Горе Шаляпина от потери первенца было велико, но жизнь продолжалась. Как только старшей, Ирине, исполнилось четыре года, она уже стала посетительницей спектаклей Императорского Большого театра. Впервые увидев выход генерала Гремина в «Евгении Онегине», она не узнала отца в гриме, но, едва раздались первые звуки его голоса, как строгие академические стены огласил детский крик: «Па-па-а-а!» Зал заволновался, и смущенная Иола Игнатьевна постаралась побыстрее увести новую восторженную поклонницу таланта мужа.
22 сентября 1904 года семью Шаляпиных пополняет долгожданный наследник. Новорожденного назвали Борисом в честь любимой оперы Федора Ивановича «Борис Годунов».
После смерти Игоря отец очень тосковал и не переставал мечтать о сыне, поэтому рождение брата торжественно праздновали. Было много друзей, не хватало только Алексея Максимовича Горького.
Отец впопыхах не сразу сообщил ему о рождении сына. Но Алексея Максимович каким-то образом узнал и прислал поздравление «по-горьковски»: «Что же ты мне, черт, не телеграфировал, когда родился сын? Эх, ты, друг! Колокольня! Алексей».
В этот день мне запомнился отец – счастливый, радостный, несущий на руках по широкой лестнице мать, одетую в белое, воздушное, украшенное кружевами и лентами платье,
– вспоминает Ирина Шаляпина.
Куда уходит семейное счастье? Что такое – быть спутницей жизни не просто артиста, и даже, не просто звезды, а – гения? Клара Вик и Роберт Шуман, Жорж Санд и Фредерик Шопен, Ада Джакетти и Энрико Карузо, Медея Мей и Николай Фигнер, Ольга Книппер и Антон Чехов, Иола Торнаги и Федор Шаляпин ... Судьбы, биографии... Встречи и расставания, смех и слезы, комедии и трагедии, элегии и драмы ... Клятвы верности до гробовой доски и безумная ненависть ... Или, действительно, от любви до ненависти только один шаг? А, может быть, не надо верить? А, может быть, не надо клясться?
Начало ХХ века. Семья Шаляпиных растет, наследники появляются на свет почти каждый год. Великий Шаляпин – примерный семьянин и заботливый отец. Правда, жене уже досаждают его частые поездки, иногда слишком назойливыми бывают «шаляпинистки», не дремлют «благожелатели», готовые всегда первыми передать свежие сплетни, но, пока это все как-то отодвигается на задний план. Прежде всего, дети, семья, обустройство семейного очага. Письма Федора Ивановича к жене полны нежности, любви и какого-то благоговения: «Если бы ты могла знать, как я страдаю без моей дорогой семьи, как я скучаю ...», «... как я хочу прижать тебя к моему сердцу, обнять тебя, целовать тебя без конца, моя обожаемая женушка», «... я жду с восторгом дня, когда смогу увидеть тебя ...» Позже Шаляпин ревнует, подозревает жену, упрекает в холодности, а иногда и оправдывается сам, спеша упредить всякие-разные слухи, ведь «добрых людей» вокруг него огромное множество.
Так или иначе, а через семь лет супружеской жизни Федор и Иола Шаляпины уже не были теми романтическими влюбленными, которых славил июльским рассветом в Путятино тот безумный «жестяной» оркестр под руководством Рахманинова. В письме жене из Монте-Карло Шаляпин пишет:
...если бы ты была умнее, мы могли бы быть очень счастливы. Я думаю, что лучше меня тебе найти кого-нибудь будет трудно. Будь здорова и не поминай меня лихом ...
Через шесть месяцев, 21 сентября 1905 г., Иола Игнатьевна родила близнецов, Татьяну и Федора. А еще через год знаменитый музыкальный критик и историк Владимир Васильевич Стасов, рассказывая об одном из литературно-музыкальных вечеров, напишет:
Все хохотали и восхищались, – всего более Марья Валентиновна, нынешняя пассия Шаляпина: он сидел по мою правую руку, она по левую. Она решительно всем вчера понравилась: и красота, и простота, и любезность, и приветливость.
Если вы, уважаемые читатели, придете в петербургскую квартиру-музей Ф. И. Шаляпина, то сотрудницы музея обязательно вам расскажут о легенде семьи Элухен. Дочь лифляндского чиновника Мария Элухен, еще учась в гимназии, как-то заявила, что замуж выйдет только или за Савву Морозова, известного российского промышленника, или за Федора Шаляпина, гениального певца. Девушка оказалась хозяйкой своего слова. Правда, чтобы это ее собственное пророчество исполнилось, Марии Валентиновне пришлось сначала выйти замуж и сменить фамилию Элухен на Петцольд, родить сына и дочь, а затем овдоветь.
Летом 1909 г. в письме закадычному другу А. М. Горькому Федор Иванович сообщает:
Маша все время со мной, и я ее очень уважаю. Славная она баба, да только порядочная размазня.
А в письме Шаляпина хорошему знакомому, адвокату Михаилу Волькенштейну есть такие строки:
Что-то делает моя Марья. Скучно мне без нее ужасно. Уж очень я здорово влюбился.
Письмо написано в начале 1910 г.. С момента встречи с Марией Петцольд прошло пять лет – это ли не доказательство серьезности нового чувства?
И А. М. Горький одобряет этот новый союз. С Капри он шлет другу наилучшие пожелания:
Марии Валентиновне почтительно кланяюсь. Нравится мне этот человек, простой и крепкий и такой верный тебе. Приветствую ее.
И вот, письмо Шаляпина Горькому из Милана от 25 марта 1912 г.:
Марья Валентиновна нашего (русского) 1 марта родила мне дочь ... во это так штука!.. И что я буду делать с дочерями – ужас, – сколько возни в будущем!.. Но ... ничего!.. Ладно! и то слава Богу! Марья теперь еще лежит, но прошло все хорошо, и она здорова. Думает приехать сюда, в Милан – во всяком случае, с мая месяца мы вместе.
А что же Иола? Конечно, общие знакомые сразу же сообщили ей о новом увлечении мужа. Да это и скрыть было бы довольно трудно, ведь Федор Иванович всегда у всех на виду. Она была в отчаянии. Ведь супругов связывали вместе не только счастливые годы совместной жизни, не только когда-то огромное чувство, но и пятеро детей.
Ровно через четыре дня после рождения дочери Шаляпин, как ни в чем не бывало, направляет Иоле Игнатьевне очередной отчет о своих планах, о спетых им спектаклях, о том, что еще предстоит сделать. В тот же день пишет письмо дочери Ирине, где очень опасается за здоровье вдруг заболевшей младшей Татьяны. Чуть позже Ирине жалуется:
Говоря по правде, мне ужасно надоело сидеть за границей далеко от всех вас – одному.
Случай встретиться представился довольно скоро. Только что родившейся Марине едва исполнился месяц, а ее отец в имении Монца, в Италии, встречается с Иолой Шаляпиной и их детьми Борисом, Федором и Татьяной.
В жизни Федора Ивановича это не просто совпадение. Долгие годы он будет жить, фактически, на два дома, являясь, по сути, мужем двух жен и отцом двух семейств.
Он сам так описывает свое житье-бытье Горькому в письме в 1913 г.:
О жисти своей буржуазной скажу тебе – живу, и вот как хорошо. Детей – куда ни взглянешь. В Питере четверо да в Москве пять. Правда, в Питере моих только двое, ну да я люблю этих чертенят, всех – и своих, и чужих. Марья моя ходит павой – любо-дорого смотреть на нее, – и, хоть яйца курицу не учат, все-таки она преподает мне разные уроки – оно ничего!
Любит она тебя не меньше моего, а за это я ее люблю еще больше. Ленива, кажется, так же, как и я, – вот это не очень приятно. Ну, да бог с ней.
Детишки народ все очень хороший и радуют меня весьма!
Видно, что Федора Ивановича нисколько не беспокоит положение дел, он ему даже рад! В Москве у него своя семья, в Петербурге – своя.
