Буквально 150 лет в Европе царила «родильная лихорадка» - женщины массово умирали при родах. А виной тому был сепсис.
Проблему причины смерти и ее решение, обнаружил малоизвестный врач акушер-гинеколог Игнац Земмельвейц.
Внимательно наблюдая за всем происходящем в клинике, врач заметил, что врачи не обрабатывали руки после вскрытия трупов, или обрабатывали их формально, и шли принимать роды у женщин.
Каждая третья по счёту мать умирала сразу после родов. Женщины настолько боялись, что предпочитали рожать на улице, в поездах и каретах, лишь бы не попасть в больницу, а ложась туда, прощались с родными так, будто шли на эшафот.
Родильной горячке приписывали эпидемический характер, существовало множество теорий ее происхождения — связанных с погодой и атмосферой, с почвенными изменениями, с местом расположения клиник, с религией врачей, а лечить пытались всем, вплоть до слабительного. Вскрытия показывали смерть от заражения крови.
Объяснений не было, поэтому Земмельвейс подозревал, что они скрыты в устройстве клиники. Он обратил внимание на динамику смертности за годы и обнаружил, что в 1823 году смертей в отделении, где работали студенты и врачи, стало в несколько раз больше.
Оказалось, студентов и врачей, которые работали в акушерской клинике, допустили в прозекторскую учиться анатомии на трупах и отрабатывать навыки хирургии. Простых акушерок к вскрытиям не привлекали, и смертность во второй клинике осталась прежней.
Земмельвейс продолжал думать над причинами смертности, пока в 1847 году смерть профессора Якоба Коллечки не натолкнула его на догадку. Коллечка, которого случайно ткнули студенческим скальпелем во время вскрытия трупа, умер от сепсиса — заражения крови.
Земмельвейс сразу же увидел связь между трупным заражением и послеродовой лихорадкой. Он пришел к выводу, что студенты-медики переносили на руках трупный яд из моргов к пациенткам. Земмельвейс предположил, что роженицам инфекция попадала в родовые пути. В Венской медицинской школе в те годы царило анатомическое направление: акушеры увлекались препарированием трупов. Земмельвейс тоже ежедневно работал в анатомическом театре, а затем отправлялся в акушерскую клинику и исследовал беременных.
Про асептику в те времена вообще не знали. Студенты и врачи сразу после вскрытия трупов спешили в родильное отделение, просто обтирая руки платками
Сегодня такое звучит жутко и пугающе, а тогда это было в порядке вещей. После смерти Коллечки Земмельвейс написал: «Один бог знает, сколько женщин по моей вине оказались в гробу. Я так много занимался трупами, как редко кто из акушеров… Я хочу разбудить совесть тех, кто еще не понимает, откуда приходит смерть, и признать истину, которую узнал слишком поздно…»
Земмельвейс решил экспериментально поверить свою догадку. Вместе с доктором Лаутнером, ассистентом Карла Рокитанского, он произвел девять опытов на кроликах, вводя им в кровь секрет из матки заболевших рожениц, — кролики заболели.
15 мая 1847 года на дверях родильного отделения появилось объявление:
«Начиная с 15 мая 1847 года всякий врач или студент, направляющийся из покойницкой в родильное отделение, обязан при входе вымыть руки в находящемся у двери тазике с хлорной водой. Строго обязательно для всех без исключения. И. Ф. Земмельвейс».
Так была введена практика использования раствора хлорированной извести для мытья рук между вскрытием и осмотром пациентов. И произошло чудо. Смертность рожениц от сепсиса упала моментально — и более чем в семь раз: с 18% до 2,5 %.
Однако вновь открывшиеся обстоятельства врачебное сообщество не приняли, теорию и даже опыты великого врача – высмеивались и категорически отрицались. Осмеянного и непонятого Доктора Земмельвейса даже поместили в психиатрический дом.
Увы понадобилось много времени и печальной статистики, чтобы общество поняло, какое великое открытие совершил доктор Земмельвейс, и как важно соблюдать санитарные требования, и просто – мыть руки.
В Будапеште на пожертвования врачей всего мира 20 сентября 1906 года ему поставили памятник, на котором написали «Спаситель матерей».
С тех пор прогресс в медицине шагнул так далеко вперед, что появились: трансплантация, эко, биопротезирование.
А ведь еще через лет 100 , вероятно люди будут лечить аутизм, тяжелые нарушения развития, интеллектуальную недостаточность быстро и эффективно? И лечение окажется понятным и простым, как мытье рук. А может быть открытие уже сделано, а мы его не принимаем и не видим.
А вдруг решение проблем в отношении детей, лежит на поверхности? А мы просто не там ищем.
