Семёна долго ждать не пришлось. Парень тоже переживал за все происходящее, только по-своему, по-мужски. Когда он вошел в гостиную, где, затаив дыхание, сидела Анна Васильевна, Женщина подняла голову и обомлела — перед ней стоял молодой человек, как две капли воды похожий на Леонида.
— Господи, — она привстала, — как две капельки, — и улыбнулась. — Вылитый Ленечка. Здравствуй, миленький.
Семен молча кивнул, не без интереса разглядывая женщину.
— Теперь вы понимаете? — спросила Евгения, которая стояла рядом с сыном.
— Да. Теперь да, — кивнула хозяйка.
— Мы с Семеном не хотим причинить боль ни вам, ни Лёне. Мы только хотим помочь, — сказала Евгения.
— Все это так неожиданно, — призналась Анна Васильевна. — Понимаете, Леонид — он не знает, что он приемный сын. Ему сейчас нельзя волноваться.
— Я понимаю. Мы все понимаем, — глядя на Семена, ответила Краснова. — Но когда Леонид подойдет, вы просто скажите ему, что нашелся донор.
— Как же я Федору это все скажу?
— Послушайте, — не выдержал Семен. — Да что ж вы говорите-то такое?! Я готов сдать тест, радоваться надо, а не охать!
— Да, конечно, ты прав, Семочка, — согласилась хозяйка.
— Знаете, я тоже хотела с вами познакомиться. Ведь я даже не знал, что у меня брат есть... Не могли бы вы мне показать хотя бы фотографию. Хочется знать, кому помогаю.
— Да, сейчас. Все у нас есть, Все покажу, — засуетилась Анна Васильевна и первое, что она показала, тот самый портретный снимок в рамочке, который несколько дней назад впервые увидела Евгения.
Семен взял в руки рамку и внимательно всмотрелся в снимок. Женщины ждали хоть какой-то реакции молодого человека, и она наступила — он улыбнулся. Улыбнулись и женщины.
***
Семен оказался идеальным донором для брата. Наступил день, когда он лег в больницу, где у него взяли костный мозг для Леонида.
Евгения встретила возле здания операционной Румзиных. Женщина улыбалась.
— Все хорошо. Семен уже отошел от наркоза. Я с ним разговаривала, — сказала она.
— Как он себя чувствует? — спросил Федор Кузьмич.
— Спасибо. Он держится. Семен — очень стойкий человечек. Ну? Теперь будем ждать пересадки.
— Евгения, а пойдемте к нам чай пить, — предложила Анна Васильевна. — ну, в самом деле! Да не раздумывайте, пойдемте. И Ленечка там один. Он, кстати, ждет вас.
Анна Васильевна взяла Краснову под руку и все направились к автобусной остановке.
***
— Здравствуй, Леонид. Как твои дела? — спросила Евгения, зайдя в гостиную, где на диване сидел и читал книгу молодой человек.
Он оторвался от чтения и посмотрел на гостью, поздоровался:
— Здравствуйте, Евгения Геннадьевна. Это вы нашли мне донора? — Женщина в ответ кивнула. — Спасибо вам большое.
— Теперь все будет хорошо, — сказала Евгения, присев рядом с юношей.
— Завтра я возвращаюсь в больницу. Начинается химиотерапия перед операцией. Раньше боялся, что волосы выпадут, а теперь главное — выздороветь.
— Правильно. Так себя и настраивай, — поддержала парня Евгения.
— Евгения Геннадьевна, а скажите, кто донор? Так хочется на него посмотреть...
— Леонид, ты чай с нами пить будешь? — В комнату вошел Федор Кузьмич.
— Спасибо, папа, я полежу немного, потом... А вы попейте тут, мне с вами так хорошо. — И Леонид вновь обратился к Евгении: — Расскажите про донора.
— Ты понимаешь, Леонид... Донорство анонимно, — ответила Евгения, глядя на Федора, который остался стоять рядом. — Да и какое это имеет значение? Главное, что ты поправишься...
Отец Леонида понял, что женщине тяжело придумывать перед Леонидом небылицы и решил вмешаться:
— Евгения, вы не поможете Анне с чаем?
— Да-да, конечно.
***
В день, когда Леониду делали пересадку костного мозга, Евгения постаралась поддержать его приемных родителей. Для этого она даже с работы отпросилась. Как врач она понимала, что результат операции станет понятен только через несколько недель.
— Ну, как все проходит? — спросила Евгения, подойдя к Федору и Анне, которые сидели в коридоре больницы.
— Операция позади. Теперь все будет зависеть от организма Лёни, — ответил Федор. — Спасибо вам с Семеном за помощь. Мы вам очень благодарны. Я только теперь понимаю, что наша встреча — это чудо.
— Это вам спасибо за понимание, Федор Кузьмич. Я не в праве... Мы с Семеном...
— Кстати, о Семене, — перебил женщину Федор. — Евгения, мы — это мы, но вот кому сейчас тяжелее всех, так это Семену. Давайте не будем забегать вперед. Все сложно, но жизнь так распорядилась...
— Я не понимаю, о чем вы, — запереживала Евгения. — Если о том, чтобы Семен не рвался к брату и не навредил ему, я его предупрежу, скажу, передам. Вы не волнуйтесь.
— Нет, я имел в виду... Ладно, да, согласен. Пока так будет лучше. А потом, я думаю, мы найдем решение. Но пока Леониду нужен полный покой.
— Да, я понимаю. — Женщина опустила глаза. Ей было больно говорить об этом. — Я пойду... У Семена сегодня экзамен, поэтому он не смог прийти. Но это даже и хорошо... Я ему передам... Он очень переживает за Леонида.
Больше Евгения говорить не могла. Она действительно сделала все, что могла, и теперь будущие встречи и раскрытие правды — все зависело от решения законных родителей. По-другому поступить значило неэтично.
Федор долго смотрел в след удаляющейся биологической матери своего сына, пока та не скрылась за поворотом на лестничный марш.
***
После операции прошла неделя. Евгения и Семен сидели на кухне и пили чай.
— Теперь будет все хорошо, я уверена, — успокаивала саму себя мать. — Ты у меня молодец — экзамены все сдал. Конечно, Леониду не сказали, кто его донор, и он ничего не знает. Ты не обижайся на меня, Сема. Такое решение было принято его родителями.
— Да странно все это как-то. Прям, ранимые все такие, — возмущался юноша, помешивая давно остывший чай.
— Просто Леониду сейчас нужен покой, его нельзя волновать. Ты пойми.
Сын повернулся к матери лицом и посмотрел прямо в глаза:
— Я не понимаю одного: за что мне все это? Ошибку совершила ты.
— Да, я совершила ошибку, я понимаю, как тебе трудно...
— Понимаешь?! — Семен поднялся из-за стола. — Да ничего ты не понимаешь! Вы вообще все ничего не понимаете! — кричал парень. — Я даже навестить брата не могу!
— Семен, ты можешь кричать тут, сколько пожелаешь, но волновать его сейчас нельзя. Стресс сведет на нет все наши усилия.
— Хорошо, я делаю это ради брата, ради его выздоровления, а не ради тебя и Румзиных! Я не буду его беспокоить, потому что не дурак.
— Семочка...
— Что Семочка? Вы все такие умные! А обо мне кто-нибудь подумал?! Да что тебе говорить, мамаша!
Сын ушел в свою комнату. Евгении было больно видеть, как переживает Семен, но она не знала, как поддержать его.
***
Прошло три месяца, после того, как Леониду пересадили донорский костным мозг.
Однажды, когда Евгения вернулась с работы, она встретила серьезное возмущение сына:
— Румзины уехали, и даже слова доброго не сказали.
— Не говори так, Сема. Они нам очень благодарны, — сказала на это мать.
— Ага, как сбежали, получив конфетку. Даже адрес не оставили. Кстати, мама, насчет адреса: ты же можешь его узнать?
— Да пойми ты. Они сделали свой выбор. Это их выбор. Значит так лучше для Леонида. Они ведь его лучше знают. Мы не имеем права вмешиваться в чужую жизнь.
— В чужую жизнь? — переспросил сын. — А я что? Биологический материал? Я не человек? Да я не верю, что брату было неинтересно, кто донор. Он же наверняка спрашивал про меня.
Неожиданно в дверь квартиры позвонили. Дверь открыла Евгения. На пороге стоял Леонид. Он был один. Молодой человек прекрасно выглядел. Теперь точно можно было сказать, что операция удалась на славу.
— Здравствуйте, Евгения Геннадьевна, — скромно поздоровался он и перешагнул через порог.
— Лёнечка? Как это?... — хозяйка только рот раскрыла.
— А мне родители все рассказали. Они внизу, не хотели мешать... — Юноша вглядывался в лицо матери чистым, ясным взором. — Спасибо вам, мама. — Он обнял женщину, потерявшую дар речи. — А Семен дома? Скажите ему, что брат пришел.
— Да, проходи, — Евгения указала на гостиную комнату.
Леонид уверенно прошел туда. А через несколько секунд мать услышала радостный голос Семена:
— Леня! Братишка, я знал, что ты придешь!...