Очень многое в жизни Клюшкиной было связано с кинотеатром “Космос”. Туда они ходили чуть не каждый выходной. А уж каникулярный день - в обязательном порядке. Смотрели мультики “Ну, погоди!”, “Ералаш”, индийские фильмы со страданиями и танцами, и прочее, чем мог порадовать “Космос” своего юного зрителя.
Фильмом, который произвел фурор в сознании детей улицы Кибальчича, был “Вий”. Этого “Вия” они смотрели раз десять или даже больше.
Просмотр фильма обычно завершался большой постановкой сцены, где несчастный Фома Брут участвует в отпевании почившей панночки. Отпевали панночку дети с улицы Кибальчич за “Космосом” — среди клевера и пыльной полыни.
Клюшкиной, в силу возраста, отводилась скромная роль мелкой нечисти. По сценарию она должна была периодически пробегать туда и сюда в сгорбленном виде вдоль панночкиного последнего пристанища. Пробегать с видом зверским, поскуливая и злобно поглядывая на других участников действа. Клюшкина понимала, что роль ей отведена хоть и небольшая, но очень ответственная, и что все-все смотрят на нее: надо же - такое молодое, но очень интересное дарование! А потому старалась изо всех сил — бегала, сильно топая ногами, и громко выла, выглядывая из-под длинной челки. Иногда - для эффекту - грозила кулаком.
Как Клюшкина и Ритка готовили лучшее блюдо на свете
Лидка, наряженная в венок из одуванчиков, служила бессменной панночкой. Она красиво лежала в траве и делала потусторонний вид. В кульминации пускала одинокую слезу — для сходства с оригиналом. Лидка была ответственной актрисой и “панночку” репетировала даже дома - вытянув перед собой руки, в сумраке, бродила она по квартире в длинной ночной рубахе бабушки и пронзительно таращила глаза. Лидку тогда даже папа побаивался.
Новый год. Чистого неба над головой, а еще - здоровья
Отточив мастерство до совершенства, на постановку было решено продавать билеты любому благодарному зрителю. По двадцать копеек за штуку. Лидка собственноручно нарисовала цветастую афишу. На афише той было изображено чудовище и при нем тонкая девочка в пионерском галстуке, лежащая в гробу. Острым Лидкиным почерком афиша гласила: “В главной роли Клюшкина Лида, ученица 5 “А” класса”.
Билетов отчего-то никто не купил. Но благодарный зритель на премьеру заявился - пацаны из местного движения “Зеленых” - защитники природы. Также на премьеру приполз из полыни какой-то поддатый мужчина в очках.
Зрителей усадили в клевер стройными рядами, Лидка - прима и звезда - заняла свое почетное место в гробу. Клюшкина устрашающе забегала. Показывать кулак она не решилась - накануне пара “зеленых” накостыляли ей за сорванный с куста акациевый стручок. Клюшкина хотела сделать себе из стручка свистульку, но была поймана на месте преступления. “Зеленые” скрутили ее и требовали дать клятву о том, что “никогда-никогда более она не обидит живого растения”. Клюшкина клятву, конечно, дала. И стручки с акаций теперь рвала с большой оглядкой - крадучись и тайком.
Фома Брут, которым была толстая Светка Кокорина, испугался обрушившейся публичности и еле бормотал себе под нос стих про сжатые нивы и голые рощи - молился. На коленях у Светки лежала раскрытая книга - двадцать пятый том Большой советской энциклопедии. Светка водила по строчкам дрожащим пальцем и чуть не плакала.
Закончилась премьера громко. Пацаны из движения “Зеленых”, вдоволь нахохотавшись, закидали актеров травой. Актеры, возмущенные таким неуважением к искусству, кинулись в ответную драку. Светка Кокорина, отбросив былое стеснение, энергично размахивала своим двадцать пятым томом. Пьяный мужчина, вяло аплодируя, побрел в ложе Лидки. И заснул там себе преспокойно, накрывшись для уюта цветастой афишей.
