туалета.
С тех пор прошло уже много лет, и ни той, ни другой давно нет на свете. Замуж Анастасия так и не вышла, и что сталось с их несчастливыми сокровищами неизвестно.
