Аннотация: Сегодня вы сможете узнать, что такое руны, йойги и пиирилейкки, услышать звучание карельских инструментов, окунуться в атмосферу народных обрядов по карельским традициям.
ФИО автора: Шахаева Полина Павловна
Школа, класс: Республика Карелия, г. Петрозаводск, Специализированная школа искусств, 6 класс
Название номинации: "Арт-директор"
Сценарий к концерту «Путешествие по рунам»
Первый ведущий — В нашем музыкальном путешествии по руническим традициям карел мы обратимся к путевым заметкам собирателей прошлого, заставшим «живое» их бытование. Это - Элиас Леннрот, Даниэль Эвропеус, Инто Конрад Инха, Армас Отто Вяйсянен и многие-многие другие отважные исследователи карельской культуры, оставившие нам – потомкам – яркие впечатления от встречи с уникальными хранителями культурного наследия карел.
Они начинали свою собирательскую деятельность, будучи совсем молодыми людьми, не испугались ни трудности пути по бездорожью, ни холода, а порой и голода, ни встречи с разбоем на глухих лесных дорогах, ни многих других испытаний, о которых они писали в своих путевых заметках. Им приходилось неоднократно рисковать жизнью, проваливаясь в болота или двигаясь по начинающему таять льду карельских озер. Мы – современники – должны преклониться перед их профессиональным подвигом, благодаря которому до нас дошли живые свидетельства музыкальной культуры прошедших веков. Перефразируя слова одного из современников Инхи, высказанные о нем, хочется сказать обо всех собирателях прошлого: «Они путешествовали с открытыми глазами и чуткой душой, полностью вживаясь в обычаи и психологию народа…Они любили Карелию и Карелия открывала им свои сокровища…Они словно бы ввели нас в овеянный легендами заколдованный замок, где осталось жить ощущение святости магического круга»…
Второй ведущий — Весной 1894 года Инха писал: «Началось наше путешествие по рунопевческим деревням Беломорской Карелии. Снега на озерах растаяли, снежная кашица замерзла, превратившись в сплошной гололед, и ледяная корка звенела под копытами бегущих лошадей. Всюду взор встречал лишь девственные берега и далекие, не тронутые подсекой сопки, на которых не было видно внешних признаков поселений…И все же пространство, при всей своей уединенности и необитаемости, казалось знакомым и близким. Мы вспоминали, как Леннрот в свое время весной ездил по этому же озеру и в ту же самую деревню, например, в Войницу. Здесь Эвропеус в одиночестве странствовал из деревни в деревню в поисках и расспросах, чтобы спасти от забвения даже самую коротенькую и крошечную руну, даже самую полновесную строку…Эта большая работа делалась с воодушевлением и любовью, и память о ней согревала наши сердца…Как знать – может и нам суждено еще спасти какие-то ранее неизвестные крохи рун…Вдруг найдется в этой глухомани еще одна сосна, которой не заметил пытливый глаз прежних собирателей?..»
Первый ведущий — За полвека до того, как Инха написал эти строки, в рунопевческих деревнях Беломорской Карелии Элиас Леннрот открыл миру имена великих карельских сказителей, которые вошли в историю мировой культуры – Архиппы Перттунена из Латваярви, Симана Сиссонена из Мекриярви, Юхана Кайнулайнена из Кесялахти, Онтрея Малинена из Войницы и многих-многих других. Однако одна встреча – с рунопевцем Архиппой Перттуненом 25 апреля 1834 года – оказалась самой значимой. От этого восьмидесятилетнего величественного седобородого старца, который был подлинным поэтом, Леннрот записывает лучшие руны Беломорской Карелии, составившие основу будущей легендарной «Калевалы», записывает уникальные сведения об их исполнении в прошлом. После прощального разговора с Архиппой, где тот сетует о том, что «старинные песни уже не в таком почете», Леннрот пишет в дневнике пророческие слова: «Старинные руны пока еще не забылись настолько, как полагает Архиппа, хотя их на самом деле становится все меньше и меньше. Руны еще можно услышать и в наши дни, возможно их услышат и несколько поколений после нас..». Леннрот оказался прав, и в 21 веке, спустя почти два столетия, мы можем услышать старинные напевы, повествующие о рождении мира, природных стихий, о древних героях рода Калевы…
Звучит 1 руна – первый исполнитель
следом 2 руна – второй исполнитель
Переход к инструменталу
Второй ведущий — Леннрот в своих путевых заметках отмечает удивительную популярность рун в народе. Помимо хранителей рунического наследия – мастеров-сказителей – руны для него исполняли жители разного возраста – дети-подростки, парни, девушки, молодые женщины и мужчины…В дневнике 1833 года он писал: «В это трудно поверить, но действительно, кроме малых детей, здесь не найдешь человека, который не припомнил бы отрывок из старинной руны». Таким образом, напевы рун составили своеобразный музыкальный словарь той эпохи.
Бытовали рунические напевы и в исполнительстве на традиционных инструментах карелов – кантеле и смычковой лире – йоухикко. Правда в Северной Карелии эта традиция к 1-й трети 19-го столетия, к моменту путешествий Леннрота, судя по всему стала угасать. В заметках о своем 4-м путешествии Леннрот упоминает лишь одного исполнителя-кантелиста из д. Войница – Онтрея Маллинена, указывая на то, что у «Онтрея имелось кантеле с пятью медными струнами, на котором он сам и оба его сына очень искусно играли»…
Однако, спустя почти 100 лет, свидетельство о существовании яркой традиции исполнительства на кантеле и йоухикко, было получено, благодаря экспедиционной деятельности Армаса Отто Вяйсянена на территорию южной Карелии в период 1916-1917 годов, а позднее, в 30–е годы – и наших соотечественников Виктора Пантелеймоновича Гудкова и Виктора Яковлевича Евсеева. В опубликованных материалах большую часть зафиксированных наигрышей на кантеле составляли плясовые и песенные мелодии, однако встречались среди них и рунические напевы. На йоухикко А. Вяйсянену удалось зафиксировать только единственный рунический наигрыш от известного исполнителя из Импилахти Федора Пратчу «Voi mina poloinenpoiga».
Звучат рунические наигрыши на кантеле и йоухикко
Второй ведущий – И все же основу репертуара исполнителей на кантеле и йоухикко составляли плясовые мелодии, которые сопровождали популярные в начале 20 века в Карелии танцы – Кадрель, Круугу, Маанитус, Ристукондру, и любимую молодежью Шинку.
Танец Шинка
Затемнение сцены
Переход к свадьбе
Записывая руны, Леннрот заодно подробно обрисовывал быт беломорских карел, - их промыслы, обычаи, жилища, одежду, манеру поведения – весь традиционный уклад. Благодаря его путевым заметкам, перед нами воочию оживают картины прошлого. Леннрот бывал свидетелем и старинных обрядов карельской свадьбы, исполнения карельских причитаний и дал им краткое описание. Спустя более полувека Инха дополнил его сведения, более того, ему удалось вживую побывать на карельской свадьбе, о чем он написал в своем дневнике: «Вернувшись в конце лета после длинного путешествия с Белого моря, мы попали на настоящую свадьбу, и у нас была возможность хотя бы отчасти убедиться в справедливости нашего представления о ней»…О ее сложности, многосоставности, об огромной роли причитаний в свадебных обрядах, о главном персонаже карельской свадьбы, ее ведущем – колдуне, знахаре –Патьвашке, охраняющем молодых от порчи.
Представим себе, что и мы, спустя более сотни лет, заглядываем на традиционную свадьбу беломорских карел. Уже позади остались многие драматические ее обряды – ритуальная баня, расплетание косы –отдавание воли, прощание на шубе со всем дорогим пространством своего рода – родным озерушком, овином, ригой, домом…Осталось последнее – окручение невесты (смена ее девичьей прически на женскую) и выдача невесты жениху.
Свадьба
Затемнение сцены
Переход к колыбельным
Звучит флейта, звучат слова о судьбе женщины (первый ведущий) — Да, в ту далекую от нас эпоху судьба деревенской девушки нередко бывала драматичной. Далеко не всегда она выходила замуж по любви, ведь все решали родители. Да и существование в семье мужа под началом свекрови (Большухи) было трудным и тягостным. По древнему обычаю, в течение шести недель после свадьбы молодуха должна была кланяться ей в ноги по утрам, испрашивая работу на сегодняшний день; кланяться каждому из родственников мужа, когда они садились за трапезу. Так традиция воспитывала смирение и покорность в молодой женщине, взятой из чужого рода… Однако, жизнь продолжалась, рождались дети, внося в жизнь женщины не только заботы, но и радость материнства, тепло детской любви. Колыбельные песни, или песни усыпления, которые пела мать – первое музыкальное впечатление детства. Они открывали ребенку красоту и богатство родного языка, знакомили его с родной музыкальной традицией, с окружающим миром зверей и птиц, с таинственными ночными духами – хозяевами сна. Руническая по складу колыбельная охраняла ребенка от бед и напастей, магическим кругом огораживала дитя от злых духов, болезней и невзгод…
Звучат колыбельные
Затемнение сцены
Переход к йойгам
Второй ведущий — Путешествуя по Карелии, и Леннрот, и Инха не раз отмечали в своих путевых заметках ее удивительную красоту. Особенно поэтично об этом писал Инха… Здесь, на озерных просторах Беломорской Карелии они не раз могли слышать поразительные напевы, звучащие звонко, переливчато, отдаленно напоминая голоса перелетных птиц. Пели их на вечерней или утренней зорьке, когда рыбаки ставили сети; в лодке или на краю леса. При этом голоса исполнительниц были слышны на многие километры вокруг, казалось, что сама природа вторила их звонким курлыканьям. Эти лирические импровизации исследователи позже назвали йойгами.
Однако ни Леннрот, ни Инха не написали о йойгах ни слова в своих путевых заметках, вероятно потому, что в их задачу входило, в первую очередь, собирание рун. Подлинное открытие йойг принадлежит А.О. Вяйсянену, который в начале 20 века – в 1915, 1918, 1922 годах – записал от жителей Беломорской Карелии (в основном женщин, но изредка и мужчин) более ста йойг. Его начинание продолжили карельские исследователи в середине 20 века и в начале 21. Так миру был открыт новый пласт архаической карельской культуры, новые ее хранители, владеющие особым искусством, в котором, по предположению Вяйсянена, голос человека созвучен голосу лебедя – мифологической священной птицы карел…
Итак, представим себе вечер в деревне, на вечерней зорьке рыбаки ставят сети. Вечерний деревенский пейзаж наполнен музыкой – пастух гонит коров с пастьбы, женщины окликают домашний скот, а где-то далеко - то ли лебеди курлычат, то ли это звучат голоса женщин, исполняющих йойги…
Йойги
- звучат: труба, зовы животных
Затемнение сцены
Переход к танцам
до конца программы – общий свет
Первый ведущий — Шло время, вместе с ним менялись и музыкальные эпохи. Так, примерно со 2 половины 19 века в Беломорской Карелии распространились пиирилейкки – «круговые игры» или «игры в кругу», связанные с влиянием музыкальных культур западноевропейских народов, в частности, финнов и шведов. Как с печалью писал Леннрот, «древние руны карелов и финнов вытеснялись «полурусскими, полушведскими и другими новейшими песнями». Однако, этому способствовала сама жизнь того времени – ведь мужчины-карелы вплоть до конца 19 века активно занимались разносной торговлей на территории Финляндии и, тем самым, становились проводниками иноэтничных влияний, в том числе всего новомодного. Коренными жителями Беломорской Карелии пиирилейкки воспринимались как «новые» песни, под которые было принято танцевать.
Пиирилейкки
Переход к играм
Второй ведущий — А каким был досуг деревенской молодежи за полвека до этого? В своем дневнике Леннрот дал первое описание традиционных карельских бесед. Красочно обрисованы они и у Инхи. Собиратели подчеркивали особую эстетику поведения молодых людей: «вольные жесты не дозволяются, участникам полагается двигаться приличествующим, ровным шагом, скользя ногами по полу; девушкам надлежит быть серьезными, если они посмеиваются или разговаривают, это для них не принято». И все же – это подлинное веселье деревенской молодежи, за внешней сдержанностью которого высвечивается его главное назначение – найти себе пару. Давайте заглянем в то далекое прошлое и убедимся в том, что старинные карельские игры живут вне времени.
Игры
Звучит дед-рунопевец – 4-6 строф
Первый ведущий — Из глубины веков звучат для нас голоса карельских рунопевцев…Поклонимся же им – хранителям великой культуры своего Отечества!
